– А вы знали, что в поездке будут Иванов и Бабенко.
– Нет, конечно. Да все как было! Мы выиграли одну путевку в Японию, хотели поменять на две путевки в Европу, а тут, надо же такому случиться, Ваня встретил Хрящева. Когда-то по работе сталкивались. Хрящев как был прилипалой, таким и по сей день остался: каким-то там советником в одной крупной компании устроился. Но как бы то ни было, а деньги у него, видно, водятся. Стал он перед моим мужем хвастаться, что отдыхает исключительно на Бали и Канарах. Вот теперь едет на Сейшельские острова! Ну и мой загорелся! Это уже в аэропорту он узнал, что так же случайно Хрящев встретился с Ивановым и его соблазнил на поездку. А у того куры денег не клюют. Он в девяностых годах по дешевке купил у мэрии несколько «Волг». Сам сел за руль, посадил зятя и шурина, а потом зарегистрировал на свое имя фирму, занимающуюся перевозкой пассажиров.
– Понятно. И как же вы покалечили Иванова? – спросила Алина.
– А помните, вы тогда пришли ко мне в бунгало и намекнули, что просто так люди не умирают. Сначала Бабенко, потом мой Ваня. Вы ушли, а мне хмель в голову ударил. Вот я и пошла к Иванову, спросить, что он моему мужу такого сказал или сделал. Иванов отнекивался, говорил, что вообще с Ваней не разговаривал. Да я разве ж поверила. Он махнул на меня рукой и пошел в ванную зубы чистить, таким образом намекая, что собирается спать ложиться, значит, и мне надо убираться. Стоит над раковиной зубки свои чистит, из стаканчика в рот набирает, а потом запрокидывает голову и горло полощет. Более отвратительной картины я не видела. Я разозлила и со всей силы треснула его по затылку. Он не удержался. Сначала стакан разбился, а потом и он лбом треснулся о край раковины. Кровищи было! Осколок прямо в глаз вонзился. Я испугалась и убежала.
– Хорошо же вы его ударили, если он сознание потерял, – повела головой Алина.
– Вообще-то у меня в руках бутылка с пивом оказалась. Она стояла на журнальном столе. Как я ее прихватила, не помню.
– Как вы думаете, почему он вас не сдал, когда в себя пришел?
– Не знаю. Возможно, совесть проснулась. Впрочем, еще не вечер. Очухается и подаст на меня в суд. Чтобы я ему оплатила и лечение, и моральные издержки. Только фиг он у меня что-нибудь получит! Я пенсионерка. Пенсию получаю по старости – копейки. А захочет меня посадить, я все расскажу, – пригрозила Раиса Антоновна. – Он будет отмываться – не я!
Мы возвращались в «Пилигрим» в приподнятом настроении.
– Только давай не будем говорить Воронкову, что мы напоили Раису Антоновну коньяком, – предложила я. – Он ведь опять переведет на нас стрелки. Мол, настроили бедную женщину, споили. Вот она спьяну и пошла на преступление. Хорошо хоть не убила.
– Согласна. Если Иванов не станет преследовать Раису Антоновну, то и нам надо о ней молчать. Мне вообще кажется, что с майора с головой хватит Комиссарова. Ну и наделал делов сиротка!
В «Пилигрим» мы успели до приезда Воронкова, чему весьма были рады. Он нам дал четкую инструкцию – ехать в агентство и сидеть там, ждать, – а мы ее нарушили. Однако угрызения совести нас совсем не мучили. Мы распутали дело! Или, считай, почти распутали. Оставалась не раскрытой только смерть Ярцева, но должен же наш приятель хоть чуть-чуть потрудиться? Убийство произошло на его территории, вот пусть и занимается им.
– Воронкова еще нет? – на всякий случай спросила я Алену.
– Нет, но у нас гостья, – загадочно улыбаясь и косясь глазами на дверь кабинета, ответила девушка. – Она со Стефанией Степановной разговаривает.
Заинтригованная сообщением, я приоткрыла дверь в кабинет. Моим глазам предстала милая картина. На диване сидели Степа и Нина Приемыхова. Они пили чай вприкуску с шоколадными конфетами и болтали так, будто сто лет знают друг друга.
– Нина? Какая встреча! – воскликнула я.
– Марина, представляешь, Нина – ясновидящая! – выразила восторг от новой подруги Степа. – Она все-все может угадать.
– И даже то, где мы работаем? – удивилась Нининому появлению в «Пилигриме» Алина.
– Зачем угадывать то, что можно узнать и так. Я помню, как вы были обеспокоены происходящими на острове несчастными случаями. Сама долго думала над этим. Так получилось, что мы были последними, кто общался с покойными. Негоже было бы не проводить этих людей в последний путь. Я пошла в туристическое агентство, взяла у секретаря адреса Бабенко, Кудрявцева, Коровина, ваши координаты, на всякий случай.
