задаю я! — строго предупредил Мельников.
Семен заерзал на скрипучем табурете:
— П-понимаете... т-тут... Ну... Это п-пустяк. Это выеденного яйца не стоит. Это т-так... Личное. Я даже...
— Снова вынужден перебить, лейтенант, — вмешался Степан Герасимович. — Ваши эмоции мешают делу. Если вас что-то от ответа удерживает, можете не отвечать. Но тогда наберитесь мужества заявить об этом чистосердечно. По крайней мере, это будет честно и по-офицерски.
— Хорошо. Я отвечу на этот вопрос. Только... Жарко здесь. Можно я сниму куртку?
— Пожалуйста, — согласился Мельников.
Маркин снял техническую куртку, вывернул ее подстежкой наверх и, сложив вдвое, небрежно бросил на оружейный стол. На куртку положил шапку. Сел.
— Ф-фу... З-значит, о ключе? Да, был т-такой грех. Соврал. Но не п-подумайте чего... Т-тут — ерунда... И говорить бы...
— Опять эмоции, — напомнил Мельников.
— Я иногда мучаюсь ж-желудком. П-понимаете?
— Но при чем здесь ключ?
— При том, что меня в автобусе т-так скрутило, что г-готов был в окно выпрыгнуть и за ближайший к-куст...
Мельников перестал писать. У него был крайне глупый вид. Он ожидал любого объяснения, но такого?.. Повторил:
— Но причем тут ключ?
— Сейчас поймете. Я сидел с Булановой. В животе вдруг к-как р-резанет, я аж подскочил. Ч-что, сознаться ей?.. Благо нашелся. Руку в к-карман и говорю: к-ключ забыл сдать. Ринулся к шоферу автобус остановить, а оно р-раз... и отпустило. У меня так бывает. Снова подсел к ней и, естественно, давай загибать. Дескать, позже ключ сдам. Отступать-то было некуда.
Артист, думал Мельников. Александр Васильевич не верил ни единому его слову.
— И давно страдаете желудком? — спросил Волков.
— Можно сказать, со школьной скамьи. Это у меня на нервной почве, т-товарищ подполковник!
— Отчего же вам было нервничать? — ухватился Мельников.
— Как отчего? А бюро... Я еще там еле-еле отсидел. Вот вы сразу меня в оборот взяли. Д-дескать, целых четверть часа куда израсходовал? А я за эти четверть часа д-дважды по нужде сбегал.
— И двери из-за этого забыли запереть? — с иронией спросил Мельников. Но Маркин иронии не уловил:
— Да вроде запирал. Спешил, правда.
Наступила короткая пауза. Выкручивается. Глупо, но зато оригинально. Ишь, больным прикинулся. Молодой чекист был почти уверен, что и Волков на своем служебном веку вряд ли встречался с подобными объяснениями.
Волков скоропалительных выводов не делал. Он Маркину верил и не верил. Все должно быть подтверждено. Сказал:
— Хорошо, лейтенант! Но все это нужно доказать.
— К-как? — вырвалось у Семена.
— Ну, хотя бы записью в медицинской книжке, что страдаете гастритом. И потом — вы не игла в стоге сена. Наверняка вас кто-то видел, скажем, когда ходили в туалет.
— Было уже п-поздно. В штабе никого не было...
— Ничего. Припоминайте. Продолжайте, капитан Мельников!
Александр Васильевич начал говорить не торопясь, весомо.
— Итак, вы с Булановой прибыли в Дом офицеров. Допускаю, что обман с ключом был вызван внезапными позывами желудка. Зачем вам понадобилось лгать, что забыли деньги?
— Н-неправда! Деньги у меня были. Это Буланова сказала?
— Неважно. Отвечайте, Маркин! Вопросы задаю я.
— Что отвечать, т-товарищ капитан? О деньгах и речи не было. Вы можете мне не верить, н-но... Вышли мы из автобуса. Я д-даже шутил. Только вошли в кассовый зал, т-тут опять живот как хватанет. Я сразу в карманы. М-машинально, конечно. Не знаю, что она п-подумала. М-может, что деньги забыл. А в животе... Говорю ей: я, кажется, к-комсомольский посеял.
— То ключ, то комсомольский...
— Ключ это так... А к-комсомольский... Сами понимаете, это п-посильнее козырь, чтоб она меня тут же обратно отправила.
— Правильно. Козырь сильный, — машинально повторил Мельников, думая о своем. И не сдержался: — Маркин! Хватит голову морочить. Вам надо было сбежать совсем по другой причине.
— Вы что?.. Д-да я...
Волков вынужден был срочно вмешаться:
— Лейтенант! Дело очень серьезное, а вы... Внезапно убегаете. Появляетесь только через час. И как раз в то время, когда вас носит неизвестно где, в той комнате, которую последним покидали вы, совершается преступление. Не беспокойтесь. Безвинного виноватым никто не сделает. Следствие разберется. Но помогите! Капитану нужно получить бесспорные доказательства вашей непричастности к убийству.
— Д-да меня там и б-близко в то время не было! — вскрикнул крайне расстроенный Маркин. По его лицу тек пот.
— Ладно, Маркин! — продолжил допрос Мельников. — Итак, вы сели в автобус. А зачем? Разве в Доме офицеров туалета нет?
— А Зиночка?! Д-да я... От нее в т-туалет?!
— Опять есть выход. Могли сослаться на другую причину и...
— Т-товарищ капитан, не вру. Ну, р-раз уж вырвалось с этим комсомольским... Она и ухватилась. Вышла со мной. А т-тут автобус. И знаете, т-только сел — боли и п-позывы прекратились.
Да! Маркин играл бесподобно. Но как проверить? Как?
— Почему же не вернулись?
— А к-комсомольский?.. — Семен чуть улыбнулся. Видимо, воспрянул духом. — Раз уж соврал, надо было ехать «искать». Я его не терял, конечно. Поехал прямо в столовую. Желудок свой изучил. Как червячка заморю — полегче делается.
Чекисты переглянулись. Вопрос, что Маркин из Дома офицеров поехал в столовую, Александр Васильевич не прорабатывал.
— Кто вас видел в столовой? — быстро спросил Мельников.
Маркин задумался.
— И были люди, и назвать не могу. В углу зала сидело несколько человек. Но мне было н-не до них.
— Официантка-то вас обслуживала. Кто?
— Вечером у нас самообслуживание. П-питается людей мало.
Тут Маркин был прав. Мельников просто забыл об этом. Спросил:
— А повар? Не автомат же вам кашу подавал?
— Она далеко на кухне была. Г-готовые блюда и чай н-на раздаточном окне стояли. К-кажется, тетя Даша. Я оч-чень спешил.
Снова вмешался Волков:
— Понимаете, лейтенант, вы везде, как невидимка.
Маркин опустил голову. И вдруг вспомнил что-то важное:
— Где-то около восьми я звонил из столовой в Дом офицеров. Хотел п-предупредитъ Зиночку, что скоро буду.
— Она с вами говорила?
— Н-нет. Ее не позвали к телефону.
— Вас кто-нибудь у телефона видел?
— К-кажется, нет...
— У телефона тоже глаз нету, — зло высказался Мельников. — Хватит, Маркин! Вы решили за что-то ухватиться и опять же ускользаете. С кем вы говорили? В Доме офицеров у телефона всегда дежурная.
— Н-не знаю. То была не д-дежурная.
— Почему же
