Ладно, всё, нос вытираем, глаза промокнем и займёмся чем-нибудь позитивным. Чаю заварим и канал «Культура» включим. Луч света в тёмном телецарстве. Готовить не буду, бутерброды сделаю. А ты курицу свою переваривай. И не лезь, не лезь на стол, невоспитанное животное!
– Ну, здравствуй, мать Мария!
– Доброго здоровица, отец Александр!
– Что нового на школьном фронте?
– Вашими молитвами… Приручаем понемногу!
– Кого?
– Как кого? Географичку. Вчера столкнулась с ней в коридоре школы. Она вся в улыбке расцвела.
– Как Танькино самочувствие?
– Вроде ничего. Бледная только какая-то и печальная. Даже отмазка от школы не взбодрила. Я у неё из-под матраца столько оберток от шоколада выгребла, ты не поверишь. Наверное, желчный пузырь сработал на выброс.
– Да она шоколад ест, потому что верит, что он гормон радости активизирует.
– Вот этот гормон и зафонтанировал ночью через край.
– А где Ленка?
– На свидание пошла.
– На свидание? Не рано?
– Ой, себя вспомни! Как мы с тобой в телефонной будке…
– Маш, нам уже по семнадцать было. Почти.
– Да, а в пятнадцать лет ты Ольку Петровскую по углам обжимал. А я сгорала от ревности и зависти.
– Да ладно, не придумывай. В пятнадцать ты на меня вообще внимания не обращала. Ходила, нос задрав, фу-ты-ну-ты-ножки-гнуты.
– Это я маскировалась. А забыл, как мы с Олькой махались в раздевалке? Мешками со сменкой?
– Как дрались – помню. А из-за чего – нет.
– Я повод тоже не помню. Но причиной был ты. Так мне хотелось её отдубасить по тем местам, которые ты лапал!
– Да ты агрессивная женщина!
– Это ты только сейчас понял?
– Нет, я это смутно всегда ощущал. А теперь вот отчетливо понял. А он кто?
– Кто он?
– Ленкин ухажер.
– Мальчик из хора.
– Тоже солист?
– Соплист. Он её на два года моложе.
– То есть ему всего тринадцать?! Так это же прямо совращение малолетнего какое-то! Как же ты, мамаша, это допускаешь?
– Ха-ха. Было бы ему семнадцать, я бы заволновалась. А тринадцать – это гарантия безопасных отношений. Он всё ещё высоким голосом поет. Пусть Ленка тренируется. Она сама-то на пятнадцать не тянет.
– Да, Ленка у нас как воробушек. Зато у Таньки формы за двоих.
– Мозги только за фигурой у Таньки не поспевают. Дитя дитем. Я её спрашиваю: «Тань, ты когда поумнеешь?» А она мне: «Не знаю. Ленка на мне всю беременность просидела и все мозги мне своим весом придавила. Пусть вот теперь за двоих отдувается».
– Ты Таньку недооцениваешь. У неё такая фантазия!
– Фантазия у неё наследственная – в папеньку. Только школе на фантазию наплевать. В школе оценивают внимание, прилежание, трудолюбие…
– Конечно. Школа вытачивает винтики для системы и закручивает гайки на развинтившихся. Учит принуждению и тушит огонь творчества.
– Спокойно, дорогой! Ты не на трибуне.
– А ты со мной не согласна?
– Дурацкий вопрос. Десять раз согласна. Но аттестат о среднем образовании безальтернативен. И Таньке нужно как-то дотянуть.
– Вот зря ты сбежала из школы. Глядишь, сделала бы карьеру, уже доросла бы до министра просвещения, провела бы реформу, и было бы у нас альтернативное образование…
– Слушай, демагог! До палаты в Кащенко я бы доросла, а не до министра просвещения.
– Но тебе же нравилось работать с детьми.
– Но не с учителями. Эти старые грымзы так усердствовали, подравнивая меня под свою гребенку, что готовы были мне голову отгрызть, чтобы только я из шеренги не выделялась. «Мария Георгиевна, где ваши поурочные планы? Они не подробные. Где ваш отчет о проведенном мероприятии? Он слишком короткий. Где ваш анализ успеваемости? А неуспеваемости? У нас не принято, чтобы учителя ходили в брюках – это плохой пример для девочек. Не носите яркие цвета – они отвлекают учеников. У нас запрещено играть на уроках в игры. Даже обучающие. Шум мешает соседним классам…»
– Ну, дорогая! Под гребенку молодых специалистов подравнивают везде…
– Но в школе – с особой изощренностью и остервенением. Когда они на педсовете утверждали мне характеристику в аспирантуру, помнишь, какое главное обвинение мне выдвинули – «Вы – не своя! Вы не хотите работать в школе. Вы хотите на нас диссертации писать? Не выйдет!» Я им отвечаю: «Да нет. Мое исследование школы вообще не касается». «Ах, вот как! То есть вы школой брезгуете!» А я, дура, давай им объяснять, что диплом у меня университетский, и что в дипломе у меня три специальности прописано. Лучше бы я этого не делала. «То есть вы хотите подчеркнуть, что вы у нас особая?!»