– На какой такой случай? – насторожилась Алина. Все-таки Нина ясновидящая, мало ли что ей привиделось. Может, и мы уже обречены.
Взглянув на наши вытянутые лица, Нина поторопилась заверить:
– Нет-нет, не подумайте, что с вами должно что-то случиться. На роду у вас начертана долгая жизнь. Я просто хотела вас позвать на похороны Бабенко. Вы так близко к сердцу приняли происходящее на острове, пытались как-то предостеречь остальных, что я решила, вам тоже захочется проводить этих людей в последний путь. Я пыталась к вам дозвониться, но никто не отвечал.
– Да нас и дома не было, – устало вздохнула Алина. – Вы, Нина, верно заметили, нам не безразлична чужая боль. Мы спать не будем, если не найдем преступника, – сказала она и удовлетворенно улыбнулась от осознания выполненного долга. Дело завершено, и теперь можно расслабиться, если, конечно, Воронков не привлечет нас по статье «доведение до самоубийства».
– Но вы-то попали на похороны? – спросила я, помня о том, что на похоронах, кроме Павла была еще одна женщина, которая, как решила Маша, тоже была с Павлом Алексеевичем на Сейшелах.
– Да. И, знаете, нашелся еще один человек, который захотел проститься с покойным. Это Дмитрий Алексеев.
– И как он себя вел? – поинтересовалась Алина, после того, как обменялась со мной многозначительным взглядом.
– Ой, – вздохнула Нина. – Странно вел. Наклонившись над гробом, он что-то шепнул покойному в ухо. Может нехорошо на человека наговаривать, но мне показалось, что Дмитрий в этот момент улыбался.
– Вам не показалось, Нина, – хмыкнула Алина. – Дмитрий, он же Павел, пришел вогнать гвоздь в крышку гроба своего врага.
На этот раз пришла очередь удивляться Нине. Алина не стала долго томить ясновидящую.
– Вы правильно сказали, что всех этих людей связывает прошлое. Любовь, измена, обман – все переплелось в одном клубке. Хотите послушать, как Павел распутал этот клубок? Как разрубил гордиев узел? – спросила моя подруга. Дождавшись, когда Нина кивнет, она стала рассказывать.
– Будем надеяться, что Хрящев выкарабкается, – выслушав Алину, пожелала Нина. – Все-таки судить и карать должен только бог. Ну, может быть, еще суд и полиция.
Раздались редкие аплодисменты. В дверном проеме стоял Воронков и хлопал в ладоши.
– Уже пресс-конференцию даете? Браво!
От неожиданности я вздрогнула.
– Сергей Петрович, разве так можно? Вы всегда появляетесь как черт из табакерки, – упрекнула я майора и потянулась к бутылке с водой, чтобы унять икоту, возникшую по причине испуга.
– Люди с чистой совестью при виде полиции в обморок не падают, – хмыкнул майор.
Нина Приемыхова как-то странно посмотрела на меня и Алину, естественно, она не могла понять, что наш майор так шутит.
– Сергей Петрович, как вы можете честных женщин оговаривать? Еще перед посторонним человеком, – обиженно насупилась Алина. – Знакомьтесь. Нина Приемыхова. Тоже летала с нами на Сейшелы.
– А, гадалка и ясновидящая Нонна? – воскликнул Воронков. С его слов можно было предположить, что он все-таки внял нашей просьбе и ознакомился со всеми из нашей группы. – Ладно, на этот раз вам повезло. – Он без приглашения вошел в кабинет и сел на диван между Степой и Ниной.
– Что значит «повезло»? – уточнила я.
– Павел Комиссаров страдал нервно-психическими расстройствами, даже находился на диспансерном учете у психиатра. В принципе, от парня можно было ожидать всего, что угодно.
– Вы это к тому, что Комиссаров не предстанет перед судом? – спросила Алина.
– Это я к тому, что вы не предстанете перед судом, – огорошил нас майор. – Пришло же вам в голову заявиться к нему в тот момент, когда он решил покончить с собой. Кстати, он даже предсмертную записку оставил. Или может, это вы его принудили написать ее?
– Сергей Петрович, он сам, честное слово. Мы к нему даже не приближались! Мало ли чего можно от психа ожидать?!
– Хотелось бы вам верить, – задумчиво произнес Воронков.
– А вы нам верьте, верьте, – в один голос воскликнули мы с Алиной.
Майор ничто на это не ответил. Он хлопнул себя ладонями по коленям и крикнул Алене:
– Интересно, меня кто-нибудь в этих стенах чаем угостит?
– Уже несу, Сергей Петрович.
Ровно через пять секунд наша секретарша вошла в кабинет с подносом. Кроме чашек с кофе она поставила на поднос на свой страх и риск бутылку ликера «Бейлис».
– Извините, печенье, ваше любимое, – с придыханием сказала она, – закончилось.
