Долго искать Гинтераса не пришлось. Он печально сидел на ступеньках около дверей Ритулиной квартиры. Глаза его были закрыты.
– Давно сидишь?
Он вздрогнул и посмотрел на меня. В тусклом свете лампочки, его светлые глаза показались мне чересчур блестящими. Но голос его прозвучал тихо.
– Часа два. Я думал, ты придешь сразу после работы.
– Ты мог позвонить, и я не задержалась бы. Слушай, у меня ничего съедобного с собой нет, но сейчас я полью цветы, и мы пойдем ко мне. Бабушка нас накормит, – я уже возилась с замком и не смотрела на моего нового знакомого. Дверь открылась, и мы вошли в квартиру.
– Посиди в комнате.
Я торопливо зашла в ванную, где стоял отвратительный запах засохшей крови, и, стараясь не смотреть на раковину, взяла бутылку с водой. Мне казалось, что у меня все получается молниеносно, но все равно я не успела. Гинтерас лежал на Ритулином диванчике. Глаза его были закрыты, на щеках пятнами горел нездоровый румянец.
Только этого мне и не хватало! Я подошла к нему и положила ладонь на его лоб. О моего нового приятеля можно было зажигать спички. Ощутив мое прикосновение, он с трудом открыл глаза.
– У тебя руки как у ангела, – пошевелил он губами и попытался улыбнуться.
– Угу. А плечи, как у грузчика. Ты сам встать можешь? Или мне тебя отнести к такси?
– Сейчас. Чуть-чуть еще полежу…
– Как тебя угораздило!
– В камере было очень холодно, И еще человек рядом сильно чихал. А ты поезжай домой. Я полежу немного, а завтра попробую добраться до поезда. Обещаю ничего не украсть, – он снова улыбнулся одними губами и закрыл глаза. Мне показалось, что он впал в забытье.
Что же мне делать? Поискать что-нибудь в аптечке у Риты? Я вспомнила свой вчерашний эксперимент с «новопасситом» и отказалась от этой идеи. Позвонить в «скорую», чтобы он исчез, как Шурочка? Ритка, Ритка, что ты со мной делаешь? Я вздохнула и нашла в сумке визитку моего доктора. «Простите меня, Владимир Александрович! Я не нарочно» – тихо прошептала в моей голове совесть, и я начала быстро набирать номер.
– Совести у тебя нет! – услышала я усталый голос на другом конце провода.
«Совесть у меня есть» – обиженно подумала я – «выхода другого нет.» И виновато шмыгнула в трубку. Последовало недолгое молчание и, наконец, долгожданное.
– Ладно. Жди.
Полчаса, проведенные рядом с пылающим Гинтерасом, который что-то бормотал на своем языке и периодически хватался за меня сухой горячей рукой, показались мне вечностью. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, я распахнула ее, даже не поинтересовавшись, кто бы это мог быть. И тут же пожалела об этом. Из дверного проема в комнату шагнул… Вампир. Это был молодой человек, очень высокий, с синевато-бледным лицом, зрачки в светлых глазах чернели маленькими точками, хотя в коридоре был полумрак. Казалось, если бы он улыбнулся, обнажились бы острые белые клыки. Одет он был, как те отмороженные мальчики, которые стучатся в двери квартир и предлагают купить брошюру о вечном спасении души. Возможно, при других обстоятельствах я могла бы испугаться, но грозную картину сильно портила белая повязка на голове и гипсовый каркас на шее. Двигался он осторожно, будто лишние движения доставляли ему боль.
– Если ты мне все сама отдашь, я обещаю, что боли ты не почувствуешь, – пообещал он мне утробным голосом и втолкнул меня внутрь комнаты.
– Вы ошибаетесь. Я никому ничего не должна, – стараясь звучать спокойно, ответила я. Сердце у меня билось в районе горла, что очень мешало четко выговаривать слова. Вампир поднял руку и неожиданно ударил меня наотмашь по щеке, а другой прижал к вешалке в прихожей. Из моих глаз непроизвольно брызнули слезы.
– Ответ неправильный, – словами гангстера из какого-то американского триллера ответил мой мучитель. – Чужое брать нехорошо.
Меня еще никогда так не унижали. Дальше я думала уже не головой. Мои руки начали двигаться с молниеносной быстротой. Сдернув с вешалки складной зонтик, я со всей силой, на которую была способна, ударила его по забинтованной голове. Нападающий молча сложился мне под ноги, как будто из него внезапно выдернули позвоночник. Лицо его стало совсем белым, на повязке выступила кровь…Только не это! Мне внезапно стало нехорошо. Голова закружилась, в глазах поплыли странные цветные пятна. Я почувствовала, что медленно сползаю на пол…
– Что здесь происходит? – откуда-то издалека донесся знакомый голос. Я подняла глаза и сквозь зеленоватые разводы увидела склоненного над нами Владимира Александровича. Впервые он мне показался красивым.
