– Не думаю, – сморщилась Туманова, – с негативным настроем наши американские друзья не послали бы его на важную сделку. Они же не самоубийцы!
– Верно излагаешь! – похвалил ее директор. Он нечасто имел дело с приятными и сговорчивыми людьми, поэтому грешил излишними приглашениями Светы в свой прокуренный карцер. – Собственно, я возлагаю на твои плечи этого русского америкоса. Ты девочка умная, сообразительная, в меру обаятельная…
– Почему же в меру? – обиженно заметила Света.
– Извини, ты очень обаятельная, – поправился Вольф. – Сразишь мальчонку на повал. Он подпишет все бумаги, и дело в шляпе.
– Вы же предлагали без фокусов?
– Это я шучу! Шутка! Правительство предоставляет гарантии! Это бизнес государственного значения. Прости за грубость, Светочка, но если мы провалим этот проект, то полетят с плеч наши головушки, закроют нашу лавочку, как Кипрский офшор, а кому-то и нары светят! Так первый зам председателя правительства на встрече с бизнесом и заявил. Контроль будет жесткий, как в сталинские времена.
«Интересно, а про нары – это он кого имел в виду? – усмехнулась про себя Света, – меня уж точно не за что сажать, я всего лишь невинный исполнитель»
– Ступай! – взялся за телефонную трубку директор. – Я тебе все разъяснил буквально на пальцах. Давай, не вешай нос! Разбирайся! Я в тебя верю.
– Спасибо за доверие!
– Иди, иди! Не мешай! – отмахнулся Вольф.
Через пять минут Светлана оказалась в своем отделе, который представлял собой просторный зал, разделенный многочисленными перегородками на десятки миниатюрных офисов, объединенных общим пространством и кондиционерным воздухом. Личного кабинета Туманова пока не имела.
Босс обещал выделить отдельное помещение, но до реального воплощения обещания не дошли, и Света ютилась за стеклянной перегородкой, разделяя общую участь большинства персонала.
Приступать к осуществлению нового проекта не хотелось. Света не могла забыть раскрученных японцев. Она даже выучила наизусть их непроизносимые имена и фамилии, стала различать их по лицам в кромешной темноте и испытала желудок на прочность всеми сортами суши в японских ресторанах, куда водила ее многочисленная делегация страны восходящего солнца. Света даже перестала ронять рисовые палочки на пол. Но все впустую. Ее детище украли, не выпустив в мир. Как это знакомо! До боли знакомо!
Как обычно водится, интересы государства российского возымели верх над частными интересами отдельного человека. Мысленно распрощавшись с палочками и суши, Света приступила к сбору теперь уже ненужных ей бумаг, чтоб отдать килограммы полезной макулатуры в волосатые руки ненавистного мавра. Света чувствовала себя не в своей тарелке. Ей бы выговориться, да некому. Никто не спешил к ней в гости. Где ее любимые подружки? Ау? Глухо, как в казахской степи! Ну хоть кто-то откликнитесь?
К счастью, долго ждать не пришлось. Соседка по залу через пять коморок, как величала компактные офисы Света, предстала перед ней с сияющим видом.
– Светик, поздравляю! Этот новый проект принесет нам миллионы! – впопыхах промямлила Лида Васютина.
Она была самой молодой сотрудницей в отделе (по слухам, ей едва исполнилось двадцать пять), но самой что ни на есть опытной в счастливой замужней жизни (естественно, из знакомых Светланы). В двадцать один, еще не окончив экономический институт, она собралась замуж за магистра одноименного факультета Толика Васютина. Сам он не отличался ничем выдающимся, кроме как широко известным папой и домиком в Жуковке. Лида полюбила его искренне и без единой нотки расчета. Ей был наплевать на папенькины связи и материальный ресурс. Она хотела только Толика, а Толик хотел ее. Что он нашел в ней – до сих пор остается загадкой. Любовь зла – говорят завистницы, но к семье Васютиных это не относится. После успешной защиты своего диплома Толик сделал ей предложение. Как-никак, Лида находилась в положении. А после шикарной двухдневной свадьбы и медового месяца на Мальдивах всемогущий папа устроил сначала Толика, а потом и Лиду в перспективную компанию. К тому времени Лида еще не имела диплома и трудилась в курьерах, а через год дипломированная госпожа Васютина окончательно влилась в единый коллектив, успев произвести на свет в частном роддоме прелестную девочку.
– Как слухи летят! – удивленно заключила Туманова.
– Это не слухи, а истинная реальность! – излучала оптимизм Васютина, – а загадочный ковбой еще не появлялся?
– Ты о ком? О Бабиеве? – на секунду смутилась Света.
– Упаси Господи! О ком ты?! Я об этом американце, что должен проинвестировать в нас долгожданные миллионы.
