– Завтра – это наиболее занятый день в году, – парировала Лариса.
Делать было нечего, и Подлесный нехотя выбрался из постели и принялся одеваться. Лариса поморщилась, она полагала, очевидно, что если неофициальная часть окончена, то наличие, либо отсутствие одежды как на ней, так и на Дмитрии существенного значения не имеет.
– Дима, ты, видно, боишься замёрзнуть, – не без неудовольствия в голосе произнесла она. – Впрочем, что ж, одевайся, а я пока виски плесну.
Подлесный оделся, Лариса тем временем налила в рюмки виски и приготовила бутерброды: с колбасой, с балыком и с сыром. И нетерпеливо произнесла:
– Садись, Дима. Какой ты копуша, Дима! В самом-то деле! Мне нужно поговорить с тобой. Взгляд изнутри – он очень интересен. Ты давно у Бронова работаешь?
– Должен разочаровать тебя. Недавно, – ответил Дмитрий, и тень разочарования незамедлительно легла на весь облик журналистки. Даже её упругая грудь, кажется, слегка обвисла.
– Да? Действительно? – Лариса поднялась и прошлась по комнате. Возле телевизора она остановилась и поцарапала пальчиками правую ягодицу. Потом обернулась к собеседнику и с надеждой спросила: – Но последние-то события – я имею в виду покушение на Бронова – при тебе случилось?
– Да, конечно, – поспешил успокоить её Дмитрий.
– Ну, и то слава Богу, – с облегчением вздохнула Лариса и вернулась на своё место.
Они выпили, закусили, и Лариса принялась задавать Подлесному интересующие её вопросы. Об обстановке в фирме, о климате в коллективе, о людях, работающих в компании. Дмитрий, невольно чувствуя как бы даже и вину свою в связи с недолгим пребыванием на службе у Бронова, старался отвечать предельно полно, мобилизуя при этом свою память и весь потенциал аналитических способностей. И в большей степени – именно потенциал аналитических способностей, ибо запас наблюдений его был довольно скудным.
– Что народ-то думает по поводу всего этого? Охранники ваши, например? – продолжала допрашивать его Лариса.
– Кое-кто полагает, что это дело рук конкурентов. Цены-то снижаются – вот и тесновато стало на рынке.
– Другие версии имеются?
– Версия долгов, – ответил Подлесный. – Тут я и сам кое-что слышал, когда на работу устраивался. Сидел в приёмной и слышал, как генеральный говорил главбуху, что по каким-то там этим, как он выразился, долгам платежей не производить вплоть до окончательного прояснения ситуации.
– До окончательного прояснения ситуации? Так и сказал? То есть деньги имеются, но необходимо прояснить ситуацию? – поспешила уточнить Лариса.
Дмитрий задумался, припоминая. Потом пожал плечами.
– Пожалуй, нет. Что-то сказал о том, что возможностей сейчас таких нет.
Лариса продолжала спрашивать, Дмитрий продолжал отвечать на задаваемые вопросы. Ему было нелегко. Не только потому, что вопросы были сложными, но и ввиду неординарности обстановки, в которой протекала беседа-допрос-интервью.
И действительно, перед ним находилась обнажённая представительница противоположного пола довольно привлекательных форм, которая не просто задавала вопросы и выслушивала его ответы, но и потягивала виски, облизывала губы, поглаживала, задумавшись, то грудь свою с так практически и неувядшими сосочками, то ноги, от коленей вверх и обратно.
Результат: Дмитрий далеко не сразу сумел припомнить, что и у него имеются к Ларисе некоторые вопросы, что и он желал бы получить от собеседницы кое-какие сведения относительно этого расстрела телохранителей Бронова.
Бояркина категорически против того, чтобы он оставил опасную работу, следовательно, ему жизненно важно что-то сделать, каким-то образом прояснить суть кровавых событий, чтобы хоть в какой-то степени быть готовым встретить неминуемое, как он полагал, и страшное.
Правда, сейчас Бронов предпринимает достаточно серьёзные действия по обеспечению своей безопасности. Но, опять же, «своей». То есть его, Бронова, безопасности. А сколько телохранителей и охранников будет переведено на мясо, его не очень-то и интересует. Те деньги, что по контракту он обязался выплатить семьям пострадавших, для него, по сути, гроши. Двое погибнут (уже погибли) или двадцать – разница в том несущественная.
И Подлесный решил порасспросить Ларису о том, что дала ей встреча с Броновым в плане получения интересующей её информации. Но спросил другое.
– Лариса, – произнёс он, – не будешь возражать, если я своё кресло поставлю рядом с твоим?
– Пожалуйста, располагайся, как будет удобно, – согласилась та.
