Михаил Шолохов - Слово о солдате (сборник)

Подшивки старых газет и журналов всегда открываешь с волнением, будто возвращаешься в молодость. Ощущаешь, как дышат их ломкие пожелтевшие страницы прошлым, и понимаешь, что напечатанное на них — уже достояние истории.

Каких-то четыре десятка лет отделяют нас от победных залпов 45-го. Молодежи этот срок может показаться очень большим, а для нас, фронтовиков, еще слышатся отзвуки того исторического салюта, вздымающего в сердце волну радости и восторга. Именно с этим чувством я читал сборник «Слово о солдате», составленный из рассказов и очерков известных советских писателей, опубликованных в годы Великой Отечественной войны в журнале «Красноармеец» (ныне «Советский воин»).

Родословная этого журнала очень интересна — он всего лишь на один год моложе самой Советской Армии. Первый его номер вышел в свет в апреле 1919 года. Знаменательный факт — неистово гремели фронты гражданской войны, со всех сторон лезли на молодую Советскую Республику белые генералы и интервенты, в Красной Армии не хватало оружия, боеприпасов, обмундирования, хлеба. Обстановка в стране была тяжелейшей. И в это время партия и правительство приняли решение о создании военного журнала «Красноармеец». Печатное слово партии, литература были крайне необходимы в войсках, как и оружие. Недаром боевые распоряжения тех лет были дополнены таким пунктом: «Литературу отправлять на фронт срочно, наравне с огнеприпасами». Это относилось и к родившемуся в огне сражений молодому общественно-политическому и литературно-художественному изданию, каким являлся «Красноармеец». Уже в первых номерах журнала начали печататься такие выдающиеся писатели, как Максим Горький, Демьян Бедный, А. Серафимович, В. Брюсов, А. Неверов, А. Новиков-Прибой, Н. Асеев, Д. Фурманов и многие другие.

Сейчас, с позиций прожитых журналом лет, ясно видишь, что в переломные, крайне сложные для нашей Родины годы «Красноармеец» собирал вокруг себя наиболее талантливые творческие силы страны. Стоит посмотреть даже на содержание настоящего сборника, как станет ясно, каким мощным идеологическим оружием являлся тот литературный и публицистический материал, небольшая часть которого представлена здесь. Именно небольшая, ибо не хватит даже нескольких книг, чтобы в полном объеме показать ту литературную работу, которую проводил журнал во время Великой Отечественной войны.

С ее началом была поставлена задача по перестройке журнала. Редакции предлагалось привлечь к участию в нем лучших поэтов, прозаиков, публицистов, художников; расширить тематику материалов, повысить их качество; ввести новые отделы, улучшить внешний вид и оформление «Красноармейца» — его надо было превратить в любимый литературно-художественный журнал воинов Красной Армии. Первый год войны редакцию возглавлял М. Скурихин, а с августа 1942 года главным редактором стал В. В. Панов. Членами редколлегии были В. И. Лебедев-Кумач, С. П. Щипачев, В. П. Ставский…

Как и в гражданскую войну, вокруг журнала объединилась сильнейшая литературная рать советских писателей: А.Толстой, В. Шишков, К. Паустовский, Б.Лавренев, Л. Леонов, Ф. Гладков, Ф. Панферов, А. Твардовский, Л. Соболев, М. Шагинян, Н. Тихонов, К. Федин, А. Фадеев…

Одни из них были прикомандированы к журналу и как корреспонденты «Красноармейца» находились на фронтах, в партизанских отрядах, в осажденном Ленинграде. Другие, где бы ни пребывали, верные своему патриотическому долгу, пером и пламенным словом звали и поднимали советских воинов на борьбу с врагами Родины. В очерках и рассказах они шли от факта, события, случая — всего, из чего складывались тяжкие, кровавые будни войны, помогали этим осмыслить глубинную сущность происходившего, почувствовать необходимость бескомпромиссной борьбы с врагом до полного его уничтожения. В этом и заключалась главная ценность художественного осмысления писателями тех грозных исторических событий.

Именно с этой точки зрения надо рассматривать содержание данного сборника. Ведь каждому читателю попятно, что не все опубликованное здесь равнозначно по своим литературным достоинствам. Разные авторы — разные стили, подходы к материалу, свое изображение увиденного. Да и подчас, видно, материалы шли в набор, что называется, из-под пера, ибо тогда очень важна была их оперативность, необходимость попасть журналу в войска как можно скорее. И литература, как и прежде, шла на фронт наравне с боеприпасами.

