Валентина Назарова - Девушка с плеером

Ты перегибаешься через диван, обнажив худые бедра в джинсовых шортах, достаешь гитару и укладываешь ее, как младенца, на колени. Картинка снова разбилась на пиксели, будто в комнату зашло привидение. Я тряхнула айпод.

– Надеюсь, она поможет тебе понять, что заставляет меня делать вещи… все эти вещи, которыми я совсем не горжусь. Все от чертовой любви, Марк. Я написала это сегодня ночью. Знаю, это сентиментальная фигня. Но девочки с гитарами нынче в моде, не так ли? Лора Марлинг, Кэти Мелуа, а недавно еще в Лондоне слышала одну девушку по имени Адель. Поэтому я и попросила тебя снять меня на камеру. Вывешу на Майспейс, чтоб все видели! – Ты смеешься. – Поеду с вами в тур.

Потом облизываешь губы и заправляешь волосы за уши. Твои пальцы неловко касаются струн, звучат аккорды, что-то смутно знакомое. А потом комната вокруг меня чернеет и кружится. Я чувствую, что лечу вниз с огромной высоты. Это уже в реальности – не на видео.

– Because sometimes all I can see, is your face, – шепотом повторяешь ты. – But I’ve gotta remember that smokers die younger, smokers die younger, smokers die younger.

– Черт, – вырвалось у меня. Айпод брякнул об пол.

Ненавижу моменты в книгах, когда герой видит или слышит нечто, и внезапно переосмысливает все происходящее, и сразу же понимает, что его обманывают. До этого дня я была абсолютно уверена, что в жизни так никогда не бывает. Но я ошибалась.

Внезапно меня охватило чувство невероятной ясности сознания, которое бывает, когда случайно остаешься в клубе до пяти утра и смотришь на осколки, пустые стаканы и забытые свитера, идешь по липкому полу под робкий бит охранника, которого пустили за пульт, потому что в клубе пусто, и понимаешь, что где-то за стенами этой темницы уже начинается рассвет. Момент, когда ты видишь вещи такими, какие они есть. Он убил тебя ради этой песни, хладнокровно и безжалостно, а потом свалил все на бедного чокнутого Бена. «Smokers Die Younger» сделала из ничем не примечательных говнарей стадионных богов. Она была лиричной и трогательной, настоящая баллада. Такая не похожая на остальные песни Марка, полные подтекстов и сложных рифм. Эта песня была другой. Голос Хью сделал ее настоящим бальзамом для ушей всех влюбленных девочек мира. Сколько там копий они продали – миллион? Сто миллионов? Я снова и снова прокручивала в голове текст, а потом интервью Марка: «Песня сама нашла меня… ночь, полная волшебства… девушка, которая ушла из моей жизни». Подонок! Как я могла не догадаться? Конечно. Это могло быть только о тебе.

Айпод лежал у моих ног, видео все еще играло. Ты закончила петь.

– Джен, это просто потрясающе. Такие пронзительные стихи. Я… я не знал, что ты так умеешь.

– Я и сама не знала, – скромно отвечаешь ему ты. – Тебе правда понравилось?

– Да, Джен. Это…

Пока я дописываю эти слова, под дверью слышатся смех и шаги. Знакомые голоса. Я отправляю это письмо тебе и надеюсь, что его кто-нибудь прочтет.

Status: не прочитано

Я помню все. Убийственно ярко и четко, как запоминаешь культовую сцену из любимого фильма на сотый просмотр, – каждый кадр, реплика, деталь будут со мной навсегда. Я помню все и никогда не смогу это забыть. Или рассказать кому-то кроме тебя.

Хью стоял в дверях. На нем были черные узкие джинсы с кожаными вставками по бокам и футболка с надписью: «Garmonbozia». Его увитые татуировкой руки были сложены на груди. На левой – кинжал, а на правой – олдскульный красный дьявол. Хью улыбался.

– Ника! Какой сюрприз! – произнес он, грациозно двигаясь прямо на меня.

– Хьюго, – я слегка потерялась, – а где Марк?

– Он скоро придет.

Хью остановился в нескольких сантиметрах от меня, преграждая путь для отступления.

– Марк сказал, что ты хочешь у меня что-то спросить. Верно? – Он выжидающе смотрел на меня, закусив губу.

Я чувствовала его дыхание у себя на лице. От такой близости у меня подкосились ноги – его сладковатый запах заполнил легкие. Я смотрела в его темные глаза, не в силах проронить ни слова.

– Ты не против, если я переоденусь? – спросил он и, не дожидаясь ответа, стянул футболку. Как завороженная, я уставилась на узор из завитков огня, покрывающий его субтильное тело.

– Хьюго, я вижу тебя насквозь, – наконец собралась с духом я. От напряжения в мозгу стучал метроном. – Я знаю, что ты творишь с маленькими девочками, которые обожают тебя. И, будь уверен, я заявлю на тебя в полицию. Но сейчас я хочу поговорить не об этом.