– Я, кажется, убила человека, – пошевелила я беззвучно губами.
– Чудненько, – пробормотал доктор, уже осматривая, лежащего рядом со мной вампира, – кого?
– Этого…
Владимир Александрович присел над распростертым телом пощупал пульс, а затем похлопал его по щекам.
– Нет. Этот живой. Другие претенденты есть?
Я отрицательно покачала головой. Вампир порозовел и застонал. С облегчением вздохнув, я поднялась на дрожащие ноги.
– Ну, Сивачев, теперь вы согласны, что рано сбежали из больницы? – спокойно заговорил с «вампиром» врач. – Да еще и девушку до смерти напугали.
– Он меня хотел убить, – угрюмо сообщила я.
– Возможно, – спокойно согласился врач, – но лежащим на полу без сознания я нашел именно его. Ты к этому больному меня вызывала?
– Нет. Тот лежит в комнате.
– Тоже без сознания?
– Почти.
– Ты опасная женщина, Полина. Рядом с тобой ничье сознание долго не выдерживает, – с присущим ему мрачноватым юмором заметил доктор, помогая Вампиру встать и усаживая его на стул.
– Посиди, – холодно обратился он к больному. – Я сейчас освобожусь, и мы поедем в больницу.
Тот покорно кивнул. Одержав убедительную победу над одним из пациентов, доктор устремился в комнату.
– Тебя потянуло на экзотику? – хмыкнул Владимир Александрович, осматривая Гинтераса. – Ты хотя бы что-нибудь понимаешь, из того, что он бормочет?
Я покачала головой.
– Должно быть, очень интересно общаться, – он окончил свои манипуляции – Воспаления легких у него нет. Скорее всего, грипп. Так что сейчас я ему уколю жаропонижающее, а потом отвезу в больницу. Сможешь его завтра посетить. А сейчас рассказывай, что здесь произошло. И почему ты находишься здесь, особенно после твоей страшной клятвы в одиночку в эту квартиру не заглядывать.
Он говорил, а его руки продолжали двигаться. И спустя несколько минут после укола, я заметила, что мои невнятные объяснения слушает уже не один доктор.
– Ты не знаешь человека, который на тебя напал? – тихо, но уже на русском прошептал Гинтерас. Его лицо побледнело, со щек исчезли красные пятна, на лбу выступил холодный пот.
– Не знаю, – я с облегчением вздохнула. Владимир Александрович, наверное, был волшебником. Оба умирающих были возвращены к жизни в считанные минуты. – Тебе лучше?
– Да. Спасибо, доктор.
– Рад был помочь. А сейчас, поднимайтесь. Поедем в больницу. Вы, наверное, понимаете, что жаропонижающее будет действовать недолго, а вам нельзя оставаться одному в таком состоянии.
– Я не могу ехать в больницу.
– Послушайте, у меня сегодня ночное дежурство. Я оставил свое рабочее место, и меня, скорее всего, уже ищут. Возможно, сейчас кому-то очень нужно мое немедленное профессиональное вмешательство. В общем, собирайтесь.
Но упрямый больной только отрицательно покачал головой. Я поняла, что терпение моего Доктора Айболита уже предельно истощено, поэтому быстро предложила компромиссное решение.
– Он побудет у меня. Вставай, – скомандовала я Гинтерасу. На этот раз он счел нужным повиноваться.
– Тебя нужно лечить, Полина Агрест. Пойдемте, отвезу, я с машиной. Сейчас еще одного экстремала придется уговаривать – вздохнул врач, и мы втроем побрели в прихожую за раненым.
Уговаривать его не пришлось. Прихожая была пуста…
– Ого! Как человек на работу стремится! – удивился пожилой охранник, когда я ворвалась в офис в семь часов утра.
– Завал, дядя Саша. Не успеваю, – уверенно соврала я. На самом деле, основная причина моего несказанно раннего появления на работе была другая. Гинтерас метался с высокой температурой всю ночь, и мне пришлось просидеть рядом с ним до самого утра. Только в шесть часов у жертвы нашего климата, наконец, снизилась температура, и он заснул. Мне уже не было никакого смысла ложиться спать, я быстро собралась и потопала на работу.
– Как вас только ваши мужья в такую рань отпускают, – добродушно пробурчал дядя Саша, и я резко притормозила движение.
– А почему во множественном числе? Кому еще неймется дома?
– Да подружке твоей. Длинноногая такая брюнетка… Раньше приходила.
Ритка? Как интересно! Но у меня еще будет время об этом подумать. Я снова заторопилась, и еще раз кивнув дяде Саше, быстро шмыгнула в Ритулину комнату.
