– Вероника, – жестко сказала Стрекалова, – я – Вероника. А не Вероничка! Вы меня поняли?
Тобольчина нервно сглотнула и кивнула.
Ольшанская и Женя удивленно переглянулись.
Тут на пороге возникла кудрявая и, увидев компашку, бросилась к ним.
– Марина Викторовна, ну вы даете! Полежаев в истерике, а Лукьянов – тот вообще в обмороке. Через сорок минут надо освобождать студию, а вы тут. Кофеек попиваете!
– На место! – гаркнула Тобольчина. – Идем, не кипеши!
Она резко направилась к выходу, и за ней неохотно выбрались из удобных кресел так называемые героини. Потерянные, поникшие, расстроенные и потухшие.
Гримерши подпудривали «героиням» носы и поправляли прически.
Тобольчина подтянулась, выпрямила спину и, очаровательно улыбнувшись, громко сказала в пустоту:
– Мы готовы!
А дальше пошло все так благостно, «светло и нежно», как, собственно, и обещала Тобольчина. Выражение ее лица было таким, словно ей только что, вот прямо минут десять назад, подарили норковую шубу или новую иномарку. Улыбка, светящиеся от счастья глаза, чуть томная, ласковая речь. Не стерва, которую все наблюдали полчаса назад, а милая, сочувствующая и все понимающая подруга.
– Александра, дорогая! Давайте начнем про самую неприятную часть женской доли – домашнее хозяйство. Итак. Сколько времени вы уделяете кухне? Ваши коронные блюда? Придерживаетесь ли вы диеты? Привередливы ли ваши домочадцы? И не угнетает ли вас монотонный и неблагодарный домашний труд?
Ольшанская невесело вздохнула, но через долю секунды на ее лице появилась печальная гримаска.
– Ох, как же вы правы, Марина! Конечно же, как бы все это ни было банально, мне это хорошо знакомо. Увы! Я точно такая же, как большинство женщин на этой земле. Готовлю обеды, убираю в квартире и глажу сорочки. Люблю ли я обязательную часть домашней программы? Врать не буду – не очень. Но… Куда же деваться? Я мать, я жена. Я хозяйка. Разумеется, есть помощница по хозяйству. Но… Никто, даже самая опытная и умелая повариха не вложит в жаркое столько души, сколько вложит мать и жена. Верно? Разумеется, я очень загружена – съемки, спектакли, гастроли. И все же… Изыски только по праздникам и семейным датам. Вот тут уж я стараюсь. Делаю торт «Рыжик». Запекаю буженину и варю холодец. А в будни – в будни все просто. Легкий суп, котлеты, курица. Разумеется, слежу за фигурой. Я же актриса! Не ем после спектакля, не ем поздно вечером. У меня прекрасная генетика. Но… Пирожное я позволяю себе не чаще, чем раз в три месяца.
Тобольчина удивленно вскинула брови и одобрительно покачала головой.
– С уборкой все проще – и сын, и дочь приучены с детства: пылесос, мытье полов и пыль – это все на них.
– Дочь, – задумчиво повторила Тобольчина и тут же оживилась: – А ваша дочь живет с вами?
Ольшанская побледнела, но твердо сказала:
– И со мной в том числе. У нее два дома – наш и дом ее отца. Где хочет, там и живет. У нас демократия. А два дома, согласитесь, всегда лучше, чем один. Не так ли?
Тобольчина закивала.
– Конечно! Как это здорово – две семьи, где тебя любят и понимают.
– А ваш супруг, – уточнила Тобольчина, – он вам помогает? Хоть в чем-то?
– Мой супруг, – медленно проговорила Ольшанская, глядя в глаза ведущей, – мой супруг, дорогая, очень и очень занятой человек. К большому моему сожалению! Он очень рано уходит из дома и очень поздно приходит. Бизнес – а бизнес у него очень серьезный – требует постоянного и пристального внимания. Так что, – тут она улыбнулась, чуть откинулась на спинку кресла и развела руками, – помощник из него никакой. Но ничего! Мы справляемся. Главное – что он поддержка во всех остальных, жизненно важных вопросах. И материальных – в том числе. И даже в первую очередь! Не говоря уже о вопросах другого толка.
– За-ме-ча-тельно! – по складам отчеканила вполне удовлетворенная Тобольчина. – Действительно, моральная поддержка – это то, без чего нам, женщинам, было бы вообще невыносимо.
И она перевела взгляд на Стрекалову.
– Вероника, дорогая! А с вами, наверное, еще сложнее. Заседания, преподавание, поездки по миру, симпозиумы, научная работа. Ваши близкие, вероятно, и вовсе не часто вас видят. Как все это происходит у вас? Как вы, при такой колоссальной нагрузке, физической и моральной, при вашей ответственности, можете совмещать все эти вещи?
