– Мы тебе сочувствуем, Катерина! Сама понимаешь, все, как было, видели. И даже сфоткали. А то всё Ругачёво гогочет, что, мол, сбежал от тебя мужик, Катерина, через неделю после свадьбы сбежал! Брешут люди, что ты якобы сочиняешь про НЛО, чтоб не признаться, что он у крали какой-то прижился. Судачат, что небось он к своим – к москвичкам подался. А мы, Катя, тебе верим!!! А у нас все «запротоколировано»! Вот – сама видела! Только ты уж нас прости, Кать, что не можем мы людям эти фотки показать. Понимаешь… ну, попутал бес, было дело! Сотовый этот слямзил я у дачника одного, заснувшего на рыбалке. Поэтому и показать никому не могу! Это ж – вещественное доказательство. Ну, виноват! И хочу помочь тебе, Катерина, ведь мало тебе самой беды, так еще и от насмешек страдаешь, что, мол, какое такое НЛО мужика унесло? А не могу! Прости, Кать!
Катерина в благодарность протянула им денег на бутылку. И Толян с Серым с благодарностью ушли, радуясь такому чуткому пониманию со стороны Катерины.
Но время отпущенной нам жизни – лучший лекарь! Время верным псом зализало и эти раны в душе Катерины. Затянулись они, зажили, и отступила старая боль. Уступив место новой жизни. И потому пришел день, когда годы спустя забылось то, во что никто тогда в Ругачёво не поверил: в историю о том, что первого мужа Катерины похитил НЛО. И о том, как судачили, что сбежал от молодой красавицы муж;. Все забылось!
И Катерина теперь уж взрослая женщина, красавица. Как говорится, «самый жар-сок». Словом, собралась Катерина опять замуж;. В назначенный день свадьбы ей помогали соседки. Уж они её бинтовали, затягивали шнуровку корсета, памятуя о тех прежних казусах её болезни. А ну как от радости при встрече с женихом опять всё слетит, и кроме фаты ничего на невесте не останется. Так Катерина готовилась к свадьбе с Валентином-красавцем, приезжим из отдаленного городка. Вот ведь, не оставила Катю судьба своими заботами! Новую любовь ей послала!
И опять народ собрался вокруг дома Катерины. Чтобы поглазеть: как оно все будет в тот самый момент, когда будет Катерина выходить из дома навстречу жениху. Спорили: помогут ли шнуровки и застёжки? Некоторые ребята даже опять на деньги спорили.
И не проспорили!!!
И!!! И вправду – не помогли шнуровки!!! И опять повторилась та же история со свадебным платьем Катерины! Тот же казус и с новым её женихом, к веселью и радости всех ругачёвцев. Закончилось бракосочетание дня через три! Всё Ругачёво гудело! Но и этот праздник затих. И потекли их тихие семейные дни.
И вот они с Катериной такие счастливые живут себе, поживают. Во всем-то у них лад. Всегда-то вместе и рядышком. Даже любимая развлекушка Валентина – побродить с металлоискателем по полю, где раньше была барская усадьба, – и та понравилась обоим. Поэтому в поле с металлоискателем отправлялись вместе. Валентин с металлоискателем поглаживал землю, а она рядом, с сумкой на плече. В сумке термос рядом с её сдобными пирогами и бутербродами. Болтают, бродят они. Целуются, милуются, дурачатся – и так почти каждый воскресный день. А в нём, таком дне, каждая минуточка радостью и любовью их согрета.
Но однажды так запищал у Валентина металлоискатель, как чудище неведомое. И молодой муж; Катерины, увлеченный писком металлоискателя, пошел на звук. Звук увлекал его. И Валентин уходил все дальше и дальше, быстрее и быстрее от зовущей его вернуться обратно Катерины. Точно пахарь, уцепившийся за плуг, затянутый и соблазненный плотью земли, хранящей в себе манящие клады и богатства. Так он, как очумевший, бежал, вцепившись в ручку своего импортного металлоискателя, уже неподвластный голосу разума и крикам любящей Катерины. Скорость развил невиданную. Мчался, взметая по сторонам, точно волны, пыль столбом. Он мчался, пока не исчез за горизонтом. Бежала за ним и Катерина, но он точно в воздухе растаял. В какую сторону бежать за Валентином? – гадала Катерина, запыхавшаяся, остановившаяся посреди зеленого луга. Кричала, звала Валентина. Но крик отлетал от нее и затихал высоко в небе улетевшей птицей. Но так и не откликнулся, не вернулся Валентин. Исчез!
После этого Катерина вернулась в слезах к себе домой, горько сетуя на судьбу. Что и этого мужа не уберегла она! Рассказала в милиции, как ушел Валентин следом за своим металлоискателем. Объявили розыск, разместив во всех местных газетах фото Валентина, на котором он, счастливый, широко улыбался в день их с Катериной свадьбы. Сначала, правда, их свадебное фото скадрировали, то есть отрезали прильнувшую к нему Катерину, но и это не помогло. Не нашелся Валентин, хотя всё Ругачёво и все деревни вокруг были обклеены его улыбчивыми фотографиями.
