— Хорошо, — сказал Авдей.
Они налили.
— Ого, это вино лучше!
— Из другого ящика, — сказал Николай. — А сорт тот же. Ящики-то Федора Федоровича кончились, ты слыхал?
— Значит, это дороже…
— Утром узнаем…
— Понимаешь… — продолжал Авдей разговор о камнях, — не поверишь, но чертовщина какая-то… Спускаюсь в Москве в переход с площади Дзержинского в «Детский мир»… И что-то тянет меня вернуться. Возвращаюсь и на самой верхней ступеньке нахожу грязный, весь в песке, камень. Вытираю его о полу куртки и… здравствуйте! Прекрасный, с затейливым рисунком окремненный агат.
— И как он туда мог попасть?
— Я думал. Ничего странного. По первому снегу боялись гололеда и откуда-то с карьера привезли на машине песок. Машина посыпала дорогу песком. В песке и мог оказаться камень. Но почему он заставил меня вернуться?
— Это явление знакомо… есть объяснение, правда, не очень-то научное и материалистическое…
— Подожди, — перебил Николая Авдей. — В прошлом году в Прибалтике, в Доме творчества тоже, захожу оформляться, стойка дежурной как раз напротив двери. Оставляю у стойки чемодан, отдаю документы, а сам ухожу к двери… Что-то меня потянуло вернуться. Гляжу на стену, а слева от двери, очень незаметно, заподлицо, строители вмазали в бетон большую щетку осветленных аметистов. Я ее тут же нашел, будто флюиды какие-то вели меня к ней, погладил ее, крепко стоит, не выковыряешь. И успокоился. Потом многим показывал — они даже не подозревали, что она там.
— У моего соседа — эгвекинотского геолога — есть интересная идея. Я, возможно, не очень внятно тебе объясню, но суть в том, что и камень и человек одинаково должны реагировать на солнечные возмущения, магнитные бури, земные силовые пояса и так далее. А изменения внутренней структуры вещества под действием невидимых сил — это своеобразные колебания ионов, нейтронов, молекул и прочего, тебе видней. У человека и у камня момент колебания может совпадать, составляющие этих колебаний совпадают, получается понимание, узнавание, предчувствие. Конечно, это не шибко научное объяснение, но не исключено, что идеи древнего Плиния Старшего о том, что один камень помогает человеку, а другой нет, где-то в основе и несли догадку этого эгвекинотского геолога. Только не каждый камень и не всякому. Поэтому нет сомнений, что были люди, которым камень помогал от сглазу, от пьянки, от укуса змеи и в добрых делах, и по-разному. А? Как ты считаешь?
— Ну, братец, ты загнул. Не скрою, теория весьма привлекательна, но до науки ей далеко… Пока не понять этого с точки зрения формул…
— А мне думается, органику с неорганикой можно подружить. Одно из другого и одно в другое уходит, и ничего не поделаешь.
— Коля, мы так до мистики скоро доберемся.
— Конечно, пора еще по одной, — он встал и направился к ящикам.
— Закуску не забудь, какая есть.
Коля вернулся и сделал пометку на салфетке.
— Вот ты не веришь, — продолжал Николай, — а как объяснить, что твой сын Тимошка, где бы ни находился, всегда спит, ориентируясь головой на север? А?
— Точно. Всегда по меридиану, как ни поворачивай его во сне.
— Вот-вот… А здесь проверял?
— Здесь его кровать поставлена точно, ногами на юг.
— А объяснить это явление можешь?
— Нет… никто не может…
— Вот и хорошо. Очень хорошо, — обрадовался Николай, — что есть на свете много непонятных вещей. Если б все можно было объяснить, представь, сколько очарования потеряли бы сказки, как скучно было бы жить…
— Ты молодой, — сказал Авдей, — тебе еще можно в сказки верить.
— А ты?
— Гм… мне надо бы сочинить самому для себя идею, внушающую оптимизм. Иначе конец пути беспросветен. Жизнь проходит, а вокруг красивые девушки. И чувствуешь, что жил зря, если в конце пути красивые девушки проходят мимо. Несправедливо это, — вздохнул Авдей.
— Просто ты давно не выступал, — засмеялся Николай.
— Забыл уже когда…
— Вот отсюда и пессимизм.
— Давай выпьем… чтобы наступила после вина вибрация души, чтобы вибрация была! Чтоб захорошело!
— Давай…
Они чокнулись.
— Нельзя одному приезжать на Юг… — повторил свою старую мысль Авдей. — Надо с друзьями…
Они достаточно захмелели.
— Уж полночь близится… — сказал Николай.
— Давай устраиваться здесь, на стульях!
— Как в анадырском аэропорту в далекие времена!