– А я, собственно, – тут Вероника растерялась и беспомощно посмотрела на Тобольчину, – а я, собственно, – повторила она, – почти этого… И не касаюсь! – быстро выпалила она и покраснела.
– Совсем? – уточнила Тобольчина.
– Почти… совсем, – виновато кивнула Стрекалова. – Хозяйство ведет моя свекровь, Вера Матвеевна. Готовит, контролирует учебу сына, платит за квартиру, ходит в магазин. Мне совершенно некогда! – почти выкрикнула она и тут же снова смутилась.
– Да я все понимаю, – махнула рукой Тобольчина, как бы оправдывая смущенную гостью. – Ну, разумеется, вам уж никак до кастрюль. И все же, – она мягко улыбнулась, – на праздники, например? Или на дни рождения? Наверное, все же, – надавила она, – в эти особые дни вы что-то готовите своим близким? Ну, так, чтоб им было приятно?
На лице Вероники была такая неподдельная мука, что Жене стало смешно.
– По праздникам? – повторила она. – Ну, да… бывает. Например, – тут она оживилась, припомнив, – например, я пеку кекс. Иногда, – тут же поправилась она.
– Знаете, есть такие кексы, сухие? Ну, в смысле, из пакетиков, смесь?
Тобольчина скривила губу.
– Из пакетиков? – недоверчиво переспросила она. – Нет, не знаю.
– А я знаю! – вклинилась Женя. – Чудесная штука. Гость на пороге – вот как это называется. Разводишь все это в воде, перемешиваешь и сразу в духовку. Выручает, что и говорить!
Ольшанская хихикнула и покачала головой.
– Туда еще можно яблоко, изюм и тертый шоколад, – тихо прошелестела Стрекалова.
Тобольчина тяжко вздохнула.
– Ну да, разумеется. А когда вам готовить, моя дорогая? Вы же решаете проблемы совсем другого масштаба. Наука и практика одновременно – серьезные, совсем неженские штучки. Так что про уборку я и не спрашиваю, – захихикала она, – потому что смешно! И потом… Ваше нелегкое детство! Да и кто бы учил вас готовить?
Вероника обреченно кивнула.
– А вот интересно, – снова оживилась Тобольчина, – про вашу свекровь. Тоже тема. Как вы сосуществуете? Она, как мы уже поняли, полноценная хозяйка у вас дома. Это, конечно, огромное дело! Но… наверное, она женщина властная?
– Вера Матвеевна? – искренне удивилась Стрекалова. – Да что вы, совсем нет. Она милейший и справедливейший человек. И я ее люблю, как… – тут она замолчала и побледнела.
– Как родную мать, вы это хотели сказать? – тут же подхватила Тобольчина.
Вероника кивнула.
– Какое же это счастье! – раскудахталась Тобольчина. – Счастье вообще, а для вас особенно. Для девочки, выросшей в интернате, найти такую семью и такую любовь и поддержку… Есть справедливость на свете! И мы счастливы это слышать.
Женя видела, как по лицу Вероники пробежала тень. Бедная! Снова эта вспомнила про ее детство. Стерва, никак не может себя сдержать! Просто удовольствие получает от своего садизма.
– Кстати, Александра, – она снова повернулась к Ольшанской, – а как у вас сложились отношения с вашей свекровью? Так же благостно, как и у вашей визави?
– С какой из? – рассмеялась Ольшанская. – У меня их было, знаете ли, три.
– Ох! – словно смущаясь, хихикнула Тобольчина. – Ну хотя бы с последней.
– А никак, – бросила Ольшанская. – Потому, что… Потому, что она умерла.
– Царствие ей небесное! – сочувственно вздохнула Тобольчина.
Ольшанская равнодушно кивнула.
– А вы, Евгения? Вы утверждаете, что эти проблемы для вас решены? Верно?
– Вполне, как ни странно. Знаете ли, я ведь все время замужем. Ну просто практически с малолетства. Точнее, с восемнадцати лет. Так что эту науку я давно освоила – время было.
Тобольчина довольно кивнула.
– Ну, а теперь подробности!
– Да какие подробности, – отмахнулась Женя, – все просто и без фанатизма. Обед и ужин есть всегда – привычка, выработанная годами. Все как у всех: первое, второе. Компот. А уж на праздники – тут можно и расстараться. Но тоже все как у всех. Обычное, праздничное меню советского человека. Оливье, «Мимоза», мясо в духовке.
– А кто помогает с уборкой? Вам удалось выдрессировать своих близких, как нашей дорогой Александре? Тем более у вас же две дочери? Или, может быть, помощница по хозяйству? А как иначе совмещать интеллектуальный труд и нашу женскую рутину?
– Да тоже все как-то просто. Для нормальной женщины, находящейся дома, убрать квартиру совсем не сложно. Главное – не запускать. А поддерживать – дело нехитрое.