Катерина, конечно, с годами и не молодела, но, становясь все старше, красоты не утрачивала. А даже напротив, словно все хорошела и расцветала. Не портили ее годы, словно не брали верх над нею. И потому приходилось ей в поисках своего женского счастья еще не раз то одну фату надевать, то другую – по новой, быстро сменяющейся моде. Украшая белыми цветами, стразами и кружевами свадебной фаты свои красивые, тяжелые каштановые волосы, она выходила всякий раз по большой и светлой любви с надеждой на счастье.
Но каждый раз какие-то беды подстерегали и крали ее счастье. Чего только не случалось. То хозяйственный муж; достался – автомобилист. И все-то у них ладно, но заболел муж; странной болезнью: стал уменьшаться прямо на глазах! Становился маленьким-крохотным. А ведь – муж;! Какая-то знахарка объяснила Катерине, что приключилась с ним эта беда оттого, что все время возился со своей машиной. Заигрался, мол! А однажды посреди Ругачёво заглохла у него машина. Он, конечно, полез чинить. Откинула капот Катерина. А муж; к тому времени совсем скукожился. Полез чинить. И упал, махонький, прямо в карбюратор при всем народе. И затерялся там. Разобрали в «Сход-Развале» всю машину до винтика, но мужа Катерининого так и не нашли. Обратно собирать машину не стали, так «на детали» и оставила Катерина и одна ушла домой, без мужа. А с другими такое случилось – и писать не стоит, потому что всё равно не поверите! Да стоит ли былое ворошить?! Только людей пугать!
И вот стала Катерина, хоть и «жар-сок», но уже зрелая женщина лет сорока пяти. Проснулась Катерина как-то раз – опять одна-одинёшенька! А стены ее комнаты увешаны её свадебными фото. Но она-то по-прежнему – одна. На одну фотку посмотрит и вздохнет, на другую – запечалится. За окнами вьюжит. Тоска. Метель завывает. И вдруг сквозь завывание вьюги послышался ей детский плач. Катерина сорвалась с места и побежала открыть входную дверь. А там… У порога в сугробе подкидыш лежит! Схватила его Катерина! К себе прижала, чтобы согрелся кроха. И почувствовала, что теперь она счастлива как никогда. Внесла в дом малыша. В теплой ванночке помыла, в махровое полотенце завернула. Милует, ласкает младенчика. Хлопочет над младенчиком, но замечает, что он растет на глазах. Растет, пока за три часа не превратился в её любимого Коленьку – еще самого первого мужа. Так и зажили они – опять вдвоем. А она, как женщина умная, – ни о чем былом его не расспрашивала.
А потом оказалось, что если б и расспросила, толка не было бы! Не помнил он ничего. И вправду: с виду – красавец-мужчина, а поговоришь с ним – так словно и он и вправду точно младенец новорожденный. Точно только что на свет народился. Но и на это махнула Катерина рукой. Живут как живется – и ладно! Какое ни есть, а счастье!
И вот как-то раз Катерина с Коленькой пошли к колодцу по воду. К старому и заброшенному деревенскому колодцу, потому что вдруг их насос сломался. И перестал качать воду в дом. Теперь ведь у всех в деревнях, кроме одиноких старушек-бобылок, или скважины свои отрыты, или колодцы с насосами воду качают, поэтому не ходят по воду за сплетнями и новостями к общему деревенскому колодцу. А раньше больше общались деревенские меж: собой. Может быть, потому и сердечности меж; людей больше было. Так вот – поднял ее муж; из колодца полное битое алюминиевое ведро на скрипучем вороте с гремящей цепью. Стал переливать из него в их домашнее, чистое эмалированное ведро. Стал и второе ведро набирать. Катерина рядом стоит и лопухом от жары обмахивается. И вдруг окликнул ее по имени подошедший совершенно незнакомый им дряхлый старик.
И обращается старик к Катерине как к старой знакомой:
– Здравствуй, Катенька! Здравствуй, любая моя, голубка! Вижу, что не сберегла ты мне верность!!!
Тут Коленька и возмутился, поставив ведра на землю, крикнул старику:
– Дед! Ты что, сбрендил? Проспись! Я ее законный муж; – Николай.
А старик, точно от мухи, от него отмахнулся и продолжает с Катюшей беседу:
– Эх! Катюня! Катюня! Милая! И не такое бывает! Не всяк раз первому мужу со вторым изменушка, бывает и наоборот! – и ласково так говорит Катерине: —Дай мне, Катюня, как прежде, из твоих ручек нежных умыться!
Катерина, озадаченная высказыванием этого дряхлого деда, умыла старика. И он, ею умытый, молодеть стал. Преобразился на глазах. И стал красавцем Валентином – ее вторым мужем. Достал из-за пазухи ржавый металлоискатель и злобно отшвырнул его прочь от себя.
