– Шереметьев, ты, как тот еврей, вопросом на вопрос. Я, кажется, задала тебе вопрос. А то, что меня не интересовали твои родители, извини, ты сам мне как-то говорил, что они у тебя профессора. И достаточно. Ты сам не рассказываешь, и мне как-то ни к чему. По-моему, это нормально. Ты ведь тоже не знаешь о моих родителях ничего. А что касается твоего материального положения, меня вообще этот вопрос мало волнует. Я, знаете ли, больше по душевной части. Или что-то не так?
– Это нормально! Ты не представляешь, как это для меня нормально и очень важно! – Он вскочил со своего стула, подбежал ко мне, обнял, затем поднял и начал кружить. – А отец у меня – японовед. И ты не представляешь, как мне важно, что я сам тебе об этом сообщаю, и очень даже важно, что ты об этом раньше не знала.
– Шереметьев, по-моему, в этом доме меня в чем-то подозревают. И вообще, ты меня уморил своим буржуйским наследием. Отвези меня в мой панельный дом, бывший в недавнем прошлом общежитием.
– Прелесть ты моя, ты себе цены не знаешь! Не хочу тебя пугать, но хочу сделать тебе предложение. – Тут он посадил меня на стул, а сам опустился на пол на колени, взял мои руки в свои ладони и поцеловал. – Выходи за меня замуж, я жить без тебя не могу. Я не хочу, чтобы ты уходила из этого дома, я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
– Шереметьев, ты спятил. Отвези меня домой, уже поздно.
Это было начало нашего романа. Встречались мы больше года, а любовниками стали только теперь. Со мной такое впервые.
И это положило начало реабилитации моего душевного состояния. Я стала обретать себя. Я постепенно возвращалась к себе.
Я опять влюблена без памяти…
После того вечера я не представляю жизни без него. Мы с ним почти постоянно вместе. После работы – а рабочий день заканчивается у нас в три часа дня, – мы обязательно куда-нибудь идем. Редко в театр, потому что представления поздно начинаются и соответственно поздно заканчиваются. А у меня все-таки семья, хотя дети уже взрослые, самостоятельные – студенты. Чаще заходим в какое-нибудь кафе, а еще чаще едем к нему домой, наслаждаемся обществом друг друга, а потом он отвозит меня домой.
В последнее время у него обострение его идеи-фикс – жениться на мне. Он поздний и очень желанный ребенок у немолодых, обеспеченных родителей, профессоров, которые всю жизнь занимаются наукой. В свои тридцать лет он имеет блестящее образование, не говоря уж о прекрасных перспективах, отдельную квартиру, прекрасную внешность и кучу всяких других преимуществ. Его идею-фикс я обычно объясняю тем, что у него Эдипов комплекс.
– Единственная женщина, которую ты любил всю свою жизнь – это твоя мать, – сказала я Игорю. – Она для тебя служит идеалом женщины, совершенством. Поэтому в твоем больном воображении во мне проецируется любимый мамин образ. Это тяжелый недуг, от которого надо лечиться.
– Не учи ученого! – отрезал он. – Этот вопрос я досконально изучал, разрабатывал различные концепции. Долгое время занимался сбором научных материалов, искал информацию из реальной жизни у практических психологов. Не на того напала! Так что я с тобой ни теоретически, ни практически не согласен. Если ты намекаешь на возраст, то моей матери далеко до пожилой. А разницу между нашими возрастами я совсем не ощущаю. И вообще, жизнь показывает, что такие браки, где муж моложе жены – это давно норма. И что такое возраст? Не тебя мне учить. Возраст – это состояние души в совокупности с характером и личностными психологическими особенностями человека. Важно, не то, сколько человеку по паспорту лет, а важно, как он выглядит, как воспринимает мир и как он сам воспринимается окружающими.
– Ладно, дорогой мой. Можешь не продолжать, – махнула я рукой. – Я знаю, это твой любимый конек. Ты способен рассуждать об этом бесконечно. Но, давай посмотрим правде в глаза. Она в данной ситуации состоит из жизненных фактов.
– Знаю, знаю, – перебил он меня. – Понимаю, что ты дальше скажешь. Жизненные факты, которые ты хочешь мне предъявить, – это твоя семья, твой муж, твои дети, твой жизненный опыт. И еще неопровержимый факт для тебя, конечно, то, что я моложе тебя. Но, извини меня, мне не так уж мало лет. А то, что ты зациклилась на моем возрасте… Похоже, ты моим возрастом прикрываешься, защищаешься от меня, и этот факт меня, честно говоря, обижает.
– Извини, я не хотела тебя обидеть, – вздохнула я. – Но твоя идея о женитьбе мне кажется необдуманной и даже комичной. И как ты себе это представляешь? А потом, как же мои дети? И вообще, я давно замужняя, семейная женщина, и о разводе не может быть и речи. Семья для меня – святое. Это не обсуждается.
Этот разговор был неприятен нам обоим. Я бы предпочла об этом никогда не говорить. Но, с другой стороны, Игоря надо тоже понимать: ему хочется создать семью, родить детей. И чем больше мы с ним встречаемся, тем неразрешимее, видимо, становится этот вопрос. Иногда мне кажется, что я даже виновата в том, что он со мной. Время проходит, годы идут, а у него из-за меня нет семьи. Боже, как все сложно в этой жизни!
