Перехожу дорогу, возвращаюсь к станции метро. Вглядываюсь в толпу, силясь разглядеть в ней Олега. Толпа понуро течет в два потока: один в метро, другой из него. Олега не видать. Внезапно мне на плечо ложится рука, я оборачиваюсь:
– Здорово! – кричит мне Олег почти в самое ухо. Я невольно немного отстраняюсь. Я не готов к такому всплеску эмоций.
– Привет, – спокойно отвечаю я и протягиваю ему руку.
Он улыбается во весь рот и отвечает на рукопожатие. Его ладонь теплая и влажная. Сам он румяный и возбужденный.
– Ты что выпивши? – спрашиваю я Олега, лишь для того чтобы подтвердить свою внезапную догадку.
– Совсем немного, – улыбается Олег.
Судя по его состоянию и настроению, «совсем немного» может означать все что угодно, вплоть до «совсем немного до нирваны».
– Помнится, на днях ты говорил, что завязал…
Он смеется.
– Ложь и провокация… была на днях… ага. Я и сейчас в завязке.
– Оно и заметно.
– Не, серьезно. Вчера просто день рождения у коллеги в институте был, пришлось немного отметить…
– Понятно. Сегодня празднование продолжилось?
– Да. В смысле – нет. Мы просто немного подлечились…
– И поэтому ты опоздал?
– Не, не поэтому. Просто метро… – он многозначительно машет рукой.
Все ясно. Логика умозаключений выпившего человека вполне понятна и предсказуема. Жаль, что на трезвую голову ее достаточно сложно принимать со спокойным сердцем.
– И что мне прикажешь с тобой делать?
– Ничего. Не надо со мной ничего делать. Давай лучше пивка попьем.
Вообще-то мы собирались пройтись по городу и заглянуть на одну выставку, открывшуюся в художественной галерее неподалеку. Но, в принципе, предложение попить пива не противоречит первоначальной установке.
Идем прочь от метро, ищем на пути какой-нибудь гастроном. Олег что-то рассказывает, я слушаю его вполуха. Этот поток информации все равно не остановишь, а ход его рассказа чуть менее чем полностью предсказуем. Вокруг копошится осенний город, ленивый и остывающий. Осень в городе похожа на темный ритуал.
В переулке на первом этаже жилого дома продуктовый магазин, заходим в него. Не утруждаем себя долгим хождением по торговому залу, сразу идем к прилавку с напитками. Беру себе бутылку светлого пива, точно такую же берет Олег. Расплачиваемся и выходим.
В воздухе прохлада, это прохлада смерти. Осень мира вступила в свои права, это ее дни, ее время. Осень – закономерный итог предыдущей жизни, в ней находят себе приют несбывшиеся мечты и порушенные надежды. Открываю бутылку с пивом.
– Куда теперь? – спрашиваю Олега.
– А куда мы собирались?
– Да, вроде, на выставку…
– А-а-а, точно! Ну, пойдем – посидим на скамеечке, а потом сразу на выставку, – он указывает в сторону небольшого сквера поблизости.
В принципе я согласен на его условия.
– Пойдем.
Сквер, как и все вокруг, выглядит пустынным и грустным. Большинство скамеек не заняты, под ногами все те же опавшие листья, их собратья облетают с деревьев с молчаливым достоинством неизбежности. Садимся на одну из скамеек, кто-то до нас постелил тут бесплатные газеты поверх загрязненных множеством ног досок.
– Ну что, будем?
– Давай.
Пьем молча, каждый думает о своем. Наверное, Олегу хочется что-то сказать, но мое многозначительное молчание заставляет его воздержаться от разговора.
Я же думаю об однообразии и, как следствие, тотальной пустоте бытия. Снова пьем это пиво, которое уже успело стать чуть ли не символом нашего поколения. Впрочем, закономерно.
Мы живем в мире изобилия, перенасыщенности, и, видимо, потому обречены на постоянные повторы, хождения по кругу, делание одного и то же. Это главный парадокс человеческого существования. Я практически уверен, что у космонавтов, которые, по сути, заперты в четырех стенах на орбите, куда более насыщенная жизнь.
Рефлексия может далеко завести. Главное, что осознание тленности бытия никуда не ликвидирует эту самую тленность.
– Лучше? – спрашиваю я Олега.
– В разы! – отвечает мне он.
Жить надо здесь и сейчас, улавливая сущность именно текущего момента. Наверное, это важно, что, например, Олегу сейчас стало немного, но лучше. Может, в этом и весь смысл. Делаю глоток, пытаясь сконцентрировать в нем все собственное понимание счастья. Как будто оно заключено именно в нем, в сопровождающем его вдохе воздуха.
– А что за выставка? – спрашиваю я Олега, потому что посещение выставки – его идея.
– Ну, искусство современное, все такое, – Олег отвечает несколько расплывчато.
