Дэниел ничего не сказал, и её слова просто повисли в воздухе. Он отодвинулся и опустился в горячую воду. Не дожидаясь его приказа, Аня встала, разулась и подошла к ванне. Он наклонился вперёд, и Аня села у него за спиной на край. Дэниел откинулся назад, и ей пришлось раздвинуть ноги, чтобы освободить ему место между них. Когда она потянулась за мочалкой, он повернулся и укусил её за внутреннюю часть бедра. Аня дёрнулась, разбрызгивая воду.
- Вот и вся твоя покорность, - пожаловался он, вытирая лицо полотенцем. - Была хороша, да сплыла.
- Мог бы и предупредить, что укусишь.
- А-а, тогда было бы не так забавно.
- Простите, сэр, - надулась Аня. - Я старалась изо всех сил. Я… нервничаю.
- И я не делаю твою жизнь проще, угадал?
- Oui, не делаешь. Ты очень привлекательный и... очень большой. Высокий.
- Во мне пять футов одиннадцать дюймов, на дюйм ниже Кингсли, не забыла? - насмешливо напомнил он. - Впрочем, в кое-каком месте мы очень похожи.
- Правда? - спросила она.
Правда? Разве может быть этот акцент сексуальнее? Дэниел поразмыслил над этим и решил, нет.
- Сейчас у нас речь об Кингсли Эдже. В этом городе всего три человека ещё не видели его голым. И все они в коме с конца восьмидесятых.
Аня рассмеялась, и начала тереть его плечи мочалкой. Дэниел нагнулся вперёд, чтобы ей было проще добраться до его спины.
- Monsieur кажется таким странным. Он явно из Франции, потому что французский у него, как фруктовый десерт с мороженым. Однако фамилия не французская.
- Фамилия у Кингсли длинная, как его... Короче, язык сломаешь. К нему стали обращаться «Эдж» [12] лет тринадцать назад, когда он впервые открыл в Нью-Йорке магазин. Мэгги говорила...
- Мэгги?
- Моя жена. Покойная жена. Одна из его первых побед. Она сказала, что фамилия пошла от его старого прозвища. Кингсли большой любитель игр на грани.
- Игр на грани?
Дэниел хохотнул.
- Позже расскажу. Если рассказать сейчас, ещё самому тебя мыть придётся, а это для нас обоих добром не кончится.
- Имя у него тоже отнюдь не французское. Во французском нет ничего на «К». Ни одного имени. Я даже слова такого на французском придумать не могу, чтобы начиналось с «К».
- Вроде он как-то говорил, что его мать американка. Он далеко не всем это рассказывает. Порядком стыдится того, что француз только наполовину.
- Ага... будет теперь чем его подкалывать. Наполовину американец? Это даже хуже, чем смесь француза с канадцем.
- В точку, - согласился Дэниел, чем снова вызвал у неё смех. У неё был такой музыкальный смех - переливчатый, будто звон бокалов. - Только без излишней вредности.
- Pourquoi? [13]
Он посмотрел на неё.
- Я буду ревновать. Хочу, чтобы ты была вредной только со мной.
Аня, улыбнувшись, выжала губку ему на лицо.
- Вот тебе!
Дэниел вырвал губку и намылил Ане лицо. С визгом подняв руки, чтобы защититься от нападения, она разразилась потоком слов, в котором явно присутствовали самые грязные французские оскорбления. Наконец Дэниел смягчился и отшвырнул губку на другой конец просторной ванной комнаты.
- Тебе эту штуку лучше не давать, - сказал он.
- Mais… как мне тогда...
- Воспользуйся руками.
Аня буркнула что-то под нос, намылила руки и, сильно хлопнув Дэниела по голым плечам, начала разминать тугие мышцы.
- Вероятно, тебе будет удобней, если присоединишься ко мне в ванной, - предложил Дэниел, умирая от желания видеть ее лицо после сказанных им слов.
- Но я промокну.
- Так я этого и добиваюсь.
Аня со стоном встала. Обошла его в воде и присела рядом на краешек ванной.
Дэниел поднял ногу и положил ей на колени.
- Чтобы никакой щекотки, - приказным тоном предупредил он.
- Знаете, Господин, вообще-то моё платье не предназначено для того, чтобы его мочить...
- Можешь снять.
Она метнула в его сторону сердитый взгляд.
- Я лишь предлагаю, это не приказ, - подмигнул ей Дэниел. - Знаешь, а для человека, который уверяет в своей нищете и предположительно отсылает все деньги брату, ты одеваешься... шикарно.
- Я сама шью себе одежду. Это платье...
- Это платье?.. - переспросил он, передразнивая её французский акцент.
Она высунула язык:
- Oui, это платье, - продолжила она, намеренно утрируя своё произношение, - на него ушёл всего день, ну и, может, долларов десять-пятнадцать. Мы с maman шили одежду всем моим младшим братьям и сёстрам.
