– У меня есть минут десять, потом совещание графов. Боюсь, результат обсуждения нашего вопроса будет таким же, что и на Совете баронов. То есть – никаким.
– Какого вопроса? – спросила Тео.
– Ты где была последние два дня? Под землей? Я говорю о драконе.
– Ах, о драконе…
– Тей, тон твоего голоса позволяет мне предположить, что ты не только знаешь о нем в принципе, но и знаешь о нем что-то, чего не знаю я. Выкладывай, пока я не задушил тебя прямо тут же.
– Задушив меня, ты лишишься возможности шантажировать баронов… но не будем занимать болтовней оставшиеся минуты; да, я в некотором роде знаю о драконе.
– Ну?
– Это моих рук дело.
– Что?! – воскликнул король, потом нервно оглянулся на придворных. Их воспитание, конечно, не позволило выказать любопытство, но они, судя по всему, напрягли слух, как только могли.
– Ты зря кричишь, – пожурила короля Тео. – Что они подумают? О, я придумала, скажи им, что ты так крикнул, потому что узнал, что я уже беременна от барона Гордойса…
– Не морочь мне голову, что значит – твоих рук? Я тут места себе не нахожу, а ты даже предупредить не могла…
– Это был экспромт. И к тому же у меня тоже есть… проблемы. Главное, что тебе нужно знать, Дори, так это то, что дракон этот играет на нашей – твоей! – стороне.
– Это как? – король взял себя в руки и продолжил разыгрывать кавалера: сорвал с куста веточку шиповника и сунул ее в руки магичке, исколов ей пальцы.
– С его помощью… ты получишь распрекрасную жену. Уверяю тебя…
– А мне будет дозволено узнать, кто это? Или я увижу ее только у алтаря?
– Дочь султана Рашида Семьдесят Второго.
– До… – начал Дориан, но остановился. Задумался. Думал он долго, не меньше минуты, и Тео, прекрасно осведомленная о скорости его мысли, знала, что в этот момент король рассматривает десятки вариантов развития событий, и просчитывает все выгоды и недостатки такого брака.
– Не знаю, как тебе это удалось, но я, пожалуй, соглашусь. Это хорошая партия – чисто с политической точки зрения, конечно. Я давно хотел наладить торговлю с Арахандом… Надо будет отозвать лорда Магелла, он поехал в Лион… Но остается одно «но».
– Неужели личные чувства? Дори, я думала, эту чушь про «для брака необходима любовь» из тебя вытрясли, еще когда ты только взошел на трон…
Они остановились у фонтана. От него тянуло сыростью, брызги неприятно холодили лицо, что в такой прохладный осенний день, как сегодняшний, было не слишком-то удобно; но зато под шум воды их разговора совершенно точно не услышат.
– Я не про чувства. Я уже давно смирился с тем, что женюсь в первую очередь не на женщине, а на… выгоде для королевства, если можно так выразиться. Но… во-первых, она пока еще не моя жена. Во-вторых, как ты собираешься это устроить? Ну, и в-третьих, как бы ни собиралась, устраивай это быстро, потому что сроку у меня два… ну, самое большее, три дня. Потом женят, на ком им надо.
Тео кокетливо приложила нежный цветок шиповника к щеке, чем вызвала вздох зависти у придворных дам, стоящих неподалеку.
– Это целых три «но»… Я отвечу. По первому пункту – будет женой. По-второму – ты узнаешь в свое время, помни только, что она тебе достанется в качестве трофея, а по третьему… постараюсь уложиться…
– Если ты и в этот раз вытащишь мою королевскую задницу из огня, я буду тебе так благодарен, так бла…
– Ты можешь отблагодарить меня прямо сейчас, авансом, так сказать. Скажи Нексу, чтобы перестал выпрыгивать из штанов… или хотя бы делал это реже и с достоинством. Он всех на уши поставил, пытаясь меня отыскать…
– Зачем?
– Чтобы я сразилась с драконом, наверное, – она засмеялась. – Но этим придется заняться тебе.
– Я так и знал…
Король склонил голову и величественным жестом отпустил свою подданную. Подданная отошла назад на пять шагов, пятясь, чуть не свалилась в лужу, натекшую от фонтана, и, увязая в грязи, направилась вглубь парка.
