Аня Шенгелая, 33 года, поэтесса. Это божественно во всех смыслах! Это готовит нас к смерти, к переходу в другие миры. Я давно не испытывала такого восторга, давно так не забывала себя, не отключалась полностью от нашей убогой серой действительности. Наша земная жизнь – это подготовка к смерти, к трансформации, к великим путешествиям. Мы, как куколки, вынуждены дремать в наших земных оболочках, пока Высшие Силы не разбудят нас в гробах и не воскресят. Как сказал Лао Цзы: «Тот, кто не может полюбить смерть, и жизнь не любит». Этот чудесный аппарат учит нас полюбить смерть. И это действительно очень оздоравливает. Потому что истинно здоровые люди – те, кто не боится смерти, кто ждет ее как избавления, кто жаждет пробуждения и начала нового рождения, в других мирах. Мы все в один миг засияли светом
Солнечный луч полз по голому плечу мальчика.
Пластмассовые часы со смеющимся волком громко тикали на тумбочке. Поток воздуха из полуоткрытой форточки колебал полупрозрачную занавеску. Во дворе нехотя лаяла собака.
Мальчик спал, открыв рот. Из-под края одеяла торчала зеленая голова плюшевого динозавра.
Луч скользнул на пухлую щеку мальчика. Высветил краешек носа.
Губы дрогнули, переносица сморщилась. Он чихнул и открыл глаза. Снова закрыл их. Зевнул, потянулся, сдвигая ногами одеяло. Динозавр упал на ковер. Мальчик сел. Почесал вихрастую голову. Позвал:
– Мам!
Никто не отозвался.
Он посмотрел вниз. Динозавр лежал кверху брюхом между тапочкой и водяным ружьем. Мальчик свесил ноги с кровати. Снова зевнул. Встал и зашлепал на кухню.
Там никого не было. На столе лежал апельсин, под ним записка. Приподнявшись на цыпочках, мальчик вытянул записку из-под апельсина. Апельсин покатился по столу. Упал на пол. Покатился по полу.
Шевеля губами и большими пальцами ног, мальчик прочел по слогам:
– Ско-ро бу-ду.
Положил записку на стол. Сел на корточки, огляделся. Апельсин лежал под буфетом.
Мальчик пукнул. Встал. Прошлепал в ванную. Спустил трусы. Долго писал, шевеля губами. Подтянул трусы, подошел к раковине. Подвинул деревянный ящик. Встал на ящик. Взял зубную щетку, выдавил пасты. Пустил воду. Набрал воды в рот, прополоскал. Посмотрел на щетку. Подставил ее под струю воды. Вода стала смывать пасту со щетки.
– Кот и пес… – пробормотал мальчик и потряс щеткой.
Паста упала в раковину. Мальчик плескал на нее водой:
– Котыпес, котыпес, котыпес! Уплыли, и все!
Промыл щетку, поставил в стакан. Спрыгнул с ящика.
Побежал на кухню. Заглянул под шкаф. Показал апельсину кулак:
– Котыпес!
Открыл холодильник. Взял творожный сырок в шоколаде. Развернул обертку. Откусил. Жуя, прошел в мамину комнату. Взял пульт от телевизора. Сел на пол, включил телевизор. Поедая сырок, прошелся по программам. Облизал пальцы, вытер о майку.
– Вот. – Мальчик подполз к стеллажу с видеокассетами, вытянул одну. – Динозаврики. Стойте.
Стал вставлять кассету в видеомагнитофон, но вдруг заметил новый предмет. В углу стояла синяя картонная коробка с большой белой надписью «LЁD». Коробка была распакована. Мальчик подошел. В ней лежали синие предметы. Мальчик взял верхний. Это был шлем. Он повертел его, потом надел себе на голову. В шлеме было темно.
– Уду-ду-ду-ду! – Мальчик дал пулеметную очередь двумя пальцами.
Потом снял шлем, положил на стул. Достал из коробки нагрудник. Повертел, бросил на пол:
– Не-а…
Вынул из коробки синий кейс. Шнур от кейса тянулся к розетке. На торце кейса горел голубоватый огонек. Мальчик положил кейс на пол. Потрогал защелку. Пукнул.
Нажал на защелку замка.
Кейс раскрылся. Внутри в нежно-голубых пластиковых ячейках лежал единственный сегмент льда. Двадцать две ячейки были пусты.
– Холодильник…
Мальчик взял сегмент:
– Холодная.
Лед был упакован в заиндевелый целлофан. Мальчик поковырял голубоватую полоску. Потянул. Полоска разорвала целлофановую упаковку. Он выдавил лед из целлофана себе в руку. Рассмотрел. Лизнул раз, другой:
– Не мороженое.
Зазвонил телефон. Мальчик подошел, снял трубку:
– Але. А ее нет дома. Я не знаю.
Положил трубку. Постучал по ней льдом:
– Лед замерз. И пришел погреться.
Стукнул льдом по стеклу серванта:
– Это я, лед!
Посасывая лед, пошел к себе в комнату. Там в углу на деревянной стойке для компакт-дисков стояли маленькие пластмассовые Супермен, X-мен и Трансформер. Мальчик поставил лед между ними:
– Эй, крутые, к вам пришел я, лед!
