– Если бы я вчера знал всё то, что ты мне сейчас говоришь, то поганая душонка Тиади сегодня уже витала бы где-нибудь над этими тополями. А удалось только один раз по зубам….
– Да брось ты! Хорошо, что ещё, действительно, по горячке не придушил иностранца! Было бы у меня ещё и с тобой делов-то! Ладно, слушай дальше.
Почему-то они оба – и адмирал, и Глеб – напряжённо беседуя, шагая по кабинетным коврам, неожиданно и одновременно оказались не за столом, а около незыблемого, тяжёлодверного книжного шкафа.
– И на ведре, на молочном, оцинкованном, которое нашли около убитой доярки в Крепостном посёлке, тоже остались свежие пальчики Тиади! То ли он её с психу задушил, может рецидив какой болезненный у него в это время случился, или же бедная тётка его с девчонкой местной засекла, что-нибудь такое, по-своему, по-деревенски, хлёсткое сказала. Ну, он её и …. Не знаю. Ты-то как думаешь? Ничего подозрительного за ним в эти дни не замечал?
Адмиральский взгляд был невинен, но, одновременно, и хитёр.
Глебу пришлось ответить почти откровенно.
– Нервничал он немного, да, это видно было. Но, я же был уверен, что это всё из-за подруги его ненаглядной. Не отпускал я к ней бельгийца слишком-то часто. Как чувствовал, что этот урод просто использует добрую и нетребовательную врачиху!
– Вот-вот! Скорее всего, именно по этой причине он доярку и задушил. Пошёл вразнос после того, как с Усманцевым-старшим подрался, да ещё и с ножом…
– Ну, и как он в твоих застенках-то? Уже признался?
– Говорю же, молчит пока, шкура-гад! Под обыкновенного психа пытается пристроиться. Ничего, в наших-то больницах скоро заговорит! Консулу мы о случившемся сообщили, но время на то, чтобы поработать с пациентом, у нас ещё есть.
– Я вот что думаю, – Контр-адмирал Шилов вновь задумчиво озаботился, щуря на Глеба Никитина внимательные пронзительные глазки. – Он же и с боцманом-то нашим какие-то предварительные неприятные разговоры тоже имел, уверен. Именно по этому поводу Никифорыч и хотел меня насчет бельгийца предупредить, когда за несколько дней до своей смерти адъютанту-то моему звонил. Жаль, что не успел, бедолага…
Большой и громоздкий главврач не пустил, конечно, Глеба в палату к тяжелобольному. Сказал только, что парень в сознание пришёл лишь однажды, буквально на несколько мгновений и успел произнести только: «Это он…, скорее…». Потом Ян в истерике заплакал и опять отключился в беспамятстве.
– Так что будем надеяться на лучшее. Приходи, приятель попозже. Думаю, что он всё-таки у нас выкарабкается.
До ужина они успели интеллигентно и организованно посетить Морской музей на набережной и опять же вдоволь там нафотографироваться.
И даже в строгой музейной тишине немного хмельной коллектив продолжал потихоньку, в своё удовольствие, посмеиваться над ночными приключениями О′Салливана.
– Никто из вас не может ничем подобным похвастаться – вот вы и пытаетесь меня унизить!
Итальянец изо всех сил пытался быть первоначально гордым и надменным, но и ему, на глазах у всех прошедшему горнило деревенского российского секса, такое внимание мужского коллектива явно нравилось.
– А ты в это время пьяный рядом с поросятами лежал!
По щедрому смущению Хиггинса было понятно, что примерно так всё той ночью с ним и происходило.
– Послушайте, а где же наш Тиади?! Он тоже что-то долго задерживается у своей русской красавицы! Не отпускает она его! Ревнует, наверно, к Николасу!
Заметив постоянное внимание в разговорах и неподдельный интерес к определённой теме, капитан Глеб не стал сдерживать низменных инстинктов своих подопечных. Наоборот, посчитал необходимым даже поощрить их.
– Что вы только пытаетесь обсуждать своих товарищей?! Им надо не завидовать, а действовать! Вокруг вас полно красивых и молодых женщин! Отдаю вам весь город на разграбление. Неужели не понятно, что вас здесь любят! Вы достойны и красивы! Вы – воины! Жирных хлюпиков вокруг вас полно – но вы-то уже не такие!
Они всей толпой, хохоча, возвращались к близкой гостинице.
Перед входными дверями, чуть сбоку, у ступенек лестницы накренился знакомый красно-белый мотоцикл. Капитан Глеб быстро осмотрелся по сторонам.
– Эй, я здесь!
За столиком уличного кафе сидел его Сашка.
