Пройдя болото, старик зашагал веселее по мягкому ягелю. Умный Мусти бежал теперь впереди, зная, куда идти.
Старик любил помечтать, особенно, когда бродил по лесу или плыл в лодке. Вот неподалеку строится поселок будущего крупного механизированного лесопункта. А ведь внук как раз начальник механизированного лесопункта. Ведь может же случиться, что его переведут именно сюда. А может, и сам он захочет приехать в родные места. Хорошо бы! Он, старик, пока есть сила, будет рыбачить. Не нравится внуку Хийсиниэми — ну и не надо. Он, старик, тоже переберется к рыбакам на базу. Зачем обременять внука с его молодой женой. Приятно ли молодым, если у них в квартире кашляет и кряхтит старик? А вот в гости он, конечно, будет ходить. Вот так же они с Мусти придут к внуку, и он скажет: «Ну-ка, начальник, принимай гостей! Это мы, старики, — твой старый дед и старый Мусти!»
Конечно, часто он не будет ходить, у внука и без него много дел. Так, иногда, по субботам…
Опять послышались сильные взрывы. «Взрывайте, гоните чертей! — улыбнулся старик. — Если внук и не будет здесь работать, то летом сядет в мягкий вагон с билетом до деда, до станции Хийсиниэми… — Старик даже рассмеялся: — Подумать только!»
Но вот наконец и поселок. Среди густого соснового леса стоят желтеющие свежим деревом домики — одни готовые, другие еще в строительных лесах. Старик остановился, чтобы полюбоваться бульдозером, который толкал перед собой огромный валун. Вот где силища. Даже Мусти боязливо прижался к его ногам. Вот такими махинами и людьми, которые на них работают, и управляет внук!
— Здравствуй, дядя Игнатта! — приветствовал его тракторист и помахал рукой.
Вернее, старик только угадал его слова и кивнул в ответ. Разве что услышишь в таком грохоте! Паренек еще крикнул ему что-то, и старик был уверен, что и эти слова он угадал: «Внука встречаешь?» И он ответил громко:
— Да, да, внука! Он должен сегодня приехать. Только будет ли катер в такую бурю?
На пристани уже собрались люди. Старик ускорил шаги. Сердце забилось от радости: значит, катер будет, коли народ ждет!
Вдруг он остановился, торопливо сунул руку в карман покачал головой. Сберегательную книжку-то он так и забыл на столе! Стар, стар стал! Или от радости память потерял… Но ничего, если нужны будут деньги, он достанет: его тут все знают.
Старого рыбака встречали приветствиями, спрашивали о здоровье, об улове рыбы. Он отвечал односложно, машинально и все поглядывал на бушующее озеро.
— Вот он! Видишь, черная точка правее острова, — показывали люди.
— Да, да, вижу! — кивал старик, хотя никакой точки не видел.
Глаза уже не те, что были в молодости. Но он верил людям, что есть черная точка на озере, верил и своему псу Мусти, который вдруг оживился, перебирал лапами и взволнованно урчал. Значит, идет катер!..
Скоро он разобрал в плеске волн равномерный стук мотора. Слух у старика сохранился лучше, чем зрение. Прошли еще долгие минуты, и он увидел катер, нырявший в волнах, но неудержимо приближавшийся к берегу.
Катер долго не мог пришвартоваться к пристани. Волны бросали его то вверх, то вниз. Из люка каюты показались пассажиры. Старик с замиранием сердца смотрел. Где же внук? Конечно, он еще в каюте. Наверно, собирает вещи.
Пассажиры начали выходить на пристань. Мусти помахивал хвостом — два-три раза каждому. По долгу вежливости.
И вдруг горестное предчувствие охватило старика: неужели внук не приехал? Если бы он был на катере, Мусти почувствовал бы это и с веселым лаем бросился бы к трапу.
Последней вышла почтальонша с пухлой сумкой. Увидев старика, она сказала:
— Это хорошо, что ты здесь, дедушка, а то мне пришлось бы шагать к тебе в Хийсиниэми. Тебе письмо! Наверно, от внука.
Она порылась в сумке.
— Если хочешь, пойдем на почту, там я прочту тебе письмо.
Они направились к почте — впереди девушка, за ней тяжело шагал старик, за ним — унылый Мусти. Ветер трепал парусиновый плащ девушки. В воздухе кружились желтые листья. Дощатый тротуар был скользким от липкой грязи.
На почте девушка сняла плащ и шапку и стала поправлять волосы. Затем она открыла сумку и стала раскладывать газеты и письма. Все это тянулось так долго, что даже Мусти прилег у двери. Наконец вынула письмо от внука.
— Прочитать тебе? — спросила девушка.
Не впервые она читала ему письмо и писала за него ответы. Правда, старик и сам мог читать и писать, но это каждый раз требовало от него больших усилий.
— Ну вот, слушай!
Девушка уселась и начала:
— «Дорогой дед!»…
— Так он всегда мне пишет, — кивнул старик, — видно, еще любит, не забыл старика.
— «Дорогой дед! — повторила девушка. — У меня в жизни большое событие. Можешь поздравить меня с повышением. Теперь я уже не начальник лесопункта, а начальник целого отдела в тресте. Мы переехали в город. На днях получим квартиру — две комнаты с кухней. Сам понимаешь, что теперь мне некогда приехать к тебе. Сразу приступаю к работе…»
— Значит, начальник целого отдела? — переспросил старик, заметив, что в комнату входят за почтой. — Кто бы подумал! Внук-то… — Он смотрел на всех с явной гордостью, а сам глотал застрявший в горле ком.
Девушка читала дальше:
— «Не знаю, когда в будущем году получу отпуск и где мы будем его проводить. Мы ведь еще ни разу не отдыхали на юге. Как у тебя дела, дедушка, как здоровье? Наверно, ты все такой же крепкий, как прежде? Молодец, дед! Если у тебя будут трудности с деньгами, не стесняйся, пиши. Я буду тебе помогать. Конечно, сам понимаешь, много посылать не смогу. Теперь нужно обставить квартиру. В городе надо одеваться поприличнее, чем на лесопункте. Да еще новость: у тебя скоро будет правнук. Потом я подробно все сообщу. Может, как-нибудь прикатишь в гости на недельку? Но об этом мы с тобой договоримся после. Пиши! Низко тебе кланяемся.
Твой внук Хуоти».
Девушка сложила письмо и, словно провинившись в чем-то, отвернулась. И люди избегали смотреть на старика, тихо спрашивали у девушки свою почту и молча уходили.
— Ну что же, Мусти, пойдем!
— Ответ не будешь сейчас писать? — тихо спросила девушка. — Я бы написала…
— Потом, — старик остановился в дверях. — Ты мне вот в чем помоги… Как это сделать, чтобы деньги послать? У него ведь теперь большие расходы. Вот сберкнижку я забыл дома… Потом, в другой раз…
Девушка удивленно посмотрела ему вслед.
Дверь закрылась за человеком и собакой.
Ветер усиливался, волны с гулом разбивались о прибрежные скалы. Сквозь шум старик опять услышал стук мотора — это катер, несмотря на бурю, отправился в обратный путь. Потом загрохотал мотор бульдозера — навстречу шел трактор. Увидя тракториста, который час назад его приветствовал, Игнатта повернулся к нему спиной, чтобы закурить, и стоял так, пока бульдозер не миновал его.
Старик возвращался медленно, то и дело останавливался и отдыхал. Так же медленно шел и Мусти, временами отставая от хозяина.
— Ты это что же, не хочешь домой? — спросил старик, когда пес подошел к нему.
Мусти вильнул хвостом и прилег к его ногам.
Пробираясь через болото, старик на этот раз часто спотыкался и весь вымазался в болотной грязи. Мокрый Мусти тихо и жалобно повизгивал.
Уже начало темнеть, когда они добрались до избушки. В загоне к старику подошла корова. Он крепко ударил ее кулаком по лбу.
— Ты еще лезешь! На какой черт ты мне нужна!
Но тут же гнев прошел, и он стал гладить ее, приговаривая:
— Ну не сердись, это я так… Расстаться нам с тобой придется. Не возьму я тебя на базу. Не нужны мы больше друг другу.
В комнате на столе уныло стояла бутылка коньяку. Старик тяжело вздохнул, словно он только теперь понял, что внук не приехал и больше никогда не приедет. Он тяжело опустился на кровать возле стола, не сняв даже шапки и глядя в одну точку невидящими глазами.
Мусти прилег у двери, вытянув передние лапы и положив на них голову. Стало темно. Старик медленно встал, зажег керосиновую лампу и, откупорив бутылку, налил в стакан коньяку. И опять устремил взгляд в одну точку, забыв выпить.
Мусти жалобно завизжал. Старик спросил:
— Что с тобой, Мусти? Или ты во сне это?
И тут же забыл про Мусти. Не заметил старик и того, как остановились ходики. Он забыл утром поднять гирьку. Но воцарившаяся в комнате непривычная тишина вскоре вывела старика из оцепенения. Он хлопнул ладонями по коленям, поднялся и завел ходики, поставив стрелки наугад. Затем надел рыбачью куртку и сказал:
— Пойдем, Мусти, посмотрим. Может, закинем сети…
Мусти вопросительно поднял голову — не поздно ли? — но все же встал и пошел за хозяином.
На озере было совсем темно. Старик долго стоял в нерешительности, потом с досадой вернулся в комнату. Он взял старые сети и стал чинить их при свете тусклой керосиновой лампы. Но работа не ладилась, нитка рвалась. Не мог работать старик сегодня. Он вдруг понял, что больше не может оставаться здесь, в одиночестве, при керосиновой лампе. Больше в эту избу никто не приедет. А на базе — яркий свет, там люди…
