Вошло ещё несколько человек в трамвай. Раздался сигнальный звонок. Трамвай задрожал, рванулся и, слегка покачиваясь из стороны в сторону, загудел пчелиным роем. Пробежали Садовая, Покровка, часть Китайской стены, Лубянская площадь, Охотный. Человек с жирным задом тяжело поднялся и приготовился к выходу. Трамвай остановился, и человек вышел, прошёл мимо трамвая, взглянул, как показалось Андрею Завулонову, ему в лицо; Андрей Завулонов дёрнулся и бросился было к выходу, но трамвай снова загудел, задребезжал. Андрею Завулонову показалось, что этот человек с жирным задом не кто иной, как вахмистр. Недаром он, проходя мимо трамвая, так внимательно посмотрел на него, Андрея Завулонова, и даже подмигнул коричневым глазом:
«Здравствуйте, товарищ комиссар. Не желаете ли вы на Арбатскую площадь, в ресторан „Хоровод“ и там под музыку свиную котлету скушать?..»
Андрей Завулонов приехал на Арбатскую площадь, выкатился из трамвая, пересёк площадь и прямо упёрся в парадную ресторана «Хоровод». Он, Андрей Завулонов, открыл тяжёлую дверь, окрашенную в тёмно-коричневый цвет, и вошёл в подъезд.
К нему навстречу бросился швейцар:
— Вы куда, гражданин?
Андрей Завулонов остановился. На его лице снова запрыгали синие жилки.
Швейцар осмотрел Андрея Завулонова от головы до пят и тоскливо бросил:
— Нельзя. Не подают.
Андрей Завулонов подошёл вплотную к швейцару, костлявыми пальцами вцепился в блестящие пуговицы ливреи и весь задёргался, заколыхался от смеха.
— Проходите, ваша милость, — вырвавшись из пальцев Завулонова, испуганно прохрипел швейцар и отошёл в сторону.
Андрей Завулонов, отражаясь в зеркалах, вошёл в зал ресторана. В ресторане было свободно. Большинство столов не занято. Он сел за свободный столик. На него, отражая свет лысинами, взглянуло несколько жирных физиономий. На него взглянуло из-под широких шляп, украшенных страусовыми перьями, несколько пар женских глаз.
К Андрею Завулонову подошёл официант. Официант тоже осмотрел Андрея Завулонова.
— Дайте мне котлету, — сказал Андрей Завулонов и положил правую ногу на левую.
— Какую прикажете? — спросил насмешливо официант.
Андрей Завулонов заиграл синими жилками.
— Ну, конечно, свиную.
Опять шевельнулись лысины, колебля свет, опять блеснули из-под широких шляп глаза женщин.
— Слушаю, — сказал официант и отошёл.
Шелестел шёлк. Приятно и нежно звенел хрусталь. Пело, скользило по фарфору серебро. Цвели жирные физиономии. Играли глаза. Пахло свежими розами.
Андрею Завулонову подали свиную котлету. Он снял правую ногу с левой, повернулся лицом к столу, взял вилку и ножик, разрезал котлету на мелкие кусочки.
— Дайте бутылку пива.
Подали бутылку пива. Андрей Завулонов налил пива в фужер, выпил, а затем прожевал кусок свиной котлеты.
— Вы изволите кушать котлету? — спросил чей-то серьёзный, но ласковый голос.
Андрей Завулонов положил вилку, вскинул глаза: рядом с ним никого не было. Официант был тоже далеко. Лысины и дамы с широкими шляпами были тоже далеко, а главное, были заняты собственным делом. Андрей Завулонов осмотрел стулья, что стояли за его столом, — никого.
— Что бы это значило? — сказал громко он.
— Что прикажете? — метнулся в его сторону официант.
— Ничего, ничего, — ответил Андрей Завулонов.
Официант отошёл в сторону, занял своё прежнее место.
Андрей Завулонов положил ещё один кусочек свиной котлеты в рот.
— Свиную котлетку изволите? — опять спросил этот же голос.
Андрей Завулонов дёрнулся, заиграл синими жилками, осмотрел свой стол, осмотрел несколько соседних столов — никого. Тогда он поднял голову кверху, осмотрел потолок, бронзовые люстры. С потолка перевёл глаза на одну из стен, что как раз была напротив него. На этой стене в тяжёлом багете, украшенном в красный шёлк, находился портрет Ленина. Глаза Андрея Завулонова встретились с глазами Ленина. Андрей Завулонов вздрогнул, вытянулся.
— Простите. Я просто…
— Ничего, ничего, — сказал ласково Ленин и, стараясь выпрыгнуть из тяжёлого багета, завозился.
— Я сейчас, сию минуту, и приду к вам.
И, действительно, не прошло и нескольких минут, как Ленин был уже рядом с Андреем Завулоновым и хлопал его ласково по плечу.
— Ничего, ничего, товарищ Завулонов, не волнуйтесь…
— Мне просто пожелалось свиную котлетку…
— Пожалуйста, пожалуйста… — успокаивал Ленин. — Я подожду… — И Ленин, улыбаясь огненными глазами и стараясь быть незамеченным, сел на стул.
