— Хорошо ты, Надюша, картошку жаришь! — с чувством сказал Ксан Ксаныч.
Они сидели рядышком и ужинали по-семейному.
— Насчет квартиры, Ксан Ксаныч, ничего нового? — поинтересовалась Вера.
Ксан Ксаныч безнадежно махнул рукой:
— Что-то не пойму я нашего Игнат Васильевича: сам же первый нам с Надюшей сочувствует, а стройку опять заморозил.
— План его поджимает, — сказала Вера. — Не научились мы еще сочетать производство с бытом…
— Так-то оно так, да только нам с Надюшей от этого не легче. Как подумаешь, что счастье двух человек зависит от кусочка жилплощади…
Ксан Ксаныч не договорил и снова махнул рукой.
— Безобразие это! — вспылила Тося, чуткая к чужой беде, и даже кулаком по столу стукнула. — Комната пустая стоит, а вам не дают. В газету надо написать!
Тося боязливо скосила глаза на Верин гамак. Но все в общежитии принимали такое горячее участие в устройстве семейного благополучия Нади и Ксан Ксаныча, что даже строгой Вере на этот раз Тосина вспышка показалась уважительной, и она не заикнулась о задачке.
— Вот ты писала про своего агронома, — напомнила Анфиса, — а что вышло?
Тося на секунду смутилась, будто по ее вине Ксан Ксанычу с Надей до сих пор не дают квартиру.
— До агронома еще доберутся! — убежденно сказала она.
— Ту комнату для технорука берегут, — робко объяснил Ксан Ксаныч. — Говорят, инженер к нам скоро приедет…
— Инженер? — переспросила Анфиса. — Расставляйте карман пошире. Так вам настоящий инженер и заявится в наш задрипанный лесопункт! На вашем месте, Ксан Ксаныч, я вселилась бы — и все. Пусть потом попробуют выселить!
— Как же так, самовольно? — удивился Ксан Ксаныч. — Ведь там замок висит…
— Эх вы! — пристыдила Анфиса. — Любой замок умеете открыть, а тут скромничаете.
— Правильно! — одобрила Тося. — Хоть и Анфиса сказала, а правильно. Я… это самое, присоединяюсь!
— А почему «хоть»? — высокомерно спросила Анфиса.
— Да ну тебя! — отмахнулась от нее Тося, вскочила с табуретки и азартно предложила: — Ксан Ксаныч, миленький, айда замок ломать! Ну что вам стоит? А завтра свадьбу закатим! Я еще ни разу в жизни на настоящей свадьбе не гуляла… Ну, Ксан Ксаныч?
Ксан Ксаныч покосился на Надю, безучастно сидящую рядом с ним, покачал головой и сказал с сожалением:
— Нет, так не пойдет… Мы уж лучше с Надюшей дождемся, пока нам комнату законно дадут.
Тося разочарованно шлепнулась на свою табуретку.
— Я жду, — напомнила Анфиса. — Почему ты сказала про меня…
— Почему, почему! — вспылила Тося. — Жила ты! Из-за капли одеколона удавишься!
— Я же еще и виноватая… — Анфиса понимающе усмехнулась. — Не можешь простить, что ребята не с тобой танцуют, а со мной? Видела я, как ты в клубе очи пялила!
Вера на койке опустила книгу.
— Постыдилась бы такое говорить! Ребенок она еще…
— Хорош ребеночек! — фыркнула Анфиса. — Ты, Верка, со своими книжками где-то в девятнадцатом веке застряла. Теперь такие вот ребенки спят и во сне видят, как бы поскорей замуж выскочить!
— Нужно мне! — презрительно сказала Тося. — Я еще, может, старой девой останусь!
— И останешься! — Анфиса резко сменила фронт атаки и цепкими глазами обежала Тосю с макушки до пяток. — Много о себе воображаешь, а ноги у тебя, между прочим, вульгарные!
— Какие, какие? — не на шутку забеспокоилась Тося и недоуменно покосилась на свои ноги, которые всю жизнь верой и правдой служили ей, не раз выручали Тосю из беды, а теперь вот, выясняется, были не такие, как надо.
— Вуль-гар-ны-е. Загляни в словарь, все польза будет!
По неучености своей Тося не ведала, что означает Анфисино ругательное слово, и от этого ей стало еще обидней.
— А ты… — бессильно начала она. — Ты женское звание позоришь, вот!
— То-ося! — предостерегающе окликнула свою подопечную Вера.
Но Тося уже вышла из повиновения, и на этот раз остановить ее не удалось даже Вере со всем ее солидным авторитетом старосты комнаты, разметчицы верхнего склада и заочной студентки техникума.
— Что Тося? Я уже семнадцать лет и полтора месяца Тося!.. Вы лучше на Анфису гляньте. Все знают, а молчат, даже противно… Ну чего ты, спрашивается, вырядилась? Ведь на дежурство идешь.
— Не твоя забота! — озлилась Анфиса. — В каждую дырку затычка!