Взял Трансформера, сжимающего в руке лазерное копье. Тюкнул лед кончиком копья:
– Лед, а лед, ты кто?
Ответил голосом льда:
– Я холодный!
Спросил голосом Х-мена:
– Что тебе надо, холодный лед?
Ответил голосом льда:
– Погрейте меня!
За окном залаяли собаки.
Мальчик посмотрел на окно. Угрожающе насупился:
– Так! Опять!
Выбежал на балкон. Там было тепло и солнечно. Внизу три бездомные собаки облаивали добермана, гуляющего с очкастым хозяином. Доберман не обращал на них внимания.
– Котыпес! – Мальчик погрозил собакам кулаком.
Вернулся к себе в комнату. Лед лежал под копьем Трансформера.
– Уходи отсюда, толстый лед! – прорычал мальчик и ударил в лед копьем.
Лед скатился на ковер. Мальчик сел рядом. Запищал тоненьким голоском:
– Пожалейте меня, мне холодно!
Взял лед двумя пальцами и пополз вместе с ним по ковру, пища и хныкая. Наткнулся на плюшевого динозавра:
– Мне холодно!
– Пойдем, лед, я тебя погрею.
Помог льду забраться на спину динозавра. Дополз вместе с динозавром до кровати. Помог динозавру вскарабкаться на кровать. Уложил динозавра на свою подушку. Рядом положил лед. Прикрыл их одеялом. Прорычал:
– Тут, лед, тебе будет тепло.
Вспомнил про апельсин. Убежал на кухню.
Лед лежал рядом с динозавром, высовываясь из-под одеяла. Солнечный свет блестел на его мокрой поверхности.
Апельсин по-прежнему лежал под буфетом.
Мальчик лег на пол, засунул под буфет руку и потянулся к апельсину. Но рука не доставала. Пальцы нащупали пыль и высохшую вишневую косточку.
– Котыпес! – сердито пробормотал мальчик в подбуфетную темноту.
Отбросил косточку и погрозил апельсину кулаком. Приподнялся на коленках. Посидел, ковыряя в носу. Встал, огляделся. На столешнице буфета рядом с сахарницей, бутылкой кетчупа и банкой растворимого кофе лежала забытая мамой розово-серебристая пудреница. Мальчик взял ее, повертел, открыл. Из круглого зеркальца на мальчика глянул белобрысый мальчик с большими, слегка выпученными светло-синими глазами, большими оттопыренными ушами, маленьким приплюснутым носом и маленьким, всегда мокрым и вопросительно открытым ртом олигофрена.
– С добрым утром, Микки Рурк, – произнес мальчик, закрыл пудреницу и положил. Выдвинул ящик буфета. В ящике лежали столовые приборы. Мальчик взял ложку, лег на пол и попытался ложкой достать апельсин. Не получилось.
– Я тебя арестакну, чечен! – прорычал мальчик в пыльный линолеум и застучал ложкой под буфетом. – Комон! Комон! Комон!
Недосягаемый апельсин лежал в полумраке.
Мальчик сел. Посмотрел на ложку. Стукнул ею по буфету. Встал и слегка задел головой о выдвинутый ящик.
– М-м-м! Котыпес… – Он недовольно потер голову, кинул ложку в ящик.
Взял столовый нож. Повертел в руках. Сравнил с ложкой:
– Ты такой же котыпес.
Бросил нож в ящик. Задвинул ящик. Подошел к электрической плите. Над ней на стене висели: дуршлаг, двузубая вилка, шумовка, половник и скалка. Мальчик остановил взгляд на скалке:
– Вот!
Он поднялся на цыпочках, потянулся к скалке. И с трудом коснулся пальцами ее шершавого деревянного конца. Скалка закачалась. Мальчик посмотрел на нее. Потом подвинул стул к плите, влез на него. Выпрямился. Взялся рукой за скалку. Но до ее верха с дырочкой и веревкой по-прежнему было не близко.
– Сейчас, котыпес… – Не отпуская скалку, мальчик поднял левую босую ногу и поставил ее на конфорку плиты.
Подергал скалку. Но короткое веревочное кольцо не хотело сниматься с деревянного штырька. Пыхтя, мальчик стал подтягивать правую ногу. Это было неудобно. Он ухватился за скалку сильнее, помогая правой ноге:
– Апгрейд, толстая…
Оттолкнулся ногой от стула, резко встал на плиту, закачался, балансируя, и обеими руками ухватился за скалку. Веревочное кольцо натянулось. И соскочило со штырька. Мальчик пукнул. И со скалкой в руках стал падать навзничь.
– Оп-ля… – Его мягко подхватили чьи-то сильные руки.
И тут же поставили на стул.
Мальчик повернул назад голову. Там стоял незнакомый мужчина.
– Миша-Миша… – укоризненно покачал он головой. – Разве можно так?
Мужчина был высокий, широкоплечий, с загорелым добродушным лицом. Изумрудно-голубые глаза его смотрели приветливо. Сильные руки осторожно поддерживали мальчика. От этих рук приятно пахло.
– Решил каскадером стать? – спросил мужчина и широко улыбнулся крепкими белыми зубами.
