- Писатели, а этот вообще уникум: к нему, видите ли, его Муза приходит только в нашей кладовке. А она - маленькая и канцелярией забита под потолок, поэтому писатель целиком туда не помещается. Только стол там стоит, на нем он и творит.
- Круто! На столе с Музой творит?
- Вот вам смешно, - оттаявший было продавец, снова посерьезнел, - а эта дама его навещает перед самым закрытием магазина, и мне приходится вызывать охрану, чтобы очистить кладовку от этого служителя пера. Много раз слезно просил ему кожушок на пол бросить для ночевки, но у нас строго!
- Творческие люди - они все такие. - Я покрутил пальцем у виска. - Или есть нормальные?
- Может быть и есть, где-то, - с горечью и надеждой произнес очкарик. - Вот знаете такого... - он запнулся, с опаской огляделся и, перегнувшись через прилавок, что-то прошипел мне в ухо.
- Конечно! Человечище! - не расслышав, уверенным тоном заявил я. - И что?
- Он покупает VIP-упаковку, а дома выходит на балкон и орет: "Люди! Айда ко мне бухать!"
- И много желающих?
- Тьма! Запираются и пьют неделю и больше. Откуда бухло берут - неизвестно, но за стеклотарой, в основном из под водки, потом несколько машин пригоняют. С этой бумагой так нельзя, к ней с душой надой! Вынул листок из упаковки: все, у тебя времени - час, не больше! Заканчивается каждый год все одинаково: пробухав и израсходовав зазря всю бумагу, но так ничего и не родив, этот - такой весь из себя правильный, приходит сюда с претензией на брак и распускает руки. Видите?
Продавец приподнял очки: я углядел у него под правым глазом свежий фингал и уже пожелтевший - под левым.
- Оба - его работа?
- Нет, - Мой собеседник указал на левый глаз. - Это - тот, другой, вечно всем и вся недовольный. Требовал, чтобы я кому попало Vip-бумагу не продавал: он не намерен потом кланяться графоманам, коими являются практически все, кроме него, за редким исключением. Я согласился и сделал реверанс, чтобы сгладить углы, за что и получил в глаз.
- Контингент - точно особенный! Это - да! Сочувствую.
- Вы меня понимаете? - Очкарик с надеждой посмотрел мне в глаза: видимо ему очень захотелось выговориться. - А вот еще... - он вздрогнул и дошептал мне на ухо остаток фразы.
- Ну-у, величина мирового значения! - Кивнул я, опять ничего не разобрав.
- Истинный созидатель! Но, создавая очередной шедевр, входит в раж настолько, что не успевает опомниться, а бумага тю-тю - закончилась! Нужен был рассказ, а там материала на пару романов!
- Здорово! - позавидовал я. - А куда излишки девает?
- Подходит к окну, начинает сдувать и вытряхивать их из написанной страницы. Год назад кучу железяк под окно насыпал: довольные бомжи все в лом сдали. А недавно совсем: прямо полицейскому на фуражку куча говна - шлеп!
- Неужто привлекли его?
- Нет, - покачал головой собеседник, - отмазался. Говну тест ДНК сделали: оно чужим оказалось, и чуть ли ни внеземного происхождения. А обосранная полицейская фуражка теперь у уфологов в драку!
- Значит, пользуется спросом бумага? А тот, заведенный, с кем я при входе столкнулся?
- Этот - почти нормальный, но бумагу он использует странно: пропускает ее через шредер, скручивает обрезки в спирали и набивает ими свою подушку. Что им движет - загадка.
- А если самого спросить?
- Спрашивали! Уклончиво отвечает, что подушка транслирует в мозг очертания нового детектива, где сюжет закручен до предела!
За разговором продавец заправил кассовую ленту в терминал, выдал мне копию чека, и мы с ним распрощались.
- Котик! - Жена с лукавой улыбкой на лице прервала мои воспоминания. - Я спущусь к Маринке поболтать? Обещаю недолго! На плите суп, укроп с петрушкой я порезала, не забудь в тарелку закинуть!
Врет! Часа на два точно! Соседка Марина такие торты печет - пальчики оближешь, а потом обе на поплывшую фигуру жалуются.
- Давай! Дуй! Только точно недолго! - Задуманный мной эксперимент лучше было провести в одиночестве и выяснить, почему мой язык сказал то, что выветрилось из головы.