– Ну, а что ты предлагаешь? Как мне жить? Я люблю тебя, ты знаешь. Я мечтаю создать с тобой семью, родить детей, – продолжал он.
– Мне уже поздно рожать. И вообще мы говорим не о том. Может, нам стоит прекратить наши отношения, тебе надо жениться на молодой…
– Я не в состоянии слышать подобное! Пощади меня, только не это! Я просто погибну без тебя! – Он разволновался. – Господи, когда ты поймешь, что ты для меня – ВСЕ?! Я жить без тебя не могу. А ты так легко можешь говорить о разлуке… Неужели тебе все равно? Мне очень больно такое слышать. И вообще, мне кажется, мы с тобой идеальная пара. Мы созданы друг для друга. У нас много общего. Мы с тобой люди не только одной профессии, которых объединяет корпоративная солидарность, но у нас еще своя узкая специализация.
– Стоп! Куда это тебя понесло? – воскликнула я. – В таком случае у нас с тобой пол-Москвы коллег. И что, мне за всех замуж выходить?
– Да, да, я знаю. Я опять потерял нить мыслей. Какую-то другую, важную мысль хотел вербализовать.
– «Хорошая мысль пришла в голову, но, не застав никого, ушла обратно», – постаралась я превратить все в шутку.
Он рассмеялся, обнял меня и горько произнес:
– Какое у тебя чувство юмора! Почему мне тошно от этого разговора? Почему так больно? Ты одним своим присутствием парализуешь мою психику. Вот видишь, я даже толком не могу выразить свою мысль.
– Ну, это легко объясняется! Ты просто неравнодушен ко мне.
– Какое там равнодушие! Ты с ума сводишь меня.
– Тихо, коллега, – продолжала я шутить, чтобы спасти положение. – Вы понимаете, что говорите? Моя миссия состоит как раз в обратном.
– Боже, какая ты прелесть! Я просто обожаю тебя. – Он немного успокаивался. – Давай об этом больше не будем! Давай поговорим о чем-нибудь другом. Сходим сегодня в «Темирлан» на Пушкинской.
– Я не успела тебе сказать, что сегодня не смогу. Мы с мужем приглашены на день рожденья, он за мной заедет. Мне очень жаль, честное слово. Мне хотелось побыть с тобой, – с нескрываемой досадой произнесла я.
Боже, как он переменился в лице! Но надо отдать должное его самообладанию.
– Опять в «Сим – сим» идете? – как можно равнодушнее произнес он, но изобразить хладнокровие ему не удалось.
– Нет, не в «Сим-сим». К друзьям домой.
– Опять все друзья соберутся? Опять напьешься?
– Ну, ты же знаешь, я у тебя неисправимый алкоголик, – я тоже пыталась выдержать определенную ноту диалога.
– А завтра болеть будешь?
– Традиционно.
– Много не пей. А завтра мы увидимся? Я буду скучать… – Он выглядел несчастным.
– Не знаю, посмотрим. Если получится. Я позвоню тебе.
– Я буду с нетерпением ждать твоего звонка. Как я ненавижу эти выходные! Постарайся позвонить. Может, тебе удастся вырваться хоть ненадолго…
А на самом деле в тот день у меня было назначено свидание с Магомедом. Мой спаситель, закономерно обстоятельствам, стал тоже моим любовником. По дороге к нему я как раз занялась анализом наших с ним отношений. Не знаю, какое я чувство к нему испытываю, знаю только две вещи.
Во-первых, у нас с ним изначально так сложилось, что он мне как друг, и я ему полностью доверяю. Он – мой личный психоаналитик, я ему могу рассказать все, что угодно. То, чем я не могу поделиться ни с одним человеком. Есть вещи, которые подругам не расскажешь, не потому что не доверяешь, а просто потому, что они могут неправильно понять по своему мироощущению, не от злобы, не от зависти. У них нет того безоценочного принятия человека, как у специалиста. Мужу тоже многое не расскажешь, хотя иногда тебя может переполнять такое, что хочется немедленно все выплеснуть, разгрузиться. И вообще, Магомед для меня действительно пророк, посланный Всевышним, чтобы поддерживать в трудные минуты.
Во-вторых, мы с ним болеем одной болезнью – гиперсексуальностью. Он женат, у него еще есть любовница, но, тем не менее, каждая наша встреча потрясающа. И мне с ним так просто и легко, как ни с кем другим. У нас с ним равное семейное положение, у него тоже двое детей, и он прекрасный отец, и я полагаю, прекрасный муж. О его любовных отношениях на стороне жена даже не догадывается. Он этого не допустит никогда. Мне с ним безумно интересно. Мы с ним обсуждаем множество различных вопросов. Иногда наши отношения напоминают мне сугубо деловые, профессиональные. За время нашего знакомства я, в прошлом влюбчивая, не влюбилась в него почему-то. Но, тем не менее, я смело могу рассчитывать на его симпатию, знаю, что я ему нравлюсь. Хотя любовных слов он мне никогда не говорил, а лишь галантные комплименты.