– А! – у Светы отлегло от сердца. – Не появлялся. С твоим информативным потенциалом ты узнаешь об этом первой. Вольф сказал, что он русский, типа эмигрант. Так что не ковбой и не из Техаса, а по-моему, из Нью-Йорка. Вот думаю сейчас, что с ним делать, как к нему подобраться. Лучше бы он оказался настоящим американцем. Так проще. Я же владею разговорным английским, а этот тип наш, так что придется изрядно повозиться. Он в курсе всех наших проблем, особенностей менталитета и вековых традиций – это минус, но не придется напрягаться с языком – это плюс. Пожалуй, единственный плюс. С японцами я вывихнула себе язык. До сих пор болит.
Лида пожала хрупкими плечиками и тяжело вздохнула:
– Эх, лучше бы он был ковбоем! В кожаной шляпе и с револьвером в кобуре. Очень соблазнительный образ, не правда ли?
Лида смотрелась очень моложаво. В тоненьком узорчатом платьице и в летних босоножках она выглядела а-ля набоковская Лолита. Светлана оценила ее детский прикид, оставив без комментариев. Местные барышни излишне чувствительны к критическим замечаниям в свой адрес.
– Куда тебе! Ты замужем, али не рада? Пресытилась совместным бытом?
– У нас с Толей все отлично! А это я так… девичьи фантазии. Имею я право пофантазировать… помечтать. Я читала в «Cosmo», что девяносто процентов мужчин во сне изменяют своим женам с иллюзорными партнершами, а у женщин этот процент доходит до тридцати.
– А остальные десять процентов мужчин что видят?
– А это не мужчины! – отмахнулась Лида.
– Ты бы спросила у Толика, кого он видит в своих грезах? – подколола подружку Светлана.
– Я спрашивала!
– И что?
– Говорит только меня одну! – с наслаждением промяукала Лида. – Не признается, гад! Не признается! Но согласись – это чертовски приятно!
– Не спорю! – искренне позавидовала Света. Ей очень далеко до таких признаний. Ей вообще непонятно, что с ней творится, чего ждать от судьбы и на что надеяться. – Вы идеальная пара, Лид. Кстати, как Толик поживает?
Лида с благодарностью моргнула накрашенными глазками:
– Идеальных пар не бывает, но мы стремимся. А Толик поживает хорошо. Как иначе? Ведь у него есть я, а я есть у него. Вместе мы одна сатана. Мы вместе на вес золота.
«Действительно, как я могла забыть, – пронеслось в голове у Светы. – Последнее время я задаю много глупых и никчемных вопросов».
– Недавно дочку отправили в садик, – продолжала Лидочка. – Марина там еще не освоилась, плохо кушает и мало спит. Воспитатели уверяют, что через пару недель это пройдет, и малышка освоится.
«У тебя еще и ребенок! Лида – ты сама настоящий ребенок!»
– Что это я все о себе! У тебя как с личной жизнью? – наивно спросила Лида, позабыв, что для некоторых – это больная тема.
– Никак! – сдержала недовольство Света. – Тихо. Все по-прежнему. Ты видишь, я по уши в дерьме! Какая тут личная жизнь. Сначала японцы доставали, а скоро ждать американского ревизора. Ни минутки урвать невозможно. А ты говоришь личная жизнь. Кругом одна безналичка!
Как она не понимает, что не стоит задавать ей эти вопросы. Тем более Лида заставляет ее нервничать и придумывать тупые отмазки от трех до пяти раз в неделю. Неужели она считает, что за семь дней что-то изменится? Какая беспредельная наивность!
Беспредельная!
– Что правда, то правда, – согласилась Лида. – Но тебе не угодишь! Ты у нас такая привередливая! Взять того же Исмаила Бабиева…
Нет спасения! И она в ту же степь!
– Он видный свободный мужчина, – говорила Васютина, расхваливая достоинства непристроенного кавалера. – Да, возможно, слишком темпераментный. Да, местами чересчур эмоционален – это мизерные недостатки. У кого их нет? В целом же картина неплоха. Не самый последний вариант, поверь! Несколько старых кукушек по нему сохнут. А Иветта? И та была влюблена! Не знаю, как сейчас дела обстоят, а весной у Иветты был гормональный бум, и она ему проходу не давала. А Исмаил не сдался, сдержал натиск. А уж Иветта любого мужика склеит, ты ее лучше меня знаешь! Не представляю, как за пределами компании, но здесь Исмаил шашни ни с кем не крутит. Как одержимый, он предан одной тебе!
«Не много ли ты на себя берешь, девочка! – размышляла Туманова. – В свахи тебе пока рановато. По возрасту и по солидности не проходишь. В брачное агентство тебе путь заказан. А Иветту оставь в покое – как-никак она моя лучшая подруга! На фига ты вообще ко мне приперлась?!»
