После выхода из больницы он сразу попросил отца записать его в секцию каратэ. С 11 лет он стал тренироваться по шесть дней в неделю, а по воскресеньям ещё и участвовал в спаррингах. В 13 лет с друзьями из секции они решили, что необходимо обложить данью китайских торговцев с Центрального рынка. В эпоху «лихих девяностых» эта идея показалась им вполне логичной. Но на беду китайцы оказались ребятами не робкого десятка и вполне успешно применяли для обороны массовость и подручные средства, некоторые были даже с нун-чаками. Кое-кого, конечно удавалось пощипать, но выручка оставляла желать лучшего. Ситуация по всему фронту рэкета грозила перейти в затяжную позиционную войну.
Проблема разрешилась вполне неожиданно. Отец Александра – большой начальник с Уссурийского комбината по производству ферромагнитных сплавов привёз сыну из служебной командировки в Ригу чёрный резиновый водяной пистолет – точную копию пистолета Макарова. Пистолет резко повысил эффективность сбора средств с китайских товарищей, так как подобные вопросы решались обычно в вечернее время, и в полутьме пистолет выглядел точно как настоящий.
В пятнадцать лет Саша решил завязать с рэкетом, т.к. китайцы потихоньку также вооружились, причём, вовсе не резиновым оружием. Новой доходной темой стали подпольные бои. Через доверенных лиц он всё время ставил на себя, и, помимо призовых, всегда делал большие деньги и на тотализаторе. В какой-то момент все стали ставить на него, тогда, в одном из ключевых боёв он лёг в третьем раунде, предварительно организовав крупные ставки на своего противника. Причём сделал это очень эффектно и весьма реалистично. Бой был в абсолютной категории, противник представлял из себя здоровую раму под два метра и весил 114 килограмм. При всей своей неповоротливости бил он сильно. Саше оставалось лишь только грамотно пропустить удар в голову, а потом спокойно полежать минуты две в нокауте.
После этого боя сумма накопленных средств стала достаточной для старта собственного бизнеса. Александр понимал, что вовремя не завязав с боями можно заработать только инвалидность. Он решил перегонять подержанные машины из Японии. В то время ещё не были введены суровые пошлины на ввоз праворуких машин, и этот бизнес был весьма и весьма прибылен.
Новое занятие оказалось интересным, но несколько утомительным. В Японию ходили на корабле «Фёдор Маттисен». В прошлой жизни «Маттисен» был вполне обычным советским научным геодезическим судном. Он бороздил моря и океаны в целях сбора точных данных о рельефе морского дна для составления подробных морских карт. После развала СССР невидимая рука рынка определила «Федю» в барыги. Механическое нутро «Фёдора Маттисена» активно сопротивлялось этому новому назначению, любое небольшое волнение моря приводило к поломкам. В итоге, путь от Владивостока до Йокогамы и обратно занимал, в среднем, недели две, хотя расстояние между портами, по морским меркам, небольшое.
В самый первый рейс Александра определили в одну каюту с Сергеем Митрофановичем – бывшим капитаном первого ранга Краснознамённого Тихоокеанского флота Союза Советских Социалистических Республик. После увольнения из флота по состоянию здоровья Сергей Митрофанович занялся коммерцией – покупал в Японии малоподержанные шины и продавал их на «Зелёном Углу». Бизнес шёл неплохо, Сергей был на «Маттисене» старожилом. Он всегда загружался на корабль за неделю до отплытия с двумя ящиками водки, так как жена запрещала ему пить дома. Удивительнее всего было то, что даже находясь в плотноупитом состоянии, он помнил каждый небольшой дефект каждого из двух тысяч баллонов резины, которыми он плотно набивал трюм корабля в Йокогаме.
Сергей Митрофанович за время двухнедельного перехода рассказал Александру все основные премудрости ведения бизнеса с пакистанцами. Именно пакистанцы, или, как все их звали, паки – это основная движущая сила японских продаж автомобилей с пробегом. Сами японцы считают этот, как они говорят, «мусорный» бизнес недостойным для уважаемых потомков самураев. А пакам всё равно, они за монеты улыбаются.
Многократно умножив за три года на автобизнесе свой капитал, Саша решил завязать с морем, получить высшее образование, а потом занять какую-нибудь приятную должность в большой компании. Половину денег он положил в три разных банка, а на другую половину открыл несколько небольших игровых клубов (тогда они были ещё не запрещены). Учиться Александр решил в Педагогическом Университете. Стоимость обучения там была невысокая, а количество возможных сексуальных партнёрш и их доступность была просто запредельной.