– Ника, крошка, к чему такой пафос? – Хьюго сделал еще шаг на меня. Приблизился почти вплотную. – Все получили, что хотели, никто не пострадал. Я просто исполняю их мечты, а они – мои. Где трагедия?

– Я не знаю ни одной тринадцатилетки, которая мечтает, чтобы ее заманили в отель, напичкали всякой дрянью, изнасиловали, а потом поссали на лицо. И все это на камеру.

Я старалась придать голосу максимум уверенности, и он даже почти не дрожал – просто очень сохло в горле.

– Ты удивишься, о каких вещах мечтают девочки в наше время, – он облизнул губы и улыбнулся мне, обнажив неправильный прикус. – Сколько тебе лет? Ты так похожа на сестру. Но ты лучше. У нее в глазах не было ничего, кроме восторга и похоти. Типичная чокнутая группи. А ты – другая. С тобой будет непросто.

– Что это со мной будет непросто? – Я нагнулась и подняла айпод. – Видел это? Может, теперь ты изменишь твое мнение о Джен. Взгляни-ка.

Я нажала на «плей». На экране снова показалось твое лицо, и заиграла песня.

– Вот удивила! Конечно, я знаю, что это она сочинила, – равнодушно пожал плечами Хью. – Поэтому дурочки вроде нее так любят эту песню. Но у меня лучше получилось спеть, не находишь? А откуда, кстати, у тебя это видео?

Значит, он все знает, пронеслось у меня в голове. Они с Марком сообщники.

– Оно есть на ее странице в Майспейс.

– Майспейс? Кто-то еще им пользуется? – усмехнулся Хью. – Его разве не заморозили?

– Нет.

Он нахмурился и снова шагнул ко мне. Я попятилась назад и уткнулась в туалетный столик. Хьюго уже подошел вплотную. Невольно я села на крышку стола, стараясь отползти как можно дальше, а Хьюго медленно придвинулся, оказавшись между моих коленок. Я сглотнула.

За нашими спинами раздался тихий скрип входной двери. Я повернула голову и увидела Марка.

– Ника, Хьюго, я вижу, вы нашли общий язык, – сказал он, увидев нас. Я резко отпрянула и, соскочив со столика, бросилась к двери.

– Еще пара минут – и мы с Никки обо всем бы договорились. Вечно ты все портишь, Марк, – Хью подмигнул мне, надевая футболку для выступления. – И, кстати, Марки, – холодным как лед голосом произнес Хьюго, не оборачиваясь, – Ника показала мне одно увлекательное видео.

Он бросил Марку айпод.

Поймав его, тот нажал на воспроизведение. Когда Риммер услышал первый аккорд, его глаза остекленели и приняли какое-то рыбье выражение.

– Что это? – спросил Марк, стараясь лишить свой голос всяких эмоций.

– Как странно, я только что хотел спросить у тебя о том же! – воскликнул Хьюго. – Это Майспейс. И это наша песня.

– Черт! – выдохнул Марк и опустился на стул возле двери.

– Марк, – я подскочила к нему, вцепившись в лацканы его пиджака, прошептала: – Марк… Скажи мне, что это неправда. Скажи мне, что ты не убивал мою Джен. Скажи мне, что это не ты пролил ее кровь. Господи, там на платье было столько крови, Марк. Пожалуйста, скажи мне, что это не ты, что я ошиблась, и ты никогда не причинял ей зла!

С минуту он просто молча сидел, уставившись в экран, где застыло твое лицо, оставив мои вопли безо всякого внимания. В его глазах не было ни ужаса, ни гнева. Одна только мрачная решимость.

– Я убил ее, – наконец тихо сказал он и посмотрел мне в лицо. – Это был я. Нет смысла лгать, да я и не могу больше.

Моя рука потянулась к дверной ручке. Казалось, я сейчас потеряю сознание. Но тут острые пальцы Хью впились мне в предплечье. Я и забыла, что он все еще был здесь.

– Отпусти меня! – заорала я от боли и неожиданности. – Я пойду в полицию и покажу им видео. Вы убили ее из-за чертовой песни. Вы убили ее!

Хью резким рывком отшвырнул меня в центр вагончика.

– Ну вот ты сама подумай, зачем кому-то убивать человека ради никому не известной пары куплетов? – холодно спросил он. – Ты же умная, Ника.

– Потому что Марк музыкальный гений, и он понял, что этo долбаный хит, как только услышал это! Он ведь говорит прямо на видео, что это классная песня! – выпалила я. – Да и какая разница зачем? Он же только что признался.

Мы оба оглянулись на Риммера, который так и сидел, уставившись в экран.

– Ника, ну не будь дурой, он же не Саймон Коуэлл, чтобы видеть в прыщавых подростках звезд, а в трех аккордах – хиты. Мы записали ее скрытым треком к нашему первому альбому, как дань памяти твоей сестре, которая была нашим близким другом, – не унимался Хью. – Марк говорит в метафорическом смысле… Мы убили ее веру в себя. Мы убили ее молодость… Я прав, Марк?