— До завтра, — протянул мне руку Василий Тихонович.
— До завтра, — ответил я.
Завтра — новый день. Завтра я понесу дальше свой счастливый крест к неизведанному, к непрожитому, в бесконечность.
1959
Во второй том Собрания сочинений В. Ф. Тендрякова вошли два романа — «Тугой узел» и «За бегущим днем».
Во время одной из встреч с читателями, отвечая на вопросы, Тендряков заметил: «Не могу добраться до войны. Война — прошлое, а хватают и тянут за собой проблемы сегодняшние». (Стенограмма встречи со студентами Пединститута им. В. И. Ленина, 1982, архив писателя.)
Вернувшись в конце 1943 года в родное село Подосиновец Кировской области после тяжелого ранения, Тендряков с головой погрузился в дела и заботы районной глубинки: сначала работал физруком в школе, из которой три года назад ушел на фронт, потом в райкоме комсомола. Как секретарь райкома он «дни и ночи колесил по деревням, по полям, выбивая для фронта хлеб, теплую одежду, фураж». Район открывался ему сложным разнообразием характеров, острыми социальными столкновениями.
«Хоть мне и приходилось работать журналистом, стать им по-настоящему я так и не сумел. Вероятно, тут сказалась особенность характера, я так и не научился „хватать материал“, питаться, что называется, „подножным кормом“. Мне нужно „переварить“ материал, пропустить его через себя, а это требует больших усилий, в первую очередь — времени… Как часто мы слышим: писатель должен знать жизнь. Жизнь знают все, ибо каждый в ней так или иначе варится. Далеко не все умеют думать над жизнью. А это главное для писателя». (Интервью «Главное для писателя — думать над жизнью». — «Советская литература», на нем. яз., 1983, № 11.)
Первое десятилетие литературной деятельности писателя характеризуется интенсивной творческой активностью. За этот период им было создано три романа, семь повестей, целый ряд рассказов, очерков, статей, теоретических разработок.
В письме к другу, иркутскому писателю Д. Сергееву, Тендряков признавался: «Как писателю, мне повезло, я попал в счастливое десятилетие. Сама жизнь дала возможность встать на ноги, окрепнуть, заговорить о серьезном. Если бы не XX съезд партии, навряд ли нашему поколению удалось пробиться сквозь плотную гладкопись лакировочной „литературы“ и сделать то, что нам удалось сделать». (1976, архив писателя.)
Тексты произведений, вошедших во 2 том, печатаются по изданию: Тендряков В. Собр. соч. в 4-х томах, т. И. М., «Художественная литература», 1979.
«Тугой узел». — Впервые в «Новом мире», 1956, № 2, 3 под названием «Саша отправляется в путь». Для создания произведения использован опыт работы секретарем Подосиновского райкома комсомола, многочисленные поездки по районам Кировской и Вологодской областей, встречи с председателями колхозов, работниками районного аппарата, с сельскими тружениками.
«Повесть „Тугой узел“ основана на жизненных конфликтах… Я старался показать борьбу нового со старым в человеческом, общественном плане», — писал Тендряков в статье «Но только о коровах». («Лит. газета», 1958, 20 марта.)
В роман писатель включает «хозяйственную социологию», пытается разобраться во взаимоотношениях колхозов и райкомов, МТС и колхозов, в сути поставок. Главное — исследовать сложное многообразие конфликтов в период коренной перестройки методов хозяйствования и стиля руководства. Этот социологический поиск не ограничивался рамками прозы, а имел продолжение в дальнейших теоретических исследованиях в области «практической социологии». Истоки ее мы видим в романе, и, по словам Тендрякова, она «становится главным делом жизни» на многие годы. («Новый час древнего Самарканда», «Известия», 1973.)
В процессе работы над романом автор пришел к выводу: «Название не соответствует повести. Дело не только в показе Саши-коммуниста, дело в показе линии жизни. Название буду менять». (Материалы обсуждения на секции прозы Московской писательской организации, «Лит. газета», 1956, 26 июня.) В «Роман-газете» (1956, № 9) произведение выходит уже под названием «Тугой узел».
Изменил автор и финал. Первоначально роман кончался сценой собрания, где молодой герой готовился к первой своей речи против Мансурова. В окончательном варианте автор добавил три главы (часть III, ул. 18, 19, 20), существенно усилив основные акценты романа. Тендряков считал, что финал в журнальном варианте был облегченным, не вскрывал корней такого социального явления, как Мансуров и «мансуровщина». И все-таки автор не был до конца удовлетворен романом. Много лет спустя в разговоре с критиком Ю. Томашевским он так отозвался о романе: «А знаешь, почему в „Тугом узле“ как раз не получилось тугого узла? Потому что вместо романа надо было написать статью». (Томашевский Ю. «Вчера и сегодня». М., «Сов. писатель», 1986.)
