– Как скажешь! – легко согласился Владимир. – Вот только сдаётся мне, что твой красавец Мигель запер тебя в золотой клетке и кормит с руки. А такие птицы, как ты, в неволе долго не живут!
– Ты сам-то женат? – уточнила Инга, снисходительно улыбаясь.
– Нет, а что?
– Вот когда женишься, Вовочка, тогда и поговорим подробнее.
– Я пока не знаю, когда это случится и кому удастся меня заполучить в мужья! А поговорим обязательно! Мне интересно с тобой общаться. Надеюсь, тебе тоже приятно поболтать с соотечественником.
– Приятно, не скрою, – призналась Инга.
– Так в чем дело? Звони, и я мигом примчусь, куда скажешь, подруга!
Вскоре портрет Инги был завершён, и Мигель устроил по этому случаю небольшой семейный праздник – близкие родственники собрались посмотреть и оценить творение живописца. Мужчины деловито интересовались, сколько Мигель заплатил мастеру за работу, прищелкивали пальцами, всматривались в изображение. Женщины наперебой советовали, где лучше повесить картину. Все желали счастья супругам, будто на свадьбе. В доме царила типичная испанская доброжелательность и бесцеремонная родственная фамильярность. Ингу смущало и даже тяготило такое пристальное внимание к собственной персоне, но сам портрет ей тоже очень нравился. Луис действительно постарался на славу. Лицо будто светилось изнутри, глаза лучились добротой, а волосы струились тёмными шёлковыми волнами, но это было не самое главное. С портрета смотрела другая, более совершенная женщина – умная, прозорливая, лишённая сомнений и суетливости, преисполненная внутреннего достоинства. Именно такой Инга хотела бы стать, и художник будто угадал её тайные устремления. Луис сумел наделить писаную красавицу теми достоинствами, которых модели пока не доставало. Маленький забавный человечек прочёл её, как книгу, и показал ей, какой она может быть, если постарается.
Когда все разошлись, Мигель обнял жену и опять подвёл к картине, которая пока стояла на большом широком комоде. Он любовно всмотрелся в лицо Инги настоящей, потом перевёл взгляд на Ингу живописную, и гордо воскликнул:
– Ты такая красивая!
В порыве чувств Мигель расцеловал жену и добавил:
– Мы повесим картину в столовой. Нет, в гостиной! Да, в гостиной! Со временем тут будет три твоих портрета.
– Почему три? – искренне изумилась Инга. – Это уж как-то слишком, Мигель. Разве мало одного?
– Один уже есть. Второй я закажу, когда ты будешь беременна, с круглым тугим животом. А третий – после рождения нашего первенца, даже когда он немного подрастет, вместе с ребёнком на руках. На каждом портрете ты будешь уже другая. Есть такой старый обычай, и он мне нравится! – пояснил Мигель тоном, не терпящим возражений.
Инга опять промолчала. Ей сделалось как-то не по себе: задумка мужа с портретами неприятно взволновала и даже огорчила. Мигель следовал каким-то древним испанским традициям, и не интересовался мнением жены. Муж всё решил на будущее, но ведь она даже не представляла, когда же наступит эта долгожданная беременность!
Утром, проводив Мигеля, Инга принялась изучать газетные объявления. Её интересовал раздел медицинских услуг. Она больше не хотела показываться тем врачам, к которым её возил Мигель. Они её больше не устраивали. В их действиях ей виделась какая-то беспечность, небрежность, поверхностность. Они очень мило и много беседовали, но не проводили никаких серьёзных обследований. Все рекомендации сводились к простым увещеваниям о том, что нужно набраться терпения и немного подождать. Но сколько же можно ждать?! Она замужем уже пятый год!
Как выбрать толковых докторов, Инга не знала, а советоваться с кем-либо она опасалась. К сожалению, а может и к счастью, у неё не сложились откровенные, доверительные отношения с женщинами из родственного клана Торрес. Она хорошо осознавала, что если ей вздумалось бы обратиться с этим наболевшим вопросом к одной из жён братьев Торрес, или к свекрови, то замутилась бы такая всеобщая суета, в которую вовлекутся всё, включая мужчин. Разговоры с добросердечными соседками на такую щепетильную тему вообще могли привести к тому, что об этом будут запросто судачить в ближайшей булочной все, кому не лень. Такой диалог легко себе вообразить.
– Эй, hola, Росита! Я слышала, твоя хозяйка ищет хорошего гинеколога? Она, говорят, не может забеременеть?
– Что-что? Мигель Торрес не может сделать ей ребёнка? Не может быть! А такой видный мужчина!
– Madre mia! Бедная женщина! Может, это не её вина? Может, муж чем-то болен?
