– Do you have menu on English? – деловито спросила Оля.
– Senora? – переспросил он, наклонившись к Оле поближе. Его лицо выразило полное непонимание. Мне показалось, что он удивился больше не тому, что в этот офис-фастфуд зашли иностранцы, а тому, что они не говорят по-испански. Дед вовсе не был смущен тем, что не понимает, – наоборот, он был вполне гармоничен и с уверенностью продолжал говорить на своем родном языке. Минут пять мы пытались наладить контакт, он принес несколько версий меню, правда, все на испанском, но так ничего не вышло. Оля начала нервничать. Она впервые столкнулась с ситуацией, когда ее по-английски не понимают.
– Как это так! – возмущенно жаловалась она мне. – Я чисто и хорошо говорю на английском, почему меня не понимают?! Что это такое! Какая это наглость! Английский должны знать все!
Я начал хихикать. Меня забавляли ее попытки сделать заказ, но официант не понимал ровным счетом ни хрена! Тогда Оля, уже почти в агонии, встала и громко, что есть силы, спросила: «Excuse me somebody speak on English?!»
Какой-то парень, сидевший через столик от нас, кивнул головой. Оля была спасена. Она подошла к нему и начала быстро тараторить на английском, высказывая свое негодование. Испанец явно не понимал ее, но делал озабоченный вид и кивал головой в такт ее мольбам. После пяти минут бузовской тирады молодой человек, глядя в меню, попытался ей объяснить, что тут за блюда. Картина была потрясающая, я даже фотографировал: за столиком сидит мужик и объясняет блондинке на английском с испанским произношением, что написано в меню, Оля лишь иногда моргала и сильно напоминала курицу, смотрящую на космический корабль. Напротив них стоял официант-дед и тоже внимательно слушал, когда слышал английские слова – пропускал, испанские – кивал. Оля смотрела то на официанта, то на вызвавшегося переводчика, как на идиотов, и начинала бесится.
– Мне кажется, что они просто стебутся, – возмущалась Бузова, иногда посматривая на меня. Между тем я посмотрел на доску, вывешенную у входа в кафе, и понял, что тут все очень просто.
– Оль, Оля, Оль… я все понял… иди сюда. – Она резко подошла ко мне.
– Все, пошли отсюда! Что это за отстой! Нет меню на английском!
– Ну ты же хотела типичный испанский ресторанчик? Вот он.
– Пошли отсюда, что ты сидишь?! Ты что, не видишь, они надо мной издевались!
– Да успоко-о-о-ойся, я уже все понял. Смотри, на этой доске мелом написаны блюда дня. Поскольку это обычная забегаловка, я предположил, что это типа бизнес-ланч. До первой черты все супы, можешь из них выбрать один, до второй черты вторые блюда, под жирной чертой цена 9 евро. Все. Мы сейчас наудачу выбираем один из пяти супов, потом одно из пяти вторых блюд. Только чур берем разное: то, что беру я, ты не берешь, и наоборот. Вот и все. Вероятность нормального обеда достаточно велика. Тем более посмотри на столы, что в тарелках у испанцев? Посмотри-посмотри. Видишь, у них одно и то же. Вот эти маленькие рыбки, похожие на кильку в кляре с картошкой фри, и мясная отбивная тоже с картошкой. Ну и тарелка супа. Так что зря ты нервы тратишь. Садись, смотри, выбирай, ща будем тыкать. Подошел измученный нами официант, но виду не подавал. На этот раз инициативу на себя взял я. На чистом и великом русском языке я начал ему говорить:
– Значит, так, дружище, я буду вот этот ваш зуп гаспачо (я как видел, так и читал).
– О! Гаспачо! – Официант заметно оживился, услышав знакомое слово, и одобрительно кивнул.
– И вот это, – ткнул я во вторую часть меню.
– And me… – начала снова на английском Оля.
– Оль, говори с ним по-русски. Он так больше понимает.
– Я буду вот этот… Зуппо… э-э-э…
– Пальцем тыкни!
– Вот этот! И еще вот это! – Официант одобрительно закивал и исчез в дверях. – Котенок, такой отстой! Куда мы пришли?
– Ты ничего не понимаешь. Наоборот, круто, попробуем сейчас как раз то, что чаще всего едят испанцы. Ты же хотела типичную кухню, так вот она. Посмотри, тут ни одного иностранца, кроме нас.
– Да, одни мы, идиоты, пришли в этот отстой.
– Зато я давно так не смеялся.
Уже через минуту мне принесли мой суп. Он был подозрительного густого оранжевого цвета. Я осторожно помешал ложкой, подумал, что не ошибся в выборе, и смело зачерпнул. Каково было мое удивление, когда, несмотря на жару, я ощутил во рту приятную прохладу! Суп был холодный, кисловатый, отдаленно похожий на перетертую окрошку, но только с помидорами и с чем-то еще. Непривычный вкус, но мне понравилось, и я зачерпнул второй раз. Оле принесли какую-то хрень. В ее тарелке среди жирных разводов плавали какие-то хлопья, и вид у супа был не очень аппетитный. Я так подумал про себя, а вслух сказал:
– О, какой у тебя вкусный супчик, горячий! Может, поменяемся, а то у меня отстой какой-то.