В обсуждении романа на секции прозы Московской писательской организации («Лит. газета», 1956, 26 июня) приняли участие известные прозаики и критики С. С. Смирнов, И. Вершигора, А. Бек, А. Турков, А. Дементьев и др. Основной спор возник между Смирновым и Дементьевым. Смирнова смущала непривычная острота конфликта, а «пафос разоблачения» казался чрезмерным. Дементьев, возражая Смирнову, говорил: «Тендряков создает сцены огромной утверждающей силы и при этом без всяких ходуль… Трудно сказать, с чем поедет молодежь на целину — с крепкими и сильными героями Джека Лондона или с героями Тендрякова. Мне думается, что скромный, менее декоративный, герой ближе современной советской литературе». (Там же.) Критик Е. Старикова в статье «Первые уроки жизни» писала: «Мне пришлось дочитывать повесть Тендрякова вскоре после того, как закончился XX съезд партии, в те дни, когда были изданы постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР „Об Уставе сельскохозяйственной артели“ и „О ежемесячном авансировании колхозников“. И верилось: то, что случилось с Федосием Мургиным, больше не случится! Тем юношам, которые выйдут в путь вслед за Сашей Комелевым, может быть, тоже будет трудно, но они не встретят уже подобной трагедии». («Знамя», 1956, № 6.)
Дискуссии по роману выходили за рамки чисто литературных проблем. Так со страниц «Литературной газеты» в статье «В защиту коров» к писателю обратилась группа работников совхоза «Большая Инта», Коми АССР. Они упрекали Тендрякова в том, что он якобы не понял сути тех трудностей, с которыми реально сталкиваются животноводы. В этом же номере газеты автор выступил с подробным разъяснением: «Конфликт моей повести „Тугой узел“ далеко не ограничивается одним лишь вопросом о коровах… „Привередливые коровы“ — лишь часть конфликта, никоим образом не решающая, а всего-навсего вспомогательная… Только тогда, когда „животноводческий конфликт“ становится по-настоящему, по-серьезному конфликтом человеческим, только тогда он имеет право стать поводом для изображения в литературе, только тогда писатель сможет быть полезным помощником в решении задач нашего времени». (Там же, 1958, 20 марта.)
По сценарию Тендрякова в 1967 году М. Швейцером был создан фильм «Тугой узел».
«За бегущим днем». — Впервые в журнале «Молодая гвардия», 1959, № 10, 11, 12.
«Вспоминаю давнюю встречу с одним деревенским учителем. Одним из тех, кто был в своей маленькой школе и директором, и единственным преподавателем, вел уроки сразу всех четырех классов в одной комнате перед доской, разделенной мелом на четыре части. Человек неглупый и довольно начитанный, любивший стихи, особенно есенинские. Он пошел провожать меня. Остановились за деревней и оглянулись назад. В лучах низкого солнца виднелись разбросанные заснеженные крыши, промятая по полю дорога пропадала за углом крайней избы. Посреди этой занесенной снегом деревни вспучивался лениво над крышами тяжелый дым, должно быть, кто-то сжигал старую солому, но мой знакомый дрогнувшим голосом произнес: „Не пожар ли?..“ И вдруг невнятно забормотал что-то… „Вы — что?..“ — удивился я. „Ничего, — оборвал он внезапно резко. — Тошно…“
…Учитель осознает свою высокую важность, а окружающие иногда этого знать не хотят. Он живет среди тех, кто глубоко равнодушен к нему, — ну как тут не чувствовать себя „в вакууме“! (Тендряков В. Признание. — „Комсомольская правда“, 1970,22 февр.)
Вот, пожалуй, истоки той боли за судьбу учителя, за дело народного образования, которая не давала писателю покоя и заставляла возвращаться к теме воспитания на протяжении всей жизни.
„Я действительно сразу же после фронта работал в школе, но никогда не считал себя профессиональным педагогом, — говорил Тендряков. — Жизнью школы интересуюсь потому — пусть это звучит банально, — что в ней куется наше будущее“. („Советская литература“, на нем. яз., 1983, № 11.)
Как правило, в прозе Тендрякова нет реальных прототипов. Однако военная биография Андрея Бирюкова повторяет военную судьбу автора. Тендряков делает своего героя связистом, ведет по тем же местам, где проходил сам — отступление задонскими степями, ранение под селом Циркуны на Харьковщине, — заставляет видеть то же, что видел сам: „Под обрывистым берегом жалкой речонки Царицы валялись скованные морозом трупы: изломанные тела, торчащие вверх ноги, скрюченные судорогой кисти рук, и все это переплетено…“ Судьбы героя и автора совпадают и в дальнейших поворотах: приезд в Москву, экзамены на художественный факультет ВГИКа, жизнь в общежитии, решительная смена профессии. Рассказы писателя об этом периоде дают основание для такого вывода.