И так далее в этом стиле. Интерес к соседской жизни и обсуждение интимных дел в полный голос – привычное дело для испанцев. Нет, этого допустить Инга не могла. Не настолько она испанизировалась, чтобы спокойно обнародовать свои женские проблемы.
Она решила действовать по наитию. Её внимание привлекла фамилия Стадничук – от неё веяло строгостью, серьёзностью и славянским происхождением. Инга решила обратиться к этому гинекологу. Другие фамилии врачей её не впечатлили.
Доктор Стадничук оказался мужчиной лет сорока пяти. Инга никогда не имела дела с мужчиной-гинекологом, но всё же отступать не стала. Она преодолела смущение и доверилась ему.
В отличие от испанских врачей он очень мало говорил, зато уделил своей пациентке достаточно времени. Инга нервничала, зябла, немного дрожала, но все эти неприятные ощущения закончились сами собой, как только врач прикоснулся к её голому колену своей большой тёплой рукой.
– Не надо так волноваться, – сказал он по-русски густым, ровным голосом.
Она и сама была уже не в силах терпеть далее это мучительное напряжение всего организма, и потому послушно расслабилась, повинуясь доктору. «Вот уж точно – как рукой сняло!» – промелькнуло в голове. По телу пошла тёплая волна. Инга словно оттаяла. Ей даже захотелось всплакнуть, слёзно пожаловаться на всё-всё этому совсем незнакомому, но почему-то такому близкому человеку. Ей сделалось необъяснимо хорошо рядом с ним, хотя она пребывала в самой непрезентабельной и неудобной позе на гинекологическом кресле. Инга ощутила, как раскраснелось её лицо, но этого, к счастью, никто не замечал. Медсестра уже вышла, а доктора интересовала другая часть её тела.
Стадничук осторожно и умело пальпировал живот молодой пациентки, потом сделал УЗИ. Когда Инга уже оделась, он сказал:
– Я займусь вами. Пока трудно обещать, но, возможно, что-то у нас получится со временем. Строение вашей матки имеет небольшие особенности, но это не единственная причина. Вы, скорее всего, перенесли в детстве инфекцию, которая дала осложнение на детородные органы, – упрощённо и доступно пояснил врач. – В походы ходили? На холодной земле сидели, на камнях-валунах, песни туристские распевали? А ноги-то были мокрые, а носки запасные были забыты дома или просто не хотелось отвлекаться по таким мелочам.
– Да! – удивленно воскликнула Инга. – Как вы догадались?
Она-то думала, что распознать в ней бывшую заядлую туристку едва ли уже возможно. Да и когда это было! В другой жизни, в другой стране.
– Кое-какой опыт имеется. Не первый год работаю, – усмехнулся доктор и протянул ей листки с назначениями. Он прописал лекарства, специальный массаж, курс инъекций. Инга взяла бумаги, бегло прочла, слушая его пояснения.
– Пока немного полечитесь, а позже неплохо бы съездить на специальный курорт. Я подышу для вас самое подходящее место, – добавил Стадничук.
Всё было внове. С Ингой впервые так обстоятельно и внимательно работал врач.
Прощаясь, Инга едва справлялась с желанием расспросить доктора Стадничука, как он оказался в Таррагоне. Каким житейским ветром занесло в Испанию этого немолодого человека, какие обстоятельства спровоцировали его покинуть Россию? Вопросы вертелись в голове, но она не завела подобный разговор. Это было бы слишком по-испански – бесцеремонно лезть человеку в душу.
Выйдя на улицу, Инга ощутила невероятную лёгкость. Вдруг подумалось, что всё получится, всё наладится. Доктор Стадничук сумел её приободрить и внушить уверенность. Ей захотелось срочно поделиться с Мигелем – ведь он её самый близкий человек, он её муж, и они накрепко связаны горячим желанием иметь ребёнка.
Инга решила безотлагательно встретиться с мужем. Обычно она никогда не беспокоила его во время работы, не звонила по пустякам, не возникала в его офисе без надобности. Но этот случай показался ей особенным. Её распирало желание увидеть мужа. Мигель обмолвился утром, где он будет находиться, и она решила появиться без звонка.
Войдя в зал старенького, но уже подновлённого особнячка, она сразу догадалась, что идёт то ли репетиция, то ли творческий конкурс. На tablao, специальной площадке для танцев, выступали исполнительницы фламенко. Танцовщицы работали в костюмах, с полной отдачей – страстно, зажигательно, словно на большом ответственном концерте. Мелькали воланы, оборки, дробно стучали каблучки, звучали гитарные аккорды. Инга остановилась у входа, не привлекая к себе внимание. Она решила дождаться окончания танца, а уж потом спросить про Мигеля.