– Нет.
– Ну и ладно, – сказал я и с аппетитом зачерпнул третий раз. Оля сделала то же самое.
– У меня, по-моему, какая-то фигня. – Скривила она гримасу и с трудом проглотила первую ложку. – Такой жирный… бе.
– А у меня какая гадость! Просто отстой! Отвратительно! – приговаривал я, отправляя ложку за ложкой в рот свое оранжевое месиво.
– Котенок! По-моему, у тебя что-то вкусненькое!
– Нет-нет. У меня полный отстой.
– Дай попробовать.
– Только ложечку.
– Хорошо. – Я зачерпнул оранжевой жижи и отправил ее в рот Оле.
– Ммм, как вкусно! Котеша, можно еще ложечку?
– Только одну, не больше. – В общем, так мы познакомились с гаспачо.
Второе у меня тоже оказалось более удачным. Эти маленькие рыбки – анчоусы. Приготовленные во фритюре с кляром, они были весьма неплохи. Оле принесли мясо. Мы попробовали друг у друга. Допили свое красное вино и отправились по составленному ею маршруту.
Остаток дня прошел в погоне за достопримечательностями и фотографической лихорадке. Оля, как обезьянка, позировала у каждого здания, забегаловки, улочки, памятника, храма. Я все это снимал. Она все время ссылалась на маму, которая наказала ей впитать атмосферу города. И вот Оля послушно впитывала.
Мадрид. О том, где жить лучше
...
Второй день был более спокойным и разборчивым. Мадрид производил ощущение величия. Тут все было пропитано историей: монументальные здания, узкие улочки, зеленые парки. Дискомфорт создавали только современные красные туристические автобусы и снующие туда-сюда зеваки с фотоаппаратами.
Мы по-прежнему много смотрим и много фотографируем. Оля, видимо, хочет поразить маму. Постояли у музея королевы Софии, прошлись по Санта-Изабель, заглянули на Плаза Майор, заблудились, но зато наткнулись на магазин одежды с интересным названием «Marihuanna». Я призадумался. Неприятные мысли об уходе быстро начали отравлять ауру, созданную городом, но тут мы добрели до Кафедраль Де Ла Альмудена, устроили фотосессию на арабских развалинах, и омраченное воспоминаниями настроение рассеялось в роскоши средневековых построек. Посмотрели на королевский дворец и через парк вышли на Салле Ареналь – улицу с тысячами магазинов, кафе и маленьких музеев.
В Мадриде народ выбирается на улицы после восьми вечера. В это время они, узкие, опрятные, превращаются в русла пешеходных рек. Толпы людей текут в поисках свободных мест в кафе и пивных, где ближе к 12 ночи уже нет ни одного свободного места. Так и мы закончили свой второй день отпуска в обычном открытом кафе на площади Святой Анны.
Последующий разговор примечателен тем, что впервые я заметил в Оле глупую принципиальность, в которой не было ни капли любви ко мне и желания быть рядом.
– Два часа ночи, а центр города забит! Здорово! – присев за столик, на выдохе произнес я.
– Да, котеш, очень необычно. Много там фоток ты наделал?
– Да, посмотри, есть хорошие.
– Вот некоторые фотки, будто в Питере сделаны.
– Мне кажется, в каждом старом европейском городе можно найти здания, похожие на петербургские. – Я не очень хотел беседовать, мне было достаточно сидеть и смотреть вокруг.
– Все-таки Петр молодец! Поездил по Европе, выбрал самое лучшее и замутил такой крутой город – Санкт-Петербург! Как приятно осознавать, что я родом из самого красивого города в мире!
– Ну, это спорный вопрос.
– Что ты хочешь сказать, Москва лучше? – с заметным возмущением спросила Оля.
– Ты знаешь, будь на моем месте Бородина, она бы с тобой поспорила.
– Хорошо, чем Москва лучше?!
– Каждый кулик свое болото хвалит. Вот моей маме, к примеру, нравится Армавир, этот маленький чистый городок. Там невысокие дома, кругом деревья, цветы, тепло и уютно. А если бы ты была на Кубани весной, когда цветут сады! Как здорово пахнет! Будто перед тобой шел кто-то и нес огромную корзину цветов, человек прошел, а запах остался. А в твоем Питере чем на улицах пахнет? Лучше не вспоминать.
– Ну и оставался бы там! Что ж ты из своего Армавира в Москву приехал?
– Я про маму сказал. Что тут спорить? Ты же тоже из своего любимого Санкт-Петербурга в Москву приехала.
