– Ты заплатил за этого…, за которого Тиади? Значит, мы не украли убитого гуся?!
– Нет. Как ты мог такое про меня подумать?!
И Бориска заимел в свою коллекцию ещё один ласково-укоризненный командирский подзатыльник.
Проголодавшийся больше всех Николас вытащил в толпу молоко. В продолжение разговора с юным правдолюбцем Глеб Никитин встречно уколол его:
– Надеюсь, ты не обманным путём приобрёл это прекрасное эмалированное ведро?
И получил солидный Борискин ответ.
– Прекрати, командир! Я обещал с возвратом. Доярки мне поверили!
Пока они беседовали о нравственности, остальные мужики с хохотом пили молоко. Сильный голландец держал ведро на весу, а остальные страждущие по очереди приникали к нему, как к большому доброму молоковозу.
Глеб усмехнулся, когда к источнику жадно приник О′Салливан и лишние белоснежные струйки побежали по его подбородку.
«Гигиена, брезгливость… Нормальный ведь парень, когда проголодается».
– Докладывай. Спокойно, без эмоций, и подробно. Готов?
– Да, я всё записал. Никто меня не заметил.
Своевременное облегчение совести сильно отразилось на взаимоотношениях отцов-командиров. Бориска опять нечеловечески уважал Глеба. И поэтому затараторил.
– Полотенце синее, маленькое, два мешочка полиэтиленовых с новыми носками, жвачка, две пачки, ментоловые, мыло в мыльнице, зубная паста, почти полная с зубной щёткой.… Ой, пропустил! Ещё была одна зубная паста, целая, в другом пакетике, вместе со станками бритвенными, одноразовыми. Станков – шесть, «Жиллет», с полоской. Так, дальше… Фотоаппарат ещё был, ну, ты же его сам видел! Тиади же его и на катере, и в лесу вытаскивал!
Глеб невнимательно кивнул, подтверждая.
– Что ещё?
– Ещё книга была, небольшая такая, вроде как про путешествия, я обложку посмотрел, дальше не стал читать, трусы, двое, ну, такие обыкновенные, гражданские… Фотография женская в рамочке маленькой, пластмассовой, как зеркальце; чехол, ну, ножны такие старые, рваные, майка «Рибок» без рукавов…
– Стой!
Они оба одновременно оглянулись.
Выкрик, которым капитан Глеб остановил Бориску, сильно выделялся на фоне их тихого шепота, но коллеги были заняты дегустацией молока, и поэтому никто не обратил на это досадное недоразумение никакого внимания.
Глеб взял мальчишку за плечи.
– Ещё раз, какой чехол?
– Для ножика, ну, ножны такие обыкновенные, коричневые, из кожи. С заклёпочками.
– Пустые?
– Ну, да… Правда, извини, я внутрь их глубоко не лазил, может быть, что-нибудь такое мелкое там и было.… Но ведь ты же и не предупреждал, чтобы так подробно-то, а?!
– Без ножа? Главное – ножны были без ножа?!
– Да, одни, лёгкие такие.
– И в рюкзаке нож не валялся?
– Нет, я всё проверил! Там ещё в пакетиках были…
– Всё!
Решительным жестом Глеб Никитин остановил дальнейшее перечисление.
– Спасибо, малыш! Ты очень хорошо сегодня поработал!
– А…?
– Оставь меня на секунду, пожалуйста! Иди, попей молочка!
– Я уже напробовался, когда вас не было.
– Теперь сделай то же самое, но в компании. Прошу тебя…
Глеб был почему-то настойчив. Бориска прочувствовал его интонации и в глубокой задумчивости направился к остальным людям.
Знал бы он, о чём мыслил сейчас его проницательный командир!
«Так, неужели… Но почему?! И куда он рвался из лагеря все эти дни? К женщине? Допустим. А все эти гадости.… Мстить мне за то, что я его постоянно торможу, к русской подруге не отпускаю, красотуля Тиади мог, но он же всё время был рядом со мной, а казусы эти совершали люди со стороны! Нет, тут что-то не то.…
Почему в аэропорту, когда мы с ним случайно встретились, бельгиец уже знал, что группу поведу я? А про смерть боцмана он не знал…. Или сделал вид? Та-ак…, он приехал раньше сюда всей группы. Это факт. На сколько дней раньше? Впрочем, это пока не очень важно. Стрелять в меня и в себя в лесу он не мог. И с этим не поспоришь. Кошка, тухлая рыба… Пустые ножны…».
Перед глазами Глеба почему-то мелькнула недавняя торжествующая ухмылка Тиади: «Нет, приятель, нож мне ни к чему, я такими вещами не пользуюсь!».
«Если не пользуется ножом, то где он нашёл пустые ножны и зачем таскает этот странный предмет в личных вещах…?».