Дмитрий сменил дислокацию, и спустя секунду у него перехватило дыхание. Теперь он видел Ларису в совершенно иной проекции, не в фас и до пупка, а как бы сбоку и сверху и вплоть до розовенькой пятки правой ноги, расположившейся в кресле.
– Послушай, Дима, – вновь заговорила Лариса, поставив рюмку с виски на стол, – а ты всех работников, обеспечивающих охранные функции, знаешь?
– По фамилиям или хотя бы в лицо – всех почти. Но только тех, кто головную структуру компании обеспечивает.
– И чистую, и чёрную? – прищурилась Лариса.
– Не понял.
– Ну, я хотела узнать, ты только представителей легальной части вашей конторы знаешь, или – и теневой? Ну, ты кого-то из тех ваших знаешь, кто задания щекотливого, как говорят, плана выполняет?
Дмитрий не без сожаления оторвал взгляд от курчавого кустика волос в месте соединения женских ног и попытался сосредоточиться.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Всё потому же: я – журналистка.
– Есть такое, – признал Дмитрий. – Но начальство у нас одно.
– Ты хочешь сказать, что и курирует и тех, и других один и тот же человек?
– Да нет, нами больше Миротинский занимается, а спецами Кривойкин руководит. Но босс у нас один.
– Кривойкин. Да, Кривойкин. Я знаю, – кивнула Лариса. И задумалась, поглаживая поросшую тёмным пушком ногу.
– Ты считаешь, корни случившегося где-то тут находятся? – Дмитрий протянул руку, желая прикоснуться к левой груди Ларисы, но женщина отстранила его руку. Дмитрий вспомнил о своих интересах и спросил: – А что тебе наш генеральный поведал? Он ведь наверняка знает или, по крайней мере, догадывается, кто за него принялся.
– У него имеется своя версия, вполне однозначная, – пожала плечиками Лариса.
– Но ты в неё не веришь. Так?
– Имею право сомневаться.
– И какова его версия?
– Конкуренты. «Заурнефть». Они перекупили их партнёров, СВНК, процентов на шестьдесят. Перекупили, а теперь не хотят платить по их обязательствам. В том числе и компании Бронова. А Бронов не соглашается с новыми их порядками, и поэтому стал неугоден хозяевам «Заурнефти». Но он будет прятаться и им не дастся. Кстати, куда ты нас возил?
– Не знаю. Водитель вёз, а я сидел с закрытыми глазами, – ушёл от ответа Дмитрий. Затем высказал своё мнение о версии Бронова. – По-моему, вполне версия. Если, конечно, сумма приличная получается. А в нефтяной промышленности, надо думать, деньги солидные крутятся. Бронов не хочет терять денежки, которые считает своими, на которые он заранее губу раскатал, а те – тоже, если у них другое мнение. Берёшь-то чужие, а отдавать приходится свои.
– Да я ведь и в «Заурнефти» побывала, – вздохнула Лариса.
– И что, их версия убедительней, чем у нашего генерального?
– Не хуже, во всяком случае. Так-то вот. А если имеются две версии, одинаково убедительные, то почему бы не ожидать, что вот-вот объявится ещё и третья, которая им не уступит. А может, и четвёртая. Нет разве?
Лариса загрустила. Она даже не обратила внимания на ласкающие её тело движения левой руки Дмитрия, уже миновавшей линию пупка.
– Ты так переживаешь, как будто третья и четвёртая версии уже объявились, – заметил Дмитрий, просовывая правую руку между головой женщины и спинкой кресла.
– Если ты мне поможешь, то, возможно, будет и третья. И в самое ближайшее время, – сообщила Лариса и позволила Дмитрию поцеловать её.
– А что я могу? Я только могу, как ты понимаешь…
– Это-то ты, сама вижу, можешь. Так ведь это и другие могут.
– Лучше, чем я?
– Да кто как. А вообще-то на девяносто процентов всё от женщины зависит. Так ты поможешь мне? – снова спросила Лариса.
– Каким образом?
– Сама ещё не знаю. Ладно, давай прервёмся.
– До утра?
– А ты сможешь до утра?
Дмитрий пожал плечами.
– Могу посоветовать тренировать «мускул любви». Знаешь, как это делается? – Лариса отстранилась и посмотрела ему в глаза. – Объясняю. Тридцать шесть втягиваний с задержкой на несколько секунд, перерыв на две минуты и повторение. То есть опять тридцать шесть втягиваний.
– А если тридцать пять?
– Повторяю: тридцать шесть.
– В течение какого срока?
– А всю жизнь. Пока в номинального носителя мужских достоинств не превратишься.