Со страниц «Красноармейца» познакомился читатель с «Русским характером» Л. Толстого, «Василием Теркиным» А. Твардовского, написанным автором, кстати, по прямому заданию редакции, «Морской душой» Л. Соболева и многими другими произведениями, ставшими золотым фондом советской военно-патриотической литературы.

Сборник «Слово о солдате» является в своем роде антологией фронтового очерка и рассказа, аналогичных которому еще не было. Составители постарались представить на его страницах и малоизвестные произведения, что, несомненно, поможет читателю лучше познакомиться с творчеством писателей — авторов журнала военного периода.

Высокую оценку деятельности журнала дал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков: «Журнал „Красноармеец“ стал самым любимым и популярным журналом на фронте, подлинным другом солдатской души».

А К. Е. Ворошилов, приветствуя журнал в день его 25-летия, подчеркнул: «Всегда хороший, в годы войны „Красноармеец“ стал превосходным журналом, привлекшим к сотрудничеству в нем лучшие литературные и художественные силы. Журнал стал одинаково нужным красноармейцу и офицеру Красной Армии».

К этому же юбилею, в 1944 году, журнал был награжден орденом Красной Звезды. С уверенностью могу сказать, что «Красноармеец» — «Советский воин» явился творческой колыбелью для многих прозаиков и поэтов, на его страницах постоянно выступали и выступают и начинающие, и зрелые, ведущие художники слова нашей страны.

Закончу свое небольшое вступительное слово пожеланиями «Советскому воину» не терять славных литературно-боевых традиций, а читателям этой книги, приуроченной издательством ДОСААФ к 40-летию нашей великой Победы над гитлеровской Германией, — познакомиться с ее героями и полюбить их. Предлагаемые в книге рассказы и очерки расположены в хронологической последовательности, как они и были напечатаны в «Красноармейце», начиная сорок первым годом и кончая сорок пятым. Часть из них дается с небольшими сокращениями, а те, которые вошли в полные собрания сочинений именитых авторов, — по последним их редакциям.

Иван Стаднюк,

лауреат Государственной премии СССР

Генерал Козлов прощается с нами и уезжает в одну из частей, чтобы на поле боя следить за ходом наступления. Мы желаем ему успеха, но и без нашего пожелания кажется совершенно очевидным, что военная удача не повернется спиной к этому генералу-крестьянину, осмотрительному и опытному, по-крестьянски хитрому и по-солдатски упорному в достижении намеченной цели.

Выхожу из землянки. До начала нашей артподготовки остается пятнадцать минут. Меня знакомят с младшим лейтенантом Наумовым, только что прибывшим с передовых позиций. Ему пришлось ползти с полкилометра под неприятельским огнем. На рукавах его гимнастерки, на груди, на коленях видны ярко-зеленые пятна раздавленной травы, но пыль он успел стряхнуть и сейчас стоит передо мной улыбающийся и спокойный, по-военному подобранный и ловкий. Ему двадцать семь лет. Два года назад он был учителем средней школы. В боях с первого дня войны. У него круглое лицо, покрытые золотистым юношеским пушком щеки, серые добрые глаза и выгоревшие на солнце белесые брови. С губ его все время не сходит застенчивая, милая улыбка. Я ловлю себя на мысли о том, что этого скромного, молодого учителя, наверное, очень любили школьники и что теперь, должно быть, так же любят красноармейцы, которым он старательно объясняет военные задачи, видимо, так же старательно, как два года назад объяснял ученикам задачи арифметические. С удивлением я замечаю, что в коротко остриженных белокурых волосах молодого лейтенанта, там, где не покрывает их каска, щедро поблескивает седина. Спрашиваю, не война ли наградила его преждевременной сединой. Он улыбается и говорит, что в армию пришел уже поседевшим и теперь никакие переживания уже не смогут изменить цвета его волос.

Мы садимся на насыпь блиндажа. Разговор у нас не клеится. Мой собеседник скупо говорит о себе и оживляется только тогда, когда разговор касается его товарищей. С восхищением говорит он о своем недавно погибшем друге лейтенанте Анашкине. Время от времени он прерывает речь, прислушиваясь к выстрелам наших орудий и к разрывам немецких снарядов, ложащихся где-то в стороне и сзади территории штаба. Прошу его рассказать что-либо о себе. Он морщится, неохотно говорит: