Она начала рассказывать о том, какими многолюдными были похороны Леонидова. Ей сочувствовали актеры всех театров, Мосфильма и Росконцерта, подчеркивая при этом, очевидно, важное, для нее обстоятельство: все относились к ней, как к жене Леонидова.
— Вы знаете, Александр, ведь незадолго перед его отъездом мы окончательно решили пожениться. И вдруг — такая нелепая смерть! Я понимаю и вас. Магда!.. Уж если перед ней преклонялись женщины, то что говорить о мужчинах. Но, что поделаешь? Ничто не вечно. Вы ешьте. Все свежее.
Она спросила, сколько времени осталось до отплытия парохода. И, когда узнала, что пароход отправляется лишь на другой день, не предложила, а, скорее, попросила, так, как это может сделать только женщина, съездить вместе с ней на кладбище, где похоронен Леонидов. Александр тотчас согласился.
Белый обелиск, сверкнувший в лучах вечернего солнца, Александр заметил сразу и быстро пошел к нему. Благодарная ему Лиза шла следом, со слезами на глазах наблюдая эту встречу друзей, находившихся теперь по разные стороны жизни.
Обелиск был точно такой, как на могиле у Магды, из светлого камня с серыми прожилками. Александр не сомневался в том, что этот камень был привезен с Урала, от тех самых Белых скал, у подножия которых Леонидов не раз совершал свои прогулки на катере. Очевидно, сам Леонидов обронил когда-то в разговоре с Лизой слово об этих Белых камнях и наверняка рассказывал о привольных уральских лесах, о скалах, отвесно уходящих в воду, символизирующих саму вечность, непреходящую красоту и силу природы.
При жизни люди нередко походя, ненароком выражают те свои чаяния, которые они сами уже не могут ни высказать, ни осуществить потом. И делом совести их близких становится выполнить этот завет. Так или иначе, память об Евгении Леонидове хранил белый уральский камень. Выглядел он не слишком изысканно, но был крепок, надежен и мог посоперничать с самим временем, как и его собратья, испытанные ветрами, стужами и зноем в привольном суровом краю.
* * *
Белые камни, однако, разбросаны по всему свету. Они, подобно часовым вечности, стоят не только в предгорьях Урала, у Камы и Чусовой. Через каких-нибудь три дня белоснежные скалы, пусть не такие высокие, потянутся и вдоль волжского правобережья. Их непременно увидит Александр. Глядя на них, нельзя не испытывать утверждающей радости бытия. Ее неизменно вызывает ощущение беспредельности в самом себе. Человек — лишь частица вечного потока жизни. Магда не хотела ощущать себя частицей во времени, но ведь это все равно было так, независимо от ее желания. Люди — смертны, человечество — вечно, как сама природа. И надо отдавать все свои силы тому, чтобы оно не только выжило, но было удостоено возможно лучшей доли.
«Каждый, кто честно жил и трудился во имя этого, заслуживает доброй памяти», — так думал Александр, сидя у окна в своей одноместной каюте и наблюдая, как тают в утренней дымке белокаменные строения столицы. И еще он подумал о том, что все-таки надо заставить себя работать во имя ушедших, живущих и будущих поколений, преодолеть слабость духа, ибо все вокруг отдавали свои силы продолжающейся жизни — там, в оставшейся за кормой Москве, здесь, на идущем по глади водохранилища корабле, на родном Урале — тоже. Сколько блокнотов заполнил он за свою жизнь записями о труде металлургов, шахтеров, строителей, бумажников, химиков, творцов удивительных машин! Это были прекрасные люди, добрые, отзывчивые, творческие, прикипевшие к своему делу, без которого они не представляли себе жизнь. Он так ничего и не написал о Владиславе, о Валерии, об их товарищах. А разве Владислав, Леонидов, Магда, Лиза, Шурочка, даже бедный Семен не достойны того, чтобы о них узнали другие люди? Ведь и они — свидетели сложного, интересного, но быстро проходящего времени, а их жизнь по-своему примечательна, как, впрочем, примечательно пребывание на земле всех ее обитателей.
Рука потянулась к чемодану. Он достал рукопись Леонидова, которую взял с собой на всякий случай.
При знакомстве с первой же страницей Александра поразила удивительная схожесть всего того, о чем он только что думал, с мыслями Леонидова. Еще больше удивился он, когда, пролистав несколько десятков страниц, увидел образы дорогих ему людей, понял, что главная героиня — Магда… Посетовав на то, что Леонидов изменил истинные имена героев (он бы ни за что не поступил так!), Александр, не отрываясь, читал рукопись до самого утра, когда вслед за сумеречным рассветом ярко вспыхнуло солнце, пронзившее при повороте судна своим лучом полумрак каюты. Он выключил настольную лампу, закрыл папку и посмотрел в окно. Там, в ослепительном сиянии солнца, тянулась гряда белоснежных каменистых гор. Они отражались в спокойной голубоватой воде, напоминая о вечном потоке жизни и утверждая своей торжествующей непоколебимостью превосходство света над тьмой.
Помни о смерти (лат.).
