– Нет, не звонила, а что, надо было? – я сделала вид, что даже не понимаю, о чем речь.
Ефим облегченно вздохнул.
– Да нет, я все равно не смог бы ответить, был на переговорах, – легко соврал он, при этом совершенно не пряча от меня своего лживого взгляда.
Вон оно как далеко зашло, и язык от такого вранья не отсохнет, совсем у человека совести не осталось, подумала я с горечью. «Что же с тобой происходит, Ефим?» – хотела спросить вслух, но сдержалась: он не должен был догадаться о том, что я знаю о его увлечениях.
Жизнь потихонечку катилась под откос. Временами это был все тот же мой родной и любимый Фима, но чаще уже чужой, не принадлежащий мне ни душой, ни телом человек. Каждый день я с ужасом ждала, когда он скажет, что наша совместная жизнь с ним закончена. Алешка в своих прогнозах ошибся всего-то лет на семь. Ефим стал изменять мне не через год, а через восемь лет. «Почему я такая невезучая?», – думала теперь я, как Лешка когда-то… – А что если Фима – это все же ошибочный выбор, а на его месте должен был быть Лешка с нашей «вечной принадлежностью друг другу?» Не знаю, теперь уже и сам черт не разобрался бы в наших отношениях.
Неожиданно заболела Софья Семеновна. Мы положили ее в больницу, и мне пришлось там практически дневать и ночевать. Я очень уважала и любила эту замечательную женщину и хотела, чтобы рядом с ней находился родной человек, поэтому взяла на себя обязательства по уходу. Через десять дней после моего почти постоянного пребывания рядом со свекровью я пригласила сиделку, потому что очень устала и собиралась хотя бы одну ночь провести дома и отдохнуть. Сиделка оказалась профессионалкой в своем деле, поэтому я со спокойной душой поехала домой. Добралась уже заполночь. Сквозь жалюзи в нашей спальне пробивался свет. Очевидно, муж еще не ложился. «Вот и хорошо, – подумала я, – будет ему сюрприз», – и представила, как неслышно появлюсь на пороге спальни. Осторожно открыв дверь и аккуратно освободившись от верхней одежды и обуви, неслышно двинулась в сторону опочивальни. Но, пройдя несколько шагов, ясно услышала голоса, один из которых принадлежал мужу, а второй… женщине. В ту же минуту вспомнился рассказ покойной Лары, которая почти так же, как я сейчас, застукала его, тогда еще ее мужа, в объятиях другой. Не зря же говорят, что история всегда повторяется дважды: один раз в виде трагедии, другой – в виде фарса. В моем случае я бы не стала употреблять слово «фарс». То, что я уже приготовилась увидеть, могло стать для меня самой настоящей драмой, почти такой же, как в той истории с моей поездкой к Алексею, но может, еще и большей.
До двери спальни оставалось пару шагов, а я не могла себя заставить хоть на метр продвинуться дальше. До ушей стали явственно долетать шепот, смех, стоны и обрывки фраз: «…люблю… еще… дорогая… любимый… моя… хорошо… обожаю… еще…». Полуоткрытая дверь притягивала к себе, как магнит. Они не стали закрываться, уверенные в том, что в доме одни. Десять дней назад детей на каникулы за рубеж увезла моя старшая дочь Эльвира, а я, по их мнению, находилась в больнице у свекрови. Опасаться было некого.
Невероятным усилием заставила себя подойти к дверям этой теперь уже ненавистной комнаты. Картина, представшая перед моими глазами, не поразила, что-то подобное я уже видела ранее в исполнении Алексея и его партнерши по сексу. Молодая эффектная брюнетка, а Фима, в отличие от Лешки, предпочитал брюнеток, с нормальной для ее юного возраста фигурой лежала на моей кровати, широко раскинув свои длинные красивые ноги. Между ними пристроился мой муж, доставляя своей подружке неземное удовольствие всеми способами, которыми он так виртуозно владел. От его страстных прикосновений она вздрагивала всем телом и едва сдерживалась, чтобы не завопить, каждую минуту повторяя: «Люблю тебя, еще, прошу, еще, ты мой…» Голову он поднял лишь раз, оторвавшись от желанного тела, и лишь для того, чтобы сказать: «И я люблю тебя, дорогая!» Я поняла, что сейчас она достигнет вершины блаженства, именуемой оргазмом, и начнется второй акт любви, когда мой дорогой супруг в полной эйфории начнет получать с ее непосредственной помощью такое же райское наслаждение. Секс для Фимы был своеобразным допингом, и без этого каждодневного занятия, почти как и 35-й президент Америки Джон Кеннеди, он существовать уже не мог.