– Маш, ты чего завелась? Я же пошутил.
– А ты, Саш, на эту тему лучше не шути.
– Ну, сколько лет прошло. Я думал – отболело.
– Не отболело.
– Тебе просто со школой не повезло. Райончик люпменский, школа допотопная, контингент соответствующий. Зато какая закалка!
– Закалка?! Да у меня через полгода давление упало: девяносто на шестьдесят, по стенкам мотало. Всё лицо пятнами пошло. Хорошо, что ты тогда в армии был – не наблюдал это чудовище краснорожее. Вряд ли ты бы на таком пугале, какой я была тогда, женился. Я столько грязи в жизни не видела ни до, ни после! Математик, с которым я приятельствовала, гомосексуалистом оказался. Мальчика-восьмиклассника совратить пытался. Физручка рукоприкладством занималась. Трудовик на каждого учителя директору стучал, а сам, как оказалось, жил с десятиклассницей.
– Маша, ну не плачь. Маша! Прости меня, я больше не буду. Никогда-никогда. Слышишь?
– Слышу.
– Я про закалку в том смысле, что для своих детей ты очень тщательно школу отбирала.
– Это правда, тщилась! Хорошую первую учительницу, добрую, умную искала. Каких трудов стоило к ней в класс записаться. А она взяла и накануне первого сентября подала заявление об увольнении. И пошла чехарда – каждый год новая учительница, иногда – две за год. Ленке с её способностями всё равно, а вот Танька запуталась окончательно. А на фоне своей звёздной сестры бледно выглядела. Вот и пришлось её в другую школу переводить.
– Ладно, Маш, не надо о грустном.
– Ты первый начал.
– Ну, я же уже извинился. И ты меня простила. Давай вытрем слёзки, накроем на стол и выпьем хорошего бургундского за хороших учителей. Ведь есть такие, правда?
Из дневника Тани Шишкиной
12 ноября
Давно я ничего в дневник не писала. Сначала не было настроения – какое настроение, если до каникул ещё месяц, а потом не было времени – надо было срочно сдать хвосты. Родители меня учёбой не мучают, но есть условие – в четверти двоек быть не должно. А у меня по химии нарисовывалась. Пришлось напрягать мозги – чуть не закипели и в осадок не выпали:) Но папа меня спас от окончательного разложения на элементы. Скачал книжку в Интернете: «Химические сказки и стихи» и стал читать мне её. И я всё поняла! А цепочки химических реакций он предложил мне в виде комикса нарисовать. Ленка посмотрела, хмыкнула, сказала, что здорово, но слишком много времени уходит. Но мне по-другому в голове удержать всё это не получилось бы. Потому что я человек креативный, и в голове моей царит хаос, из которого рождаются образы. Но ведь нашел же папа выход! Неужели наша химичка про эту книжку не знает? Вечно бубнит что-то себе под нос и химические формулы на доске пишет, пишет… Пока класс развлекается. Потому что она не только тихо говорит, но ещё и плохо видит. Все достают свои гаджеты: кто сериал смотрит, кто в игры режется. А что? Химия нужна только троим из нашего класса: Наде Беленькой, Женьке Нгуэну и Леве Шкаликову. Они в медицинский собираются. Остальным химия по барабану.
Папа говорит, что химия всё-таки нужна, чтобы, выбирая продукты или косметику, не купить какой-нибудь дряни, от которой желудок испортится или лицо сыпью покроется. Я так не думаю. Всегда можно отзывы в Интернете посмотреть и рейтинги. Есть специальные программы. Зачем череп загружать? Вдруг не останется в мозгу свободного места! Из головы информацию не удалишь так просто, как из телефона. Она, бывает, так засядет, что по ночам снится. Ленке не снится, а мне всё время. А это так страшно, когда химические формулы идут на тебя в атаку!
А Ленка мои комические химические цепочки сфотала и в «Инстраграмм» выложила. Без спроса! Папа её за это отругал, сказал, что это моя интеллектуальная (!!!) собственность и, может быть, я стану автором нового типа учебников. Ленка не поверила, но с папой спорить не стала.
А потом наступили каникулы, и мы всей семьей поехали в Рим. Мне там очень понравилось! Перед поездкой мама заставила нас с Ленкой прочитать «Ангелы и демоны», чтобы погрузить в атмосферу, – как она выразилась. Я осилила страниц сто, но для погружения мне этого хватило. Три дня мы с Ленкой честно ходили по колизеям и музеям, но на четвёртый не выдержали. Увидели на главной улице, что ведет к Колизею, огромный магазин «Зара» – и не устояли. Мама на нас жутко ругалась: поехать в Рим, чтобы ходить по дурацким сетевым магазинам! Она даже внутрь зайти отказалась, так и сидела на ступеньках, пока мы с Ленкой и папой шопились. В римской «Заре» – совсем другой ассортимент, и мы накупили кучу барахла. А ещё папа купил нам ботильоны на высоченных каблуках! Мама как увидела, чуть не онемела. И долго пилила папу, бухтела что-то про осанку и деформацию стопы, что-то такое.