Дэниел окинул платье оценивающим взглядом, пытаясь не замечать, насколько красиво оно сидит и сосредоточиться исключительно на красоте кроя и шитья.
- Ты невероятно талантлива. Не думала пойти в школу дизайна? А то и начать выпускать собственную линию одежды?
Нагнувшись, она сложила ковшом ладони и, зачерпнув воды, вылила ему на ногу.
- Когда дети окончат школу, тогда об этом и подумаю, - ответила она, безразлично пожав плечами.
- Сколько самому младшему?
- Sept [14] ... семь.
- Семь? И ты собираешься ждать пятнадцать лет, прежде чем он закончит школу?
Не ответив, Аня снова намылила руки и пробежалась скользкими пальцами по его ногам. Возле колена она остановилась, словно опасаясь двигаться дальше. Мудрое решение, пожалуй. Прикосновения её деликатных пальцев такие возбуждающие и вместе с тем трогательные. Эта девушка настолько моложе, такая неопытная. Была ли у него когда-нибудь девственница? Нет. Никогда. Даже Элли, с которой он лишился невинности, уже с кем-то переспала.
- Аня?
- Мне будет тридцать семь, - улыбнулась она. - По-моему, возраст идеальный.
- А мне тридцать восемь.
Она издала полный демонстративного отвращения вздох.
- Ужасно. Придётся выстругать тебе трость.
На слове «трость» Дэниел схватил Аню за руку и рывком затянул под воду. Та сначала боролась, но прекратила, когда он посадил её себе на бёдра, дав почувствовать через кружевные трусики силу своего желания.
- Никогда не говори доминанту «трость», - прошептал ей на ухо Дэниел, приобняв за талию. - Нам в головы приходят опасные идеи.
Она попыталась отстраниться, но Дэниел прижал её к себе. Пусть скажет сначала стоп-слово , иначе он не сдвинется ни на дюйм.
- Ты об этом фантазируешь? - Дэниел по-хозяйски поднялся по спине Ани, чувствуя, как под ладонями намокает ткань её платья. - О побоях?
Она зажмурилась и упёрлась лбом ему в плечо. Его руки скользнули выше, правая обхватила затылок. Аня не ответила словами, но Дэниел почувствовал, как она утвердительно кивнула.
- Ты говорила, что в четырнадцать рассказала подруге о своих мыслях. - Он скользнул второй рукой ей под платье, в горячей воде ванны нежная кожа бедра казалась такой тёплой и гладкой на ощупь. Так и отдал бы всё за возможность прижать к себе обнажённую Аню. - Что именно ты рассказывала ей о своих фантазиях?
Аня низко простонала.
- Отвечай. - Дэниел сжал ей бедро, его рука проползла чуть выше. - Это приказ.
Аня медленно обняла его за плечи, её руки, нервно стиснутые в кулаки, начали разжиматься.
- Прикоснись ко мне, - велел он ей на ухо. - Это тоже приказ.
Распластав ладони у него на спине, она погладила кончиками пальцев лопатки.
- Отвечай на вопрос. Я тебя даже в глаза мне смотреть не заставляю.
Её пальцы добрели от плеч к середине спины.
- Она, моя подруга Л и, спросила... как я себе это представляю.
- Ты о сексе?
Аня кивнула:
- Ни её, ни меня ещё не целовали. Моя ошибка в том, что я ответила первой.
Дэниел передвинул руки с её бёдер к промежности, и слегка прижав два пальца к кружевным трусикам, даже через ткань почувствовал набухший клитор.Аня напряглась, но не издала ни слова протеста.
- И что ты ей сказала? Как ты себе представляла секс?
- Я сказала, что мне кажется... - она вздрогнула, когда он начал ласкать ей клитор.
- Отвечай.
- Я призналась, что хочу грубости, когда мужчина займётся со мной любовью. Что хочу назавтра увидеть синяки у себя на запястьях. Что он даже может привязать меня к кровати, помыкать мной и отшлёпать, если чем-то не угожу. И заставить говорить, как сильно хочу его... вырвать мои тайны, даже если этим вынудит меня разрыдаться. Говорили, девственницам всегда больно, и я сказала, что предвкушаю эту боль... сказала... - Аня подняла голову с плеча Дэниела и заглянула ему в глаза. - Я сказала, что хочу этой боли.
Дэниел протолкнул пальцы глубже, те задвигались чаще. Она, ахнув, подалась ему навстречу.
- И твоя подруга сочла тебя сумасшедшей?
- Да. - Аня положила голову на плечо. - Она сказала я fou. Très fou. [15]
- Почему? - Ничего, подумал Дэниел, не может быть эротичнее, чем взять эту юную девственницу так, как она мечтала в четырнадцать... подмять под себя, привязать к кровати, приказать подчиниться своей воле, заставить извиваться от боли первого проникновения, а затем извиваться снова всю долгую ночь, но уже от радостей плоти, которые он доставит.