– Где же мне взять хоть что-нибудь по Кровавым камням? У меня нет, у «белых» нет, у Садовников тоже нет… – Тео назвала орден Древа старым прозвищем, придуманным еще основателем университета, Сореллем. Поскольку Древо было яблоней, (или наоборот, яблоня была священным древом), Сорелль как-то сказал, что жрецы, «окучивающие Древо, убирающие с него тлю и подвязывающие ветки» подобны садовникам, что трудятся изо дня в день, но в конце концов собирают плоды. С его легкой руки это прозвище прицепилось к жрецам Древа, да так прочно, что они и сами стали себя так называть. Такое сравнение, говорили они, не только льстит, как могут подумать некоторые, но еще и полностью соответствует истине. Кстати, тот же Сорелль придумал прозвище и для последователей Близнецов – Стрелки. Боги-Близнецы – Вигель и Тель, – изображались на фресках в виде братьев. Один держал в руке лук, другой стрелу. Глаза их смотрели в разные стороны, они как бы шагали друг из друга, как будто вначале это было одно существо… Жрецы Близнецов говорили, что есть старинная легенда – когда Близнецы встретятся и снова станут одним, этот один, новый Бог, наложит на тетиву стрелу и собьет ею яблоко… Жрецы Древа только фыркали.
Свое прозвище жрецы Близнецов не любили.
Тео перечислила все свои проблемы, но легче от этого не стало. Оставался один, последний вариант, хотя прибегнуть к нему было все равно что раскрыть карты перед противником… Но иного выбора не было.
Магичка продралась сквозь кусты на аллею, посыпанную гравием, завидела в десяти ярдах от себя портшез и замахала слугам платочком.
– Скорее, я вся промокла! – капризным тоном позвала она носильщиков. – Почему никто не посыпает в парке дорожки? Там лужи!
Слуги переглянулись, недоумевая, за каким демоном знатная дама полезла в самую мокроту и грязь, да еще после дождя, что прошел ночью, да еще на лужайку, да еще в таких туфельках… Чокнутая, наверное, решили они.
– В город! – велела Тео.
– Куда в город, миледи?
– К главному храму Близнецов!
Здание гланого храма Близнецов поражало своим величием, и, честно сказать, немного подавляло. В отличие от простых храмов Древа, этот был построен из огромных камней, на башенках его развевались вымпелы, широкие ворота охраняли Боевые братья в шафрановых одеждах. «Больше похоже на крепость», – подумала Тео в который раз, разглядывая мощные контрфорсы.
– По какому делу? – спросили стражи у ворот.
– Помолиться, – не слишком вежливо буркнула Тео.
– Молитвы творят в меньших храмах, – ответил тот, что справа, и поудобнее переложил посох в руке.
«Неужели он меня им действительно треснет?», – подумала Тео.
– Мне необходимо переговорить с одним из братьев… По вопросу пожертвования храму, – сказала она.
Ее тут же пропустили, даже не поленились открыть перед ней створки.
Внутри главный храм поражал своими размерами» и величием. Едва только магичка зашла, навстречу ей тут же поспешил послушник. Что это именно он, а, скажем, не Боевой брат, или Храмовый, Тео поняла, потому что в руках он не держал посоха, и был одет в желтое одеяние.
– По какому делу? – спросил он, и у Тео возникло неприятное чувство, будто она находится не в храме, а в Канцелярии Его Величества.
– Пожертвования.
– Тогда я позову одного из братьев, что сейчас…
– Зови, – перебила его Тео, – только пусть это будет брат Кано.
Услышав это имя, послушник вздрогнул.
– И никто иной, – уточнила Тео, – я стану разговаривать только с ним.
– Но… брата Кано сейчас нет в храме, неужели вы не можете…
– Три тысячи золотом. Достаточная сумма, я считаю, чтобы брат Кано, будь он хоть трижды Иерархом, снизошел до меня.
Глядя, как сверкают пятки послушника, Тео подумала, что неплохо было бы подкрепиться. Но тут, в отличие от гостеприимных храмов Древа, ничем не угощают… Предложат помолиться, и это в лучшем случае. Могут и затащить на многочасовую службу… Она прошлась вдоль стен, разглядывая фрески. Кажется, даже узнала руку мастера – и присвистнула. Денег у Стрелков, похоже, куры не клюют… Или они заломили руки мастеру Войтелю. Про Стрелков ходили разные слухи – что они скупают долговые векселя, нанимают солдат, увозят из семей мальчиков, достигших восьми лет… Так что вполне в их духе было шантажом заставить прославленного фресочника выполнить работу за «спасибо».
Хотя, если вглядеться в фрески и дать себе труд подумать, по стилю работы можно будет понять, заставили его или нет… Походив взад-вперед минут двадцать, Тео поняла, что мастер изобразил подвиги Близнецов не только добровольно, но и с религиозным пылом.
Время шло, а брат Кано все не появлялся. О нем в среде жрецов Близнецов шептали такое, что поражало своей изощренностью даже Тео. Она многое дала бы за то, чтобы узнать, что из услышанного – правда, только приукрашенная, а что нет. Когда и второй час стал подходить к концу, Тео решила, что ждать дольше она не может себе позволить, и уже собралась уходить, как заметила несущегося к ней послушника. Он бежал, наклонив бритую голову, так, словно собирался протаранить пришедшую даму.