В чёрной кожаной куртке, загорелый и худой, он выглядел немного старше, чем привык его представлять себе в эти дни Глеб.
Сашка поднял с соседнего стула сумку с компьютером.
– Посмотри, мы тут с Мишаней смонтировали всё, что ты раньше мне дал. У тебя ещё есть что-нибудь, из нового-то?
– Сейчас, не гони, я поднимусь в номер за фотокамерой, потом всё обсудим.
Испытывая блаженство и от чистой, правильно выглаженной рубашки, и от хорошего разговора, Глеб внимательно улыбался, глядя в глаза сына.
– Как у вас дела с «Робинзоном»?
Скромный, очень скромный и исполнительный мальчуган потупил глазки и сложил ручки на коленках.
– Все по плану, папа́. Завтра к обеду снимаем меня уже на воде.
– Неужели и паруса уже все успел наладить?!
– А то…
– Ну, ты даёшь! Горжусь! Дождись меня, я обязательно к спуску подъеду. Как там Ализе?
– На печальной французской земле всё ещё идет дождь…
Спустившись вниз, на улицу, с фотокамерой, капитан Глеб рассеянно заметил, что до этого момента мороженое перед Сашкой было шоколадное. За те несколько минут, которые ему потребовались, чтобы добраться до своего номера на третьем этаже и вернуться, мальчишка уже успел съесть половину другой, ореховой порции.
– Не простудись.
Сашка немного смутился.
– Это я себя так вознаграждаю. За беззаветную преданность классической приключенческой литературе.
– Держи, адепт…
С рабочей сноровкой наладив компьютер и подсоединив фотокамеру, сын повернул экран удобнее для Глеба.
– Дирижируй ты, тебе виднее, что нужно выбирать.
– Как правильно стартовать?
– Сейчас ты в середине. Если хочешь просмотреть начальные кадры, то жми сюда, если нужно вернуться назад – то вот так.
– О́кей.
Первые домашние снимки, которые делал ещё Ян, Глеб быстро пропустил. Остановился только тогда, когда на экране появилось смеющееся лицо Никифорыча около резной калитки его дома….
Потом опять десятка два кадров не относились к теме.
Машина, Ян, девчонки, огни какой-то дискотеки, парни с Яном пьют пиво, они же на улице, у какой-то яркой вывески. Глеб хотел быстрее найти свои первые снимки в аэропорту. Что-то вдруг царапнуло его глаз….
– Как возвратиться назад?
– Вот эта кнопка. Да, правильно.
На экране очень хорошо и отчётливо появилось дружелюбное лицо Тиади. Широкая улыбка, раскинутые в стороны руки, пиво, много людей вокруг…. Ещё он же, с двумя молодыми девчонками, за столиком ресторана…, Ян что-то говорит им, все вокруг хлопают, смеются. Дата и время в углу экрана. Вот это да!
– Посмотри-ка точно, эти установки правильные?!
Сашка прокрутил кадры дальше.
– Не могу ручаться, возможно, что дату или время съёмки недавно меняли, но ты сам лучше взгляни – твои-то снимки к этому времени подходят?
Хронометраж сцен пира в «Собаке Павлова» совпадали с точностью до минуты. Капитан Глеб Никитин помнил события того вечера до мелочей.
– Ну, тогда, вполне вероятно, что и ранние фотографии сделаны в фиксированное время.
– Хорошо…
Получалось, что Ян в тот вечер был в казино не только с двумя знакомыми девчонками из своего посёлка, но и с Тиади!
Именно в тот день, спустя всего два часа после того, как ударом ножа в горло был ранен его отец….
Смеясь, Ян делал ставки и обнимал девок в те самые минуты, когда его батя умирал на ночном берегу!
Даже если больной и не пребывал бы в данное время в сознании, принципиальный врач всё равно был бы вынужден пропустить к нему настойчивого посетителя.
– Ладно, только ненадолго. И не забудьте про халат…
– Говори. Подробно говори. Мне нужно знать всё.
Взгляд Яна из чёрных глазниц, утонувших в белом чехле тугой головной повязки, был ужасен.
– Хорошо…
Он слабо, тягуче хлюпнул носом.
– С чего начинать…?
– С отца.
Глаза так же медленно закрылись, исчезнув в глубокой болезненной темноте. С правой стороны на щёку покатилась мелкая одинокая слезинка.
– Я был там…. Я слышал всё. Мы с Тиади договорились тогда ехать вечером в казино.… Поехали на моей машине. Он велел остановиться у дома…, у нашего дома. Сказал мне, что ему нужно поговорить с отцом…. Чтобы я подождал. Я его не послушал…. Хотел узнать, какие он там дела без меня с отцом крутит. Потихоньку пошёл за ними, к берегу…