— Вы кушайте, а я посижу…
От неожиданности Андрей Завулонов страшно волновался.
— Я просто, Владимир Ильич, так зашёл… Я больше не буду…
Ленин встал, громко, беззаботно рассмеялся, подошёл к Андрею Завулонову, взял его по-отцовски за плечи и громко сказал:
— Садитесь, зачем оправдываться. Я ведь хорошо вас знаю… Вы ведь когда-то были прекрасным революционером…
Андрей Завулонов сел. Ленин тоже.
— Кушайте скорее, — предложил Ленин. — Как скушаете, так мы вместе и удерём отсюда. — И, наклонившись над столом, прошептал на ухо Андрею Завулонову:
— Ну, надо же мерзавцам повесить мой портрет в кабаке…
— Я готов, — сказал Андрей Завулонов. — Я больше…
— Нет, нет, — запротестовал Ленин. — Вы обязаны всё докушать… Вы ведь за свиную котлету денежки платили, а раз платили, так извольте… Да, да… Так извольте докушать… Я страсть таких людей не люблю, а в особенности революционеров.
— Я, — лепетал Андрей Завулонов, — я…
— Никаких «я»… Мы должны быть материалистами не только на словах, но и на деле… Да, да… Никаких «я»… Разве вы не помните слова многоуважаемого нашего Льва Борисовича Каменева: «Потерянная Советской властью копеечка не улетает на небо, а самым настоящим образом оседает в карман к нэпману…»
И Ленин громко рассмеялся.
— Прекрасные слова.
Андрей Завулонов тоже рассмеялся и стал доедать свиную котлету.
— Готово? — спросил Ленин.
— Да, — ответил Андрей Завулонов.
Ленин взял Андрея Завулонова под руку и повёл его к выходу. Когда они вышли на Арбатскую площадь, стало уже темно. Электрические луны раздвигали мглу вечера.
— Вахмистр, вахмистр! — закричал Андрей Завулонов и рванулся за вахмистром.
Но Ленин крепко держал его под руку.
Андрей Завулонов глазами бежал за вахмистром, прыгал на него синими жилками. Андрей Завулонов совершенно позабыл, что рядом с ним стоит его любимый вождь — Ленин. Он бежал и бежал глазами за вахмистром. А вахмистр, как нарочно, остановился на конце Арбатской площади, как раз против Художественного театра, скалит редкие зубы, топорщит рыжие усы, вскидывает коричневым глазом: я жду, мол.
— Вахмистр! Вахмистр! — кричал, дёргался Андрей Завулонов.
Ленин сокрушённо покачал головой, провёл ладонью от затылка до лба и с болью в голосе сказал:
— Вы немного воняете, товарищ Завулонов… Вы на арене нэпа спасовали… Да и на фронте гражданской войны, как я помню, вы изрядно пахли идеализмом… Да, да… Даже порядочно… А теперь совершенно спасовали… Прощайте… Всего хорошего… Вам с рабочими не по пути…
Андрей Завулонов вскрикнул и бросился за Лениным, но тут же остановился и захохотал: перед ним стоял вахмистр, а за вахмистром — ещё вахмистр…
— Здравствуйте! Это вы дали мне покурить?
— Моё почтение! Это вы меня угостили табачком?
Так, здороваясь, кричали вахмистры. Так кричала вся Арбатская площадь.
— Это вы дали мне покурить?
Андрей Завулонов вытянулся и — бегом через Арбатскую площадь на Воздвиженку.
— Ага! — кричали вахмистры. — К Шапирштейну!
— Ага! К Шапирштейну! — кричала Арбатская площадь, а за ней Воздвиженка, улица Герцена, Тверская…
Андрей Завулонов не бежал. Андрей Завулонов летел, даже можно сказать, Андрей Завулонов не чувствовал себя. Андрея Завулонова не было: он весь расщепался, рассыпался на синие жилки и, жилками подпрыгивая, скакал на Кузнецкий Мост, к магазину Исаака Шапирштейна.
— Стой! Стой! — кричали вахмистры.
— Стой! Стой — кричала мостовая.
Андрей Завулонов дико заметался по Кузнецкому Мосту, отыскивая магазин Исаака Шапирштейна.
Магазин Исаака Шапирштейна пропал, провалился.
Вместо магазина Исаака Шапирштейна — другой магазин. И много магазинов. Магазин на магазине: тут магазин Абрама Френкеля, тут магазин Яна Вельможного, тут…
…тут…
…тут… магазин Ермолая Облапина… тут…
…а Исаака Шапирштейна… нет…
— Стой! Стой!..
Андрей Завулонов, изгибаясь и расталкивая перепуганный жир, одетый в шелкá, в трико, веером синих жилок метнулся в ярко освещённый подъезд пятиэтажного дома…
— Стой! Стой!
И видит Андрей Завулонов, как подъезд наполняется вахмистрами. Наполнился. И как эти вахмистры, держа под мышками толстые портфели, взбирались к нему по ступенькам всё выше и выше… И он, Андрей Завулонов, всё выше… выше… и… Андрей Завулонов на пятом этаже, нагибается через перила, хохочет в пролёте лестницы.