— Э… нет! Тогда кресла доставались только счастливчикам! А остальные на полу или на прилавках. Да? — сказал Авдей.
— Помнишь, ты дружил с буфетчицей? — спросил Николай. — Ровно в шесть вечера она отдавала нам полтора квадратных метра пола за стойкой. Ты расстилал палатку, так мы и коротали ночи от самолета до самолета…
— Хорошо было, — вздохнул Авдей.
Кафе «Горные вершины» открывалось в семь часов утра, но ночные гости проснулись еще раньше от стука дверей в служебном коридоре.
Оторопевший директор кафе — это был тот самый вчерашний мужчина в белом халате — недоверчиво смотрел на двух невыспавшихся помятых визитеров с явными следами вчерашней перегрузки на лицах.
— Вы откуда? К кому? Как вы сюда попали?! Что тут делаете? — затараторил возмущенный директор.
— Мы тут спали… — промямлил Авдей и зевнул. — Нас закрыли…
— Кто закрыл?!
— Вы и закрыли…
— Ночевали, что ли?
— Угу…
— Надо проверить… много чего могло пропасть… надо вызывать милицию! — решил директор. — Марья! — крикнул он.
— Не надо! — как-то уныло сказал Николай.
— Что не надо? — удивился директор.
— Не надо милицию… Вот список продуктов, которые мы ночью ели… — он протянул салфетку. — Мы заплатим, подведите бабки. Но учтите, что вина Федора Федоровича мы выпили всего три бутылки, и то в самом начале, когда брали у кассирши. За него мы рассчитались.
Директор побледнел.
— Это… как его… гм… что ж мы тут стоим? Нехорошо как-то… произошло недоразумение, мы виноваты… закрыли вас случайно… я извиняюсь… пройдемте ко мне, пройдемте! — уже решительней сказал он, взял под руки обоих посетителей, вывел в коридор и открыл своим ключом боковую дверь.
— Вот, пожалуйста, тут диванчик, мягкие кресла… сейчас я чаю спрошу… Марья!
Появилась буфетчица, которую раньше ребята не видели.
— Чаю нам, и сама понимаешь, принимаю гостей… чтобы все первый сорт…
— Понятно, — протянула она, зевая, видать, не выспалась тоже.
— Только продукты с витрины пусть не продает, — мигом оценил ситуацию Авдей. — Вообще-то, продукты на ночь надо прятать в холодильник. Тут Юг, все портится, А у вас образцы стоят, доступные всем. Вот придет сейчас посетитель и возьмет с витрины. А все вчерашнее, порченое, а?
— Я пойду предупрежу, — всполошился директор.
Он вернулся, неся в руке бутылку коньяка «Коктебель». За ним шла Марья с подносом, на котором вперемешку лежали груши, яблоки, помидоры, желтый сладкий перец и айва.
— К коньяку айва очень хороша, — порекомендовал директор. — А вы, извините, кто будете?
— Вот они, — показал Николай пальцем, — известный ученый, про океаны и течения книги пишут. Потому его к писателям в Дом творчества, и определили. Он такое может про Черное море написать — три дня шторм будет!
— Не надо шторм, профессор, — засмеялся директор.
— А он северный журналист. С Чукотки.
Журналисты в планы директора не входили.
— Северяне! О, я так рад познакомиться с чукотскими отдыхающими! Я встречал некоторых — они много чаю пьют. Всегда пьют чай — с вином, с коньяком, с водкой. Всегда запивают чаем. Я сейчас! — И директор выскочил в кухню.
Авдей удивленно толкнул в бок Николая:
— Смотри-ка, волокет… Что делать-то будем?
— Сначала лечиться…
Пришла Марья с чаем и конфетами. Пришел директор.
— За знакомство!
Коньяк с чаем пошел хорошо, и вскоре наступил момент, когда возникла необходимость во второй бутылке.
За горячим чаем и непринужденной беседой о погоде на Юге и о погоде на Севере, о питании на Юге и питании на Севере опустела и вторая.
— Нет, нет, больше не надо, — запротестовал Авдей. — Давайте мы заплатим.
— Ни в коем случае! — возражал директор. — Вы мои гости.
Была как раз та стадия, когда незнакомые люди обнимаются и обмениваются адресами, приглашая друг друга в гости.
Авдей и Николай вышли из кафе «Горные вершины», обнявшись и поддерживая друг друга. Настроение улучшилось.
— А с директором… ничего делать не надо… ни-че-го! — увещевал Авдей Николая.
— А я и не буду…
— Правильно… психологически… он знает о том, что мы знаем, и будет мучиться тем, что его заложат… и сейчас же прикроет свою деятельность… бросит мошенничать, а? Как ты думаешь?