– То есть ты сам с этим творчеством не знаком?
– Не-а. А это что-то меняет?
– Абсолютно ничего.
На соседнюю скамейку садится оборванный старик с кучей мешков. Наверное, бездомный. К нему тотчас же слетается стая голубей. Он достает из кармана кусок черствого хлеба и начинает крошить его птицам.
– А я думал, ты действительно решил завязать…
– Ага, решил. Говорю тебе: я и сейчас в завязке.
– Серьезно?
– Конечно, нет. Слишком много соблазнов кругом. Вчера завязал, сегодня развязал. Сегодня развязал – завтра опять завяжу. Какая разница?
– Никакой. Просто выходит, что ты совершаешь бессмысленные поступки, не преследуя четкой цели…
– А ты совершаешь исключительно осмысленные?
– Я? Ни в коем случае. Я вообще – квинтэссенция бессмысленности.
– Да вся наша жизнь квинтэссенция… – Олег помолчал. – Все просто так, без какой-либо четкой цели. Что уж говорить… Такие времена.
– Мне эти времена напоминают последние времена. Потеря целей, падение смысла…
– Так и есть, наверное.
Я вспоминаю слова Эриха Фромма о том, что наше общество состоит из несчастных, склонных к саморазрушению людей, изредка испытывающих радость от того, что им удалось «убить время», которое они, как это ни парадоксально, постоянно пытаются сэкономить. Бесконечный лабиринт, из которого никому и никогда не найти выхода.
Я смотрю на бездомного и его птиц: наверняка он каждый день приходит сюда их кормить. С каким-то малообъяснимым фанатизмом он крошит черствый хлеб, бросает куски на землю. В его глазах пустота вселенной. Он – отражение этого усталого мира, вобравшее в себя всю его грусть.
По скверу проходится осенний ветерок, я чувствую легкий озноб.
– Может, пойдем потихоньку? – спрашиваю я Олега.
– Может, и пойдем.
– Прохладно сидеть что-то, все-таки не май месяц на дворе…
– Ага. Лето прошло…
– В общем, ты как хочешь, а я встаю…
Олег потягивается.
– Вставай.
Я встаю, Олег следом. Тоже мне комедиант. Никуда он не денется. Идем туда, куда и собирались с самого начала, – на выставку.
Проходим квартала два, пиво допито, тара из-под него благополучно отправлена в урну. Олег начинает жаловаться:
– Чего-то я еще пива хочу.
– Ты уверен?
– На все сто!
Вот когда отвечают так, уверенность почему-то теряю я. Вполне возможно, что еще одна бутылка пива будет лишней для Олега… Впрочем, он не дает много размышлять ни мне, ни себе: заскакивает в первый попавшийся магазин, я не успеваю его остановить.
Закуриваю и жду возвращения своего товарища. Смотрю, как балтийский ветер полощет в небе белые флаги облаков.
Осень – время поэтов, маргиналов, самоубийц… Время надлома и задумчивости. В Петербурге – это, кажется, единственное время года, которое выглядит естественно, является самым подходящим фоном для этого холодного и сумрачного города.
Возвращается Олег, в руках у него две бутылки пива. Одну из них он протягивает мне. Я молча принимаю, смотрю на него.
– Думаешь, это не будет лишним?
– Пиво? Пиво никогда не бывает лишним. Тем более там, куда мы идем.
– Там, куда мы идем, мы рискуем не оказаться, если продолжим двигаться в том же темпе и делая остановки у каждого магазина.
– Не будь педантом.
Спорить бессмысленно, молча идем дальше. Раз Олег развязал, значит, в ближайшее время не тормознет. Выходные, в принципе, у него есть, не думаю, что он думал провести их как-то более плодотворно.
В центре извечная суета, люди ходят от магазина к магазину, от представления к представлению. Может, именно поэтому я не очень люблю центр, по крайней мере, ту его часть, в которой обычно не протолкнуться. Ускоряем шаг и стараемся минуть это место как можно быстрее.
От пива в голове пусто и как-то светло. Наверное, это сияние пустоты. Смотрю на Олега: тот идет, сжав скулы, на лице его мелькают тысячи оттенков меняющегося чуть ли не каждую секунду настроения.
– Ты чего? – спрашиваю его.
– Да так… Что-то бесят меня эти люди вокруг…
– А что ты хотел? Это же не дремучий лес…
– Да я не уверен, что мне бы сейчас понравилось и в дремучем лесу.
– Что-то вы капризничаете, батенька…
Он пропускает мое замечание мимо ушей. Смотрит куда-то на проспект. Я отслеживаю его взгляд и смотрю туда-же. С улюлюканьем и гудками клаксонов на нас надвигается свадебный кортеж. Олег шарахается к стене дома и зажимает уши. Я смотрю на эту картину с улыбкой.