Мои душевные силы были на исходе, чтобы и далее смотреть эти завораживающие кадры качественного порно-реалити-шоу, но оторваться от этого зрелища я не могла. Несмотря на всю горечь и боль моего состояния и глубокого разочарования в муже, при виде этой сцены я испытала сильнейшее возбуждение. Не зря же во все времена народ требовал хлеба и зрелищ, ну и, наверное, секса. Просто люди не могли дать словесное определение этому занятию, видимо, поэтому оно и не вошло в поговорку, но так или иначе секс – третья, если не первая, непременная составляющая, из которой и складывается человеческая жизнь. Через несколько долгих минут начался основной любовный акт с самой желанной позы Фимы «сзади». Она стояла на коленях, а он, крепко ухватив ее за загорелые бедра, методично входил в нее раз за разом, приближаясь к апофеозу их интимной близости… Теперь уже ни он, ни она не могли молчать, и, в полной мере наслаждаясь процессом, с каждым новым движением признавались в чувствах и любили, любили, любили…
Дожидаться окончания шоу я не стала. С трудом оторвавшись от зрелища, едва передвигая ногами, двинулась на кухню. Свет не включала. Сварила кофе и тихонько примостилась за столиком в глубине комнаты. Не было слез, не было боли, не было обиды, не было ревности и не было больше любви! В растерзанной душе полная пустота, и только. Никаких мыслей и никаких эмоций. Я тихо сидела в темноте и тупо смотрела на очертания чашки, которая стояла передо мной. Не знаю, сколько времени прошло, я даже не задумывалась об этом. Перед глазами была только чашка и больше ничего. Из ступора меня вывели голоса, которые приближались к моему убежищу. Скоро и их обладатели появились на пороге. Он в ночном халате, она же, абсолютно обнаженная, сверкала в его объятиях своим молодым роскошным телом. Меня в полумраке комнаты они не заметили.
– Когда же мы поженимся? – настойчиво спросила она.
– Не знаю, – задумчиво ответил он.
– Но мы ведь любим друг друга, ты обещаешь мне уже полгода, – протянула капризно, – а если я забеременею, ты женишься на мне? Разведешься с ней?
– Вот когда забеременеешь, тогда и подумаю, – жестковато ответил он. – Подожди немного, дорогая, – спустя мгновение смягчился Фима. – Дай мне самому во всем разобраться. Главное – я люблю тебя и нам хорошо вместе, – нежно перебирая ее волосы, он прильнул к ее губам.
После его слов сердце мое почти остановилось. Я уже тысячу раз пожалела, что не осталась в больнице. И вправду ведь, когда предчувствуешь измену, но не видишь, остается шанс, что это не соответствует действительности, а вот если убедишься воочию да еще услышишь такие признания, то шансов больше нет и надеяться уже совсем не на что… Значит, любит… любит другую, лет на тридцать моложе меня, которая еще собирается родить ему ребенка…
Они страстно целовались, а я молилась лишь об одном, чтобы не начали здесь же заниматься любовью. Но Фима оторвался от нее, чтобы, как я и думала, произнести коронную фразу: «Хочу томатного сока». После секса он неизменно пил томатный сок. Это был своеобразный ритуал, а может, и допинг для дальнейших любовных телодвижений. Он потянулся к выключателю, включил свет и… застыл, глядя прямо на меня. Она обернулась и, взвизгнув, выскочила из кухни.
Минут десять, мы в ступоре смотрели друг на друга, не в силах сказать первое слово. Шок понемногу стал проходить, и я, наконец, взяв себя в руки, первая нарушила затянувшееся молчание: «Приходит женщина к врачу и говорит: – Доктор, каждый день я застаю мужа с любовницей и каждый раз иду на кухню и пью кофе.
– А что вы от меня хотите? – недоуменно спрашивает доктор.
– Да вот хочу узнать, мне столько кофе не вредно?»
Ефим грустно усмехнулся, но промолчал. Теперь уже он не смотрел на меня, а рассматривал плитку на полу.
– Ну что, Фима, – спросила я, – сказка под названием «Любовь» закончилась?
И снова не услышала ответа на свой вопрос. Он развернулся и вышел, видно, пошел провожать свою любовницу. Послышались тихие голоса, затем хлопнула входная дверь…
Через несколько минут предатель снова появился в комнате.
– Ты не ответил мне на вопрос, – упрямо повторила я.
Он сел напротив и, не глядя на меня, сказал:
– Ты все не так поняла!
– А здесь, по-моему, и понимать нечего. У меня есть глаза – и я вижу, у меня есть уши – и я слышу. Что в этой ситуации можно понять не так? Я поняла только одно: если муж приводит в супружескую спальню возлюбленную и говорит ей «люблю», значит, это серьезно и в его жизни мне делать больше нечего!