Яркие картинки загадочных случаев на маршруте, какие-то собственные смутные догадки и наблюдения густо смешивались в размышлениях Глеба.
«Может попозже…? Да, конечно, через некоторое время информации обязательно станет больше… Должно быть больше! Для этого мне нужно….
Что нужно? Так! Во-первых, прекратить дуться на прелестного парня Тиади! Он же не виноват, что наша персона такая сентиментальная! К тому же командир, то есть я, собственноручно, сам организовал эту дурацкую охоту, и сам же благословил его на такое дикое гусиное убийство! Нет, Тиади славный человечище и нужно срочно ознакомить его с таким моим мнением! Пусть красавец думает, что я горжусь им! Пусть думает.… Пусть подавится этим гусём».
– Эй! Кто сегодня у нас ответственный за костёр?! Придётся вас, милые мои, наказывать за разгильдяйство! Что же вы, судари, за огнём-то не следите?!
С роскошной улыбкой и с руками, готовыми объять всё человечество, капитан Глеб широким шагом направился к коллективу.
– Так, Николас, бери вот ту жердь и отодвигай прогоревшие угли и ветки в сторону! Да, примерно на метр, ну, можно чуть больше.… Так, правильно!
– Ян! Где наш Ян?! Вот ты где, прекрасно! Сбегай-ка, дружище, в ольшаник, там у дороги хмель растёт… Ты хмель знаешь, с шишечками такой…?
– Знаю, не беспокойся.
Не подходя близко, Ян ответил, покусывая травинку.
– Прекрасно! Притащи десятка два листьев хмеля, желательно покрупнее и не рваных, целых! Ага?
– Теперь ты, Тиади!
Капитан Глеб лучился доброжелательностью.
– Кто у нас тут самый лучший охотник?! Кто должен ощипывать свою добычу, а? Держи мой нож и занимайся птицей, доверяю её только тебе. Справишься? Ну, конечно же, о чём я спрашиваю! Кстати, даю тебе О′Салливана в помощь, он тоже умеет потрошить животных.
Бельгиец с улыбкой триумфатора застенчиво реагировал на похвалы и улыбки соплеменников. Снисходительно подошёл ближе к Глебу.
– Мы с тобой приготовим сейчас здесь моего гуся? А как?
– Будет фешенебельно, даже не сомневайся!
– А зачем ты послал Яна туда…, за листьями?
– Дружок! – Глеб был предельно искренен. – Мы же должны сделать твою добычу вкусной?! Я знаю шикарный рецепт!
Видя, как внезапно оживился Глеб, повеселел и остальной бродячий народ.
Большой голландец освободил от углей и непрогоревших головешек землю под костром. Немного почадив, потревоженные дрова продолжали гореть и на расстоянии от первоначального места.
– Так. Николас, обстрогай эту палку, только не остро, а поплоше, как лопатку… Топор лежит у крайней палатки, где колышки они последние забивали. Ага, там!
Плоской копалкой Глеб Никитин сноровисто выкопал ямку на горячем месте, где только что горел костёр.
– В нашем отряде есть специалисты по керамике?
Вопрос был предельно непонятен, но ясен.
Из напряжённо облизывающейся толпы выступили двое: молчаливый сильный швед Густаффсон, и какой-то совершенно неприметный немец.
Швед доложил тихо:
– Я работаю в лаборатории специальных керамических пластин, их используют в бронежилетах.
– А я, – петушком перебил его резвый немчик, – я руковожу отделом римской керамики третьего-четвёртого веков…
Дальше слушать знатоков было совсем неинтересно.
– Замечательно! Вы, двое, берите вот этот кусок брезента и притащите на нём из оврага, из-под откоса, килограммов десять глины. Да почище, пожирней, без песка старайтесь, впрочем, что мне вам, профессионалам, лишнее-то объяснять…
И снова голос капитана Глеба звучал над поляной жестко, командно, но, всё равно, с доброй насмешкой.
Как-то знакомо тронул его за плечо. Тиади. Парень тоже был улыбчив и уверен.
– Слушай, Глеб, мы же тут совсем без транспорта остались? Правильно я тебя понял? Давай, я схожу в поселок за своей машиной, а?! Пригодится она, если за нами никто сегодня не приедет. Не идти же нам в крепость пешком! Ты же говорил, что эта история затянется.… Да не беспокойся, я ненадолго, на час, пока вы тут готовите моего гуся!
Кроме всего прочего, бельгиец в этот момент был и убедителен.
Пришлось ответить щедро и улыбчиво.
– Конечно, ты это отлично придумал, приятель! Оплата расходов за транспорт будет, как мы с тобой и говорили, я всё помню, не сомневайся!
Тиади начал было в удивлении открывать рот, но Глеб совсем по-свойски хлопнул его по плечу.
– Только не опаздывай! Гусь один, а нас, голодных парней, здесь много. Можешь не успеть, не попробовать!
