– Не скажете, как долго ещё будет продолжаться экскурсия?
– Вам надо обязательно посмотреть ещё «фонтан слёз», а потом можно погулять по парку.
– Благодарю вас, – Виноградов чинно поклонился, а потом обратился к съёмочной группе.
– Друзья, мы посмотрим ещё одну достопримечательность, затем пообедаем и сразу же поедем назад. Хочу напомнить, что сегодня смена начинается в пять часов вечера.
Уставшие от жары и длительной экскурсии люди, молча выслушали оператора и неторопливо направились к «фонтану слёз».
– Этот шедевр садовой архитектуры, – вдохновенно говорила экскурсовод, является одним из вариантов Бахчисарайского фонтана и находится рядом с библиотечным корпусом Алупкинского дворца-музея. Обратите внимание на множество полукруглых чаш, расположенных в несколько рядов друг над другом.
Они переливают воду по каплям сверху вниз, как бы проливая искусственные слёзы.
– Какая прелесть! – восхитилась Наташа. – Давай заберём их в Москву, они будут очень пристойно смотреться в моей квартире.
– Наташа, ты прямо как ребёнок! – Виноградов закурил, наконец, свою долгожданную сигарету. – До этого не додумалась бы и моя пятилетняя дочь, а ты всё-таки старше её и, надо полагать, умнее.
Экскурсия закончилась, все от души благодарили смущённую девушку в очках, а она застенчиво улыбалась, зажав в руках деревянную указку. Далеко внизу, за зелёным парком раскинулось синее море. Вечернее солнце отражалось от морской глади и преломлялось в пенистых гребнях волн. Наташа повернулась к Виноградову и негромко сказала:
– Саша, сегодня двадцать второе июня, день летнего солнцестояния. Это самый длинный день в году и самая короткая ночь.
– Да, я знаю, но и двадцать второе декабря является днём солнцестояния правда зимнего. Я правда не понимаю, что в этом дне особенного?
– День летнего солнцестояния – это мой самый счастливый день, когда мне всё удаётся и все мои мечты сбываются.
– И чтобы это подтвердить, ты отработаешь сегодня смену с таким творческим подъёмом, что она надолго запомнится всей съёмочной группе.
– Саша, с тобой невозможно серьёзно разговаривать на личные темы, ты всё сводишь к производству и творчеству.
– Так может быть в этом и есть моё основное достоинство, – Виноградов улыбнулся, взял Наташу за руку и повёл к автобусу.
Уже вся группа сидела на своих местах и они осторожно пробрались на заднее сиденье. Александр наклонился к Наташе и полушёпотом спросил:
– И какое твоё желание должно сегодня исполниться?
– Это пока моя маленькая тайна, – также шёпотом ответила она, – но я думаю, что скоро и ты в будешь в неё посвящён…
Автобус подъехал к гостинице в четыре часа дня и все сразу же заторопились в ресторан, чтобы успеть пообедать до начала смены. Когда оператор вымыл руки и сел за столик, к нему подошёл директор Семёнов.
– Как съездили? – учтиво осведомился он.
– Спасибо, хорошо.
– У нас к съёмке всё готово!
– А пожарные машины будут? – не отрываясь от еды, спросил оператор.
– Обязательно будут, – уверенно заявил директор. – Я заказал четыре машины, так что они зальют всю съёмочную площадку.
– А с камерой ничего не случится? – заволновался Кравцов.
– Всё будет в порядке, – заверил его Виноградов. – камеру закроем полиэтиленом, а на тележке установим большой тент.
– Лучше всех на площадке сегодня будет мне, – бодро заявила Наташа. – Я снимаюсь под зонтом и ваши поливалки мне не страшны.
– Тем не менее вокруг будет мокро и больших луж вам не избежать, так что постарайтесь поберечь ноги, – заботливо проговорил директор.
– Да вот ещё, – спохватился оператор, обращаясь к Кравцову, – мы снимаем круговую панораму, так что нам придётся осветить всю площадку перед декора декорацией дома. Закажи пожалуйста побольше приборов, возможно понадобится и второй «лихтваген.»
– Сделаем, – коротко отозвался Виктор.
В ресторан, летящей походкой, зашёл художник фильма Борис Михайлов и увидев Виноградова, направился к его столику.
– Здравствуйте, Александр Михайлович, – поздоровался он, пожав оператору руку и учтиво поклонился директору. – Мы сегодня поставили крышу на декорацию дома, так что его не отличишь от настоящего.
– Замечательно! Юрий Анатольевич, – обратился к директору оператор. – Вы можете доложить режиссёру, что съёмочная группа готова к работе.
