– Забирайте, – заключил Темнов. – А в чем, если не секрет, его обвиняют?.
– Служебная тайна, – вновь не захотел делиться информацией капитан.
– Ну хоть срок-то большой? – не унимался Александр.
– На пятнашку потянет, – по-приятельски обнадежил лейтенант.
– Ну слава богу. На солидного человека и полночи убить не обидно.
Автоматчик стал позади конвоируемого.
– Выводите! – дал указание капитан.
Уже в дверях замыкающий зловещий квартет лейтенант обернулся к Темнову:
– Спасибо, док. Было интересно.
– Мне тоже. Удачи.
Служебные машины, урча изношенными двигателями, скрылись в ночном тумане.
Александр прошел в «отсыпочную». Пацаненок мирно посапывал. Легкий румянец пухлых щек и прохлада носика вкупе со скучно-медицинскими показателями – все свидетельствовало об успешности проведенной детоксикации.
– Он вас не приспал? – улыбнулся Темнов медсестре. – Глядя на него, так бы и свернулся калачиком на кровати. – Врач осекся, споткнувшись о холодный взгляд Татьяны. Она явно не была расположена шутить. И единственной причиной тому был он сам. – А-а, понятно… Ну, что есть, то есть, – промямлил он, едва сдержавшись, чтобы не закричать: «А что я, по-вашему, должен был делать?!»
Чеканящей походкой выходя из комнаты, он уже знал ответ: «Лечить!» Но ведь симулянт!.. А ты был уверен?.. Д-да-а… На 100 %?.. Д-да-а, нет, но… Вот именно, черт тебя дери! А раз не уверен, то лечи! Госпитализируй и приводи в чувство. Медленно и осторожно. И безопасно для пациента. А не на грани фола. То бишь инсульта, тромбоэмболии и нервного срыва… Эпатажник хренов! Но ведь все обошлось!.. А если бы не обошлось? Но ведь обошлось же!
«Человеческий фактор, бля…» – заключил Александр, и ему стало легче.
Машина была той же, во всяком случае, выглядела идентично отъехавшей час назад. Раздолбанная «двадцать четверка» с тускло поблескивающими «кубиками» таксишного лейбла. Пассажиркам, вероятно, дешевле обходилось ожидание, чем повторный вызов машины в свое захолустье. Скорее всего, тетенькин трезвый взгляд на происходящее. От мамочки подобной сообразительности ждать не приходилось. Хотя кто знает… За свою недолгую, но интенсивную карьеру реаниматолога Александр видывал пьянчужек, за считаные минуты обретавших сноровку и логику от пары инъекций глюкозы и детоксиканта.
Привычное грюканье едва закрывшихся за милицией дверей, и вот уже немилые взором и злые сердцем дамочки вновь предстали перед Темновым.
– Где мой сын? – Дикция матери заметно улучшилась, а косметика на лице расплылась еще сильнее. – Я хочу его видеть!
– Да пожалуйста! – Александр распахнул двери в приемный зал. – Татьяна, вывозите парня. К нему посетители.
Угрюмая женщина чинно прошествовала в комнату, не отреагировав на сарказм врача. Из-за дверей «отсыпочной» показались направляемые медсестрой носилки с раскинувшимся на них маленьким тельцем. Матрона уронила маску обиженной праведницы и метнулась к родной кровинушке:
– Никита! Ну как ты? Уже лучше?
– Он спит. Не нужно его сейчас будить… – Дальнейшей Татьяниной аргументации Александр не слышал, переключив внимание на застывшую в ожидании тетушку.
– Вы привезли то, что мне нужно?
– Да. – Никаких давешних улыбок, сплошная холодность.
– Хорошо. Идите за мной. – Темнов двинулся по ярко освещенному коридору. Свернув за угол, они миновали травматологический пункт и продолжили движение вдоль пустых высоких стен. Она не выдержала:
– Послушайте, разве нельзя передать это здесь? Ведь нет никого. Зачем так далеко идти?
– Нет, здесь нельзя. Не волнуйтесь. Уже скоро.
Прошествовав стометровку, они достигли вестибюля перед центральным входом в больницу. Двери после 21:00 закрывались, посещения стационарных больных прекращались, и весь приток ночных страждущих и их сопровождения осуществлялся через вход приемного отделения. Таким образом, людное место пустело до 7:00 утра, лишь изредка посещаемое родней вновь поступивших или, еще реже, ими самими, с целью покупки необходимых медикаментов в круглосуточных аптечных пунктах.
Александр постучал в закрытое окошко стеклянной витрины. Заспанная аптекарша, щурясь от яркого вестибюльного света, выбралась из крохотной бытовки. Увидев доктора, она тщетно попыталась придать уставшей физиономии выражение озабоченной заинтересованности.
– Мы ненадолго, – сжалился над видавшей виды провизоршей Темнов. Ведь причиной ее прерванного сна послужил именно он. – Тонометры есть? Желательно комбодрайвные. – Улыбнувшись отразившейся на лице женщины озадаченности, он заменил модерновое словечко более пространным и архаичным разъяснением: – Ну чтобы и от батареек, и вручную работали.
