– Понимаешь, это не человек, это – инвалид.
Впрочем, Ака-Рузи и сам уже давно пришел к этому выводу. Он понимал: призывать их к совести, аппелируя к гуманности и так далее, было равносильно попытке – объяснить каннибалу, что питаться людьми – нехорошо. А потому, он был далек от того, чтобы витать в облаках надуманных идеалов, а достаточно прочно, обеими ногами твёрдо стоял на земле и без розовых очков смотрел на реальность, фиксируя всё то, что ежедневно преподносила ему жизнь.
Обижаться на людей, с самого рождения лишенных социальных прав, брошенных властями на произвол судьбы, оторванных от цивилизации и не видевших вокруг себя ничего, кроме лошадей, верблюдов и бескрайней степи, было, по меньшей мере, неразумно. Это Роман понимал.
Несмотря на малообразованность и отсутствие элементарной культуры, казах чувствовал себя настоящим господином этих бескрайних просторов, испытывая, при этом, совершенно неприкрытую гордость. Надменно задрав голову кверху, подперев свои кулачища в бок и выставив одну ногу чуть вперед, он самодовольно притоптывает носком по песку, всем своим видом ясно давая понять – кто тут истинный хозяин земли и положения.
Романа этот «артистизм» давно уже не только перестал бесить, но даже и не вызывает улыбку. Он успел насмотреться всяко-разного. Мозг только автоматом фиксирует характерные сценки и картинки, за каждой из которых скрыта целая философия.
Ака-Рузи вновь незаметно бросает взгляд в сторону помощника и удовлетворенно отмечает для себя, что работы осталось примерно с полчаса. Надо протянуть совсем немного!
Не раздумывая ни секунды, он забирается в кабину, откуда достаёт ещё одну банку тушенки и пол-литра водки. Вся компания в задумчивости смотрит на то, как жидкость из узкого горлышка переливается в фарфоровые пиалы. Эта музыка действует на них гипнотически завораживающе. Вскоре миска вновь наполняется разогретой с помощью паяльной лампы тушенкой и, порядком разомлевшим «робингудам» не остается ничего, как снова продолжить пиршество.
«Странно, – усмехнулся про себя Роман, – жертва угощает своих обидчиков. Сказать кому – не поверят».
Он понимает, что со стороны ситуация выглядит довольно забавной. Но только не для него. Ему хватило ума и терпения, не возмущаться с самого начала. Уж, кто-кто, а он не станет делать этого, поскольку прекрасно осознает, что пойди он этим путём, и хлопот не оберёшься: они только и ждут такого поворота событий. Ничего не поделаешь – кушать хочется всем. Это их «хлеб» и против этого никуда не попрёшь.
«Костыль» – это их собственное изобретение, позволяющее им найти себе пропитание. Этот огромный гвоздь-штырь служит для того, чтобы накрепко прикреплять рельсы к шпалам, однако казахская смекалка нашло им совершенно иное применение: его искусно маскируют в колее, присыпав слегка песком и… остается только ждать, когда жертва сама приплывет тебе в руки.
Бескрайнее плато Устюрт раскинулось на сотни километров, где никаких ориентиров не видно. Кроме железнодорожного полотна и редких КаэСов – компрессорных станций, перекачивающих газ, которые расположены через каждые сто верст. Днём «поливные» едут, держась железнодорожной ветки, а ночью единственным ориентиром для них служит ночное небо. Иногда, более опытные водители, пытаясь сократить свой путь, ради экономии топлива, игнорируют железную дорогу, полностью «переключившись» на проверенные временем старые методы – солнце, звёзды и луну.
Роману известны случаи, когда даже бывалые шофера сбивались с пути, плутая в безжизненной пустыне и загоняя себя в тупик, совершали огромные «спирали», теряясь в песках и оставаясь один на один с нещадно палящим солнцем. В конце концов, одних неудачников находили с помощью вертолета, а иных – ждала ужасная кончина от жажды и знойной жары.
Со временем, от юношеского азарта, максимализма и романтики не остается и следа: авантюризм и страсть к приключениям уступают место мудрой осторожной сдержанности и умеренному взвешиванию обстановки при принятии очередного решения. Такова суровая жизнь…
Небрежный жест главаря шайки, заставил Романа прервать свои размышления. Казах постучал длинной палкой по борту машины, давая понять, что он не возражает против того, чтобы его угостили.
Водитель послушно вытащил из кабины пару кочанов и положил их перед атаманом. Однако, тот, удивленно вскинув свои белесые брови, недовольно зарычал в третий раз:
– Ня у?!