Они стояли по обе стороны от Ксан Ксаныча и кричали друг на друга через его лысину. Стеснительный Ксан Ксаныч низко склонился над сковородкой и делал вид, что даже и не подозревает, какая буря грохочет над его головой.
— Нет, моя! — настаивала Тося. — По всему поселку слава идет, как к тебе на коммутатор по ночам кавалеры шастают! И как ты не боишься? Вот останешься матерью-одиночкой, тогда наплачешься!
— Эх, Тосенька! — с чувством превосходства сказала Анфиса. — Такие дела надо умеючи обделывать… — Она взяла со стола нож, спрятала в свою тумбочку. — Сколько раз говорила, чтоб не брали без спросу… Поужинаете, Ксан Ксаныч, стул на место поставите.
Смущенный Ксан Ксаныч вскочил со стула. Анфиса надела красивую беличью шубку, на секунду задержалась у двери.
— Счастливых снов, девы. Тоське во сне батальон женихов увидеть! Любовь — ах, ах!
Анфиса с хохотом выбежала из комнаты. Надя пододвинула Ксан Ксанычу другой стул, а Анфисин отнесла к ее койке и со злым стуком поставила возле тумбочки.
— Ничего, — успокоил невесту Ксан Ксаныч. — Я себе как-нибудь табуретку сделаю. Заживем самостоятельно!
Тося подошла к заманчивой Анфисиной тумбочке, будто ее сюда магнитом притянуло. Для начала она пнула ногой стул и передразнила Анфису:
— «Без спросу не трогайте»!.. «Сколько раз говорила»!.. — Потом перебрала флаконы на тумбочке, понюхала один из них. — И где она такой пахучий одеколон достает? — удивилась Тося и украдкой от подруг подушилась запретным одеколоном.
— То-ося! — окликнула ее Вера.
— Чужой всегда лучше пахнет! — убежденно сказала Тося. — Не бойсь, красотка наша ничего не заметит. — Подняв одеколон к свету, Тося осторожно долила его водой из чайной ложечки. — Чихала я на ее царапину, не на таковскую напала!.. — Разглядывая себя в зеркале, размечталась: — Эх, девчонки, если б вы знали, как хочется быть краси-ивой!.. Я бы тогда ни одного парня и на три шага к себе не подпустила, за всех обманутых девчат отомстила бы! Вот иду я, красивая, по улице…
Тося сорвала с Анфисиных подушек покрывало, накинула себе на голову и, неумело поводя плечами, стала гордо расхаживать по комнате, наглядно показывая, как разгуливала бы она по главной улице поселка, если б исполнилась заветная ее мечта и она заделалась бы вдруг красивой.
— Все встречные ребятки столбенеют, а какие послабей в коленках — так и падают, падают, сами собой в штабеля укладываются!
Не жалея материала, Тося вылепила руками из воздуха высоченный штабель.
— Ой, Тоська, и смешная ты! — сказала Надя и улыбнулась впервые за весь вечер.
А Вера поддела Тосю:
— Лежит разнесчастный парнишка в штабеле и ломает себе голову: «И что за кнопка тут ходит?»
Тося обиженно шмыгнула носом.
— Ну, не такая уж я маленькая, а взберусь на высокий каблук — и совсем средний рост будет!.. Заметила, все женщины в модельных туфлях сразу красивей становятся?
Вера отложила книгу.
— Далась тебе эта красота… А ты думала — красивым трудней жить, соблазна больше?
— Мне бы их трудности… — пробормотала Тося и вдруг стукнула кулаком по столу. — А все-таки неправильно это! Несогласная я!
— О чем ты? — не поняла Вера.
— Все о том же! Ну, хоть нашу Анфиску взять: она и пальцем не пошевелила, а ей задарма все досталось: красота, успех и прочее. А чем мы хуже? Скажи, чем? Ага, не можешь ответить! — торжествовала Тося победу над Верой-заочницей. — Или так и должно быть: одним вершки, а другим корешки?.. Если б еще нас перед рожденьем спрашивали: хочешь такой быть? А то ведь не спрашивают. Произведут на свет — и живи как умеешь. Сидел бы бог на небе — так хоть знали бы, кто тебе свинью подложил. А теперь бога сковырнули — и ругать некого. Природу ругать не будешь: это как головой об стенку!.. И зачем только говорят, что у нас все равны?
— Равны, но не одинаковы, — ответила Вера.
Тося растерянно поморгала, удивляясь по простоте душевной тому, сколько люди навыдумывали сходных и в то же время чем-то отличных друг от друга слов, за которые можно прятаться.
— Конечно, мне с тобой трудно спорить, ты вон сколько книжек проглотила, а только все это… одна умственность! А с этой самой красотой получается вроде денежно-вещевой лотереи: все платят по трояку за билет, один выигрывает золотые часы, а другому достается привет от Министерства финансов!.. В общем, наломала тут природа дров.