Даже бедные студенты мужского пола из общежития регулярно сушили в своих комнатах презервативы на верёвках. Стирали и сушили. У них не было денег каждый раз покупать дорогие импортные. У Александра деньги на презервативы были. Кроме того, у него были деньги на рестораны, на базы отдыха, а также на аренду огромной двухкомнатной квартиры в паре сотен метров от главного здания университета. В итоге, Саше приходилось работать на износ. Бывали случаи, когда красивые девушки даже дрались из-за него. Хотя, с другой стороны, бывали случаи, когда ложились с ним обе сразу.
Женщины всегда были для Александра лишь развлечением. Он совершенно не представлял, о чём с ними можно говорить после секса. Конечно, он слышал, что есть такое понятие – любовь к женщине, но никогда в жизни такого чувства не испытывал. Другое дело – деньги, любовь к ним у Александра была безграничной. И в этом была определённая логика – большие суммы денег легко трансформировались в красивых женщин. А вот трансформация красивой женщины в большую сумму – задача на порядок более сложная. Теоретически возможная, но очень трудоёмкая.
После окончания университета Александр выгодно продал игорный бизнес москвичам, которые, помимо игорного бизнеса, по очень выгодной цене прикупили бывший завод металлоконструкций «Дальгидросталь». Они хотели на его базе открыть новое производство. Правда, пока не знали, что именно нужно производить. Но заводские цеха были расположены очень удачно. Порт был близко, а железнодорожная ветка заходила прямо на заводскую территорию. Потом, правда, оказалось, что часть этого завода продана дважды и, что там давно сидят люди и лепят пельмени под маркой «Дальстопуз».
Осознав, что на Дальнем Востоке он достиг своего предела в части мультипликации своего капитала, Александр отправился покорять Москву. После нескольких лет работы на различных должностях в Москве, Саша переехал в Мюнхен на должность инновационнго проектного менеджера в компанию Бош ГмбХ. А ещё через два года он опять вернулся в Москву, но уже полноценным генеральным директором головного российского филиала. Ведь Александру всегда надо было быть первым. В любых вопросах.
***
Вчерашний ресторан Александр помнил хорошо. А вот клуб «Ветер» помнил уже не очень чётко. Он давно думал о том, чтобы закодироваться, но всё никак не мог решиться лишить себя последней радости в жизни – периодически ужираться в говно. Зато ключевую фразу вечера, которую он заранее подготовил ещё в Москве, он помнил прекрасно: «Оленька-душечка, скажите пожалуйста, а вы на Кубе были когда-нибудь?». Собственно, фраза была самая типовая. Обычно, по ситуации, изменялось только имя девочки и название страны.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
НАТАЛЬЯ.
Если бы Наталья Алексеевна Варламова вела дневник, то она могла бы начать очередную запись так: «Последней каплей стала машина – чёрный внедорожник BMW Х6, точнее не внедорожник как таковой, а процесс его парковки задом. Валерик на стоянке просто изошёл на говно. Я, видите ли, сделала три движения вместо двух… Он ведь делает два. Такой порядок. И ведь весь вечер бегал за мной с бумажкой и ручкой, рисовал схему «идеальной парковки в два движения». Сперва терпела как могла, а после уже не выдержала и послала его на х@й прямым текстом… Вот надо быть таким занудным мудаком? Вообще, какая она ко всем х@ям разница два движения или три? Любому вменяемому человеку насрать… Терпение любого человека не может быть бесконечным. Моё Валерик сегодня успешно добил…».
Да вот только не вела Наташа никаких дневников. С десяти лет до пятнадцати вела, как и многие девочки, а потом как отрезало. Сожгла свой дневник. У неё подруга Анна очень любила вести дневник и очень аккуратно в него всё записывала. Записывала хорошо, но от мамы прятала плохо. Как-то раз мама нашла этот дневник и, сгорая от любопытства, устав от однообразия романов госпожи Донцовой, решила почитать за вечерним чаем с бубликами, пока Анна гуляла с друзьями.
И вроде бы пустяк, ну прочитала и прочитала. Мало ли чего девочка пишет. Тем более без отца растёт. Отец бросил маму Анны, как только узнал, что она забеременела. Но Анна, сама того не подозревая, не позволила маме соскучиться за чтением. С 14 лет Анна была не просто лояльна к 15-16-летним юношам, а очень и очень лояльна. Ещё и записывала подробно: кто, когда, куда и насколько глубоко. Даже графу «Моё жизненное кредо» в виде такого специального конвертика себе придумала и записала там: «Либо пацан в презервативе, либо кончает на меня!». В этом месте мама чуть не поперхнулась чаем. Видимо, от восхищения изящным Анюткиным слогом.