Роман инстинктивно догадался: на сей раз, данная фраза была наполнена следующим смыслом: «Обижаешь! Наполни мне целый мешок!»
Подобная наглость чуть не рассмешила Ака-Рузи. Вряд ли, этот обыкновенный овощ является тем стратегически важным продуктом, без которого «хозяин пустыни» не проживёт? Интересно, однако, было проследить за логикой разбойника: «Пускай, хоть и капуста, пускай, мне она и даром не нужна. Но взять её необходимо как можно больше. Как – дань, как плату за проезд через мою территорию!»
Ни слова не говоря, Ака-Рузи поднялся в кузов, где доверху наполнил мешок этим нехитрым товаром.
Тем временем, помощник закончил свою работу. Он наскоро собрал все инструменты и стоял в ожидании, стараясь скрыть свое волнение.
Наконец, главарь нехотя встал. Остальные, как по команде, последовали его примеру, преданно глядя в глаза своему господину. Скажи он им в эту минуту «фас!», и они как зомби, не задумываясь, растерзали бы «незваных гостей». Однако, видать, остатки благоразумия ещё не окончательно покинули старого атамана и потому он, подойдя поближе к гостеприимному водителю, только пристально и изучающе уставился на него, словно удав, гипнотизируя свою жертву. Ака-Рузи внешне спокойно выдержал этот сверлящий взгляд. О-о! Как он до боли был ему знаком! Ещё бы: этот многозначительный молчаливый взгляд, говорил многоопытному шоферу о многом! Про этот взгляд он мог бы написать целую книгу.
Прошло не более десяти секунд, которые показались Роману вечностью.
В конце которых, ему стало ясно, что сегодня судьба над ними сжалилась и пощадила…
– Ну что – здОрово струхнул?! – впервые за всё это время, от души рассмеялся Ака-Рузи, обращаясь к своему молодому помощнику, когда они отъехали немного от того злосчастного места. – Не ссы, Петруха: я и сам порядком пересрался. Но мы выкрутились, переиграли их и выжили! Слышишь, – вы-жи-ли! – произнес он по слогам и весело подмигнул впавшему в расстройство напарнику.
Столь долгожданный рокот урчащего мотора вновь заполнил приятной сердцу мелодией кабину КамАЗа, возвратив угасший было интерес к жизни.
– Не боись: завтра – дай Бог – доберёмся до Кульсары, а там опять ты увидишь асфальт! – приободрил молодого парня Ака-Рузи. – Там тебя будут ждать «белые шаровары» и красивые «ночные бабочки»! Да, дорогой мой, мы – шофера – калифы на час! И такова наша судьба!
«Как мало, оказывается, нужно человеку для счастья!» – с удивлением констатировал для себя Роман.
«Нет, что ни говори, а жизнь прекрасна! – радостно подумал он, глядя на скатывающий к горизонту остывающий огненный шар. – Боже мой! Как хорошо, что я не пошел в своё время в институт и выбрал именно эту дорогу!»
Приподнятое настроение и предстоящий отдых, сулящий кучу положительных эмоций и впечатлений, вернули его к жизни, позволив ему вновь почувствовать вкус свободы! Он знал: граната дважды в одну и ту же воронку не попадает. Чертов костыль остался далеко позади. А впереди…
И, несмотря на то, что на сотни верст окрест, куда ни кинь взгляд, распростерлась безжизненная серая степь, с её выжженной и скудной растительностью, Роману, почему-то, верилось, что там, впереди их ждёт только самое хорошее, самое светлое и самое радостное. Впереди может быть только счастье и никак – по-другому. А иначе – для чего существует на свете жизнь?
Будучи, в очередной раз, в Бухаре, я находился в гостях у старшего брата, когда внезапно нашу беседу нарушил телефонный звонок. Звонил один из товарищей брата, который сообщил о том, что на днях скончалась тёща их общего знакомого.
– Надо сходить… – коротко сказал брат, положив трубку.
Я согласно кивнул: поминки на Востоке – дело святое. По мусульманским предписаниям, ты можешь не пойти на свадьбу, но игнорировать похороны и поминки – непростительно.
На следующее утро, мы – все трое братьев – наняли машину и отправились к постигшей горе семье.
Сама процедура поминок, как правило, совсем короткая и занимает всего несколько минут: необходимо войти в дом, выразить соболезнование родственникам покойного, присесть за стол и выпить зеленого чая. Потом читается заупокойная молитва, после чего, собственно, можно расходиться.
Поэтому, остановившись в ста метрах от дома, мы попросили водителя немного нас подождать с тем, чтобы на этой же машине возвратиться обратно домой.