– Я поставлю его в известность, но хотел бы предупредить, что сегодня тяжёлая съёмка и всем придётся поработать на совесть.
После обеда Виноградов прилёг на кровать, чтобы немного отдохнуть. Он любил те редкие минуты, когда ему удавалось побыть одному, поразмыслить над тем, что ещё предстояло сделать, но уже в половине пятого он встретился с Наташей в вестибюле гостиницы и они вместе направились к микроавтобусу.
Водитель Сережа спал на сидении, прикрыв лицо белой кепкой. Жара в кабине как видно, его не беспокоила.
Разбудив водителя, Виноградов спросил:
– Как дела, Сергей?
– Нормально.
– В администрации мне сказали, что ты с завтрашнего дня уходишь в отпуск.
– Так точно, Александр Михайлович, – водитель завёл двигатель.
– Значит мы будем работать с утра до вечера, а ты будешь культурно отдыхать в Москве?
– Зачем же в Москве? – улыбнулся водитель. – Я поеду в деревню к матери там у меня не жизнь, а малина! Каждый день парное молоко и хороших девок навалом, не то что в Москве. Здесь к какой не подойдёшь, чтоб словом перемолвиться, она тебя так отошьёт, что больше не захочется, а в деревне каждый день семечки, танцы и любовь.
– Да ты у нас романтик, Серёга.
– Есть немного.
Машина съехала с шоссе и по небольшому просёлку направилась к домику у моря. Здесь уже собралась почти вся съёмочная группа, а осветители расставили громоздкие приборы. Наташа сразу же ушла в автобус к гримёрам: ей надо было переодеться и наложить грим ещё до начала репетиции. Виноградов осмотрел съёмочную площадку и, подозвав второго оператора, сказал:
– Виктор, пока актёры готовятся к съёмкам, расставь, пожалуйста, приборы так, чтобы при повороте камеры на вечернее солнце, мы смогли бы работать с контровым светом.
– Мудрено, – почесал затылок Кравцов.
– И не говори! – поддержал его оператор. – Помню, когда я учился в институте, нам рассказывали байку про одного известного оператора. Так вот он плевком на землю указывал осветителям то место, где должен быть установлен прибор.
– Всё понял, – засмеялся Виктор. – Не будем ударяться в крайности.
Он подошёл к бригадиру осветителей и попытался растолковывать ему, что надо сделать перед съёмкой.
– Егорыч, у наших творцов грандиозные планы. Нам надо расставить дуговые приборы на берегу, вдоль кромки прибоя.
– А если волны разгуляются и начнут заливать реостаты? – Егорыч недоверчиво посмотрел на Кравцова.
– Синоптики обещают хорошую погоду, но если волнение усилится, то мы успеем передвинуть приборы.
Егорыч недовольно заворчал, но все же кликнул осветителей и пошёл выполнять поручение.
Виноградов, тем временем, увидев на площадке режиссёра, решил выяснить некоторые вопросы.
– Владимир Сергеевич, – обратился он к Светланову. – У нас сегодня режим и поэтому время съёмки будет ограничено.
– Да, конечно, в кино всегда так, готовимся целый день, а сама съёмка занимает несколько минут, – режиссёр как будто огорчился.
– Сегодня будет именно так, – поддержал его оператор. – С момента начала съёмки до захода солнца пройдёт не более получаса.
– Что же ты раньше об этом не сказал! – встрепенулся Светланов. – У нас на втором плане сегодня кордебалет. Нам надо немедленно начинать репетицию, так как эти девицы не смогут работать перед камерой.
Он повернулся и резво зашагал в сторону автобуса, в тени которого отдыхал директор картины.
– Юрий Анатольевич, как же это получается? – громко заговорил Светланов. – Оператор сказал, что сегодня снимать мы можем только полчаса, а артисток кордебалета до сих пор не привезли на площадку.
Семёнов посмотрел на режиссёра как на ребёнка, которому необходимо повторять прописные истины.
– Владимир Сергеевич, я же вчера говорил вам о том, что артисток кордебалета надо переодеть в гостинице, так как на съёмочной площадке они этого сделать не смогут.
– Да, припоминаю, – немого успокоился Светланов, – но мне бы хотелось, чтобы эти взбалмошные девицы как можно раньше появились перед камерой.
В это время в гостинице, на втором этаже, творилось что-то невообразимое: более двадцати полуобнажённых девушек, танцовщиц кордебалета, пытались подобрать костюмы для съёмок. Помогала им в этом Светлана Красавкина. Ситуация была на грани срыва, так как девушки капризничали, отказываясь одевать те юбки и кофточки, которые им не нравились. Красавкина вся издёргалась стараясь одеть артисток так как им хочется и при этом сохранить режиссёрский замысел.