– А-а, поняла. Да, конечно, – засуетилась аптекарша. – Вот. Ой, нет. Этот только на батарейках. Вот, комбо… Как вы сказали?
– Драйвные. Не берите в голову, – успокоил ее Александр. – Наша «старая школа» еще не скоро этим определением начнет пользоваться.
– Ну-у, доктор, я еще не «старая», – с шутливой обидой протянула она. Сонливость сдала позиции, уступив пьедестал элементарному желанию полялякать. – К тому же надо идти в ногу со временем. Новые веяния и все такое…
– Вы еще о философии вашей фирмы расскажите, – подхватил Темнов, указывая на лейбл мегахолдинга, ячейкой сети которого являлся этот аптечный пункт. – Постоянное совершенствование, все под клиента, даже сленг.
– А то как же. – Провизор горделиво распрямилась, готовясь к вдохновенной тираде. – Вы знаете, какие нам экземпляры попадаются? Тут не то что язык сломаешь, а и мозги набекрень съедут, если в иные заказы вникать. И чем дальше, тем шизоидней. Вот недавно подходит юноша, с виду не ханыжка какой, прилично одетый, с новой мобилой. Мне, говорит, синих таблеток от головы для мамы. Извините, отвечаю я, у нас, молодой человек, медикаменты отпускают по наименованиям, а не по цветам. Как он взбеленился! Стал кричать, что мать здесь постоянно отоваривается, я могла бы и знать, кому синие таблетки продаю. Нет уж, уперлась я, звоните, милок, своей матушке, уточняйте у нее название. Тот кнопки на телефоне покоцал, подышал в трубку. Не отвечает, говорит. А сам на просибельный тон перешел, ну что вам, дескать, я же не наркоту какую-нибудь продать прошу. Таблеток синего цвета от головной боли не так уж и много. Я чуть было на поводу не пошла. Дам, думаю, гипотензивное в синих капсулах, хуже не будет. А в последний момент решила все же фамилию матери спросить. Он возьми и выдай: «Алентьева». У меня сердце так и упало. Я ж эту сердечницу уж который год отовариваю. И давление-то у нее как раз пониженное. А как болячка обостряется, то и вовсе падает. Коллапс, значит. Вот голова и раскалывается. Она регулярно кардиотониками и спазмолитиками у нас запасалась. Вот дала бы я это гипотензивное на ее голову и на свою задницу! – Аптекарша коротко хохотнула и, переведя дыхание, собралась было продолжить. Но была прервана вновь форсирующей события тетушкой:
– Доктор, так зачем мы сюда пришли? Объясните же наконец.
– Да чего здесь объяснять? Вот за этим самым и пришли. – Александр надел на запястье упругую манжету тонометра, а в другую руку взял холодящую ладонь грушу. – Это для ручного нагнетания. А автоматика где? – обратился он к провизору.
– Здесь, на дисплее переключатель. Вот… Если батарея разряжена, то в автоматическом режиме экран попросту не загорается. Тогда руководствуетесь стрелочной шкалой. Здесь, ниже…
– Хорошо и сколько стоит это чудо современной медтехники?
Услышав цену, Темнов обернулся к своей спутнице:
– Вам везет. Сумма на треть меньше запланированной. Упакуйте, – велел он аптекарше. – Да… Обязательно чек и гарантийный талон, будьте добры.
Принимая картонный параллелепипед, Александр подбодрил неподвижно стоявшую у прилавка женщину:
– Ну же, теперь ваша очередь.
Быстрыми нервными движениями она отсчитала нужную сумму. Купюры были в основном мятые, со стершейся краской на сгибах. Банкоматы таких не выдают. «Заем, наверное. Впрочем, это их проблемы».
Обратный путь до приемника прошел в молчании.
– Машина в педиатрию. Ребенок шести лет. Лежачий, в сознании. – Делающая заявку на транспорт медсестра уже не была помехой.
Темнов положил перед тетушкой чистый альбомный лист.
– Ручки вот, – кивнул он на торчащий из пластмассового стаканчика пучок писчих принадлежностей.
– Зачем это? – Вопрос прозвучал скорее устало, нежели раздраженно.
– Ну вы же не хотите остаться анонимным спонсором. Поэтому я даю вам возможность запечатлеть себя в анналах истории нашей больницы как одного из немногочисленных меценатов, добровольно пожертвовавших часть своих скудных сбережений на благое дело улучшения материальной базы реанимационного отделения. Пишите!
Надиктовка заявления на имя главного врача о добровольном пожертвовании со стороны гражданки N… (даже если фамилию соврала – не суть важно) в виде приобретенного ею среди ночи (время корректно не указывалось – только дата) тонометра марки такой-то заняла около десяти минут. Перечитывая написанное, Темнов насчитал с полдюжины грамматических ошибок, но усталость преградила путь сарказму. Фамилия главного врача написана правильно, дата совпадает с чековой – остальное детали.
