ДАНИИЛ ХАРМС
РАССКАЗЫ
Пушкин и гоголь.
– -
Гоголь: (Падает из-за кулис на сцену и смирно лежит).
Пушкин: (Выходит, спотыкается об гоголя и падает.) Вот черт! Никак об гоголя!
Гоголь: (Поднимаясь). Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут! (Идет, спотыкается об пушкина и падает.) Никак об пушкина споткнулся!
Пушкин: (Поднимаясь). Ни минуты покоя! (Идет, спотыкается об гоголя и падает.) Вот черт! Никак опять об гоголя!
Гоголь: (Поднимаясь). Вечно во всем помеха! (Идет, спотыкается об пушкина и падает.) Вот мерзопакость! Опять об пушкина!
Пушкин: (Поднимаясь). Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Идет, спотыкается об гоголя и падает.) Вот черт! Опять об гоголя!
Гоголь: (Поднимаясь). Это издевательство сплошное! (Идет, спотыкается об пушкина и падает.) Опять об пушкина!
Пушкин: (Поднимаясь). Вот черт! Истинно, что черт! (Идет, спотыкается об гоголя и падает.) Об гоголя!
Гоголь: (Поднимаясь). Мерзопакость! (Идет, спотыкается об пушкина и падает.) Об пушкина!
Пушкин: (Поднимаясь). Вот черт! (Идет, спотыкается об гоголя и падает за кулисы.) Об гоголя!
Гоголь: (Поднимаясь). Мерзопакость! (Уходит за кулисы).
За сценой слышен голос гоголя: Об пушкина!
Занавес.
Неудачный спектакль.
– -
На сцену выходит петраков-горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его начинает рвать. Он уходит.
Выходит притыкин.
Притыкин: Уважаемый петраков-горбунов должен сооб… (Его рвет и он убегает.)
Выходит макаров.
Макаров: Егор… (Макарова рвет. Он убегает.)
Выходит серпухов.
Серпухов: Чтобы не быть… (Его рвет, он убегает.)
Выходит курова.
Курова: Я была бы… (Ее рвет, она убегает.)
Выбегает маленькая девочка.
Маленькая девочка: Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит.
Занавес.
Макаров и петерсен.
– -
Макаров: Тут, в этой книге, написано о наших желаниях и об исполнении их. Прочти эту книгу, и ты поймешь, как суетны наши желания. Ты также поймешь, как легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание свое.
Петерсен: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев.
Макаров: Эта книга такова, что говорить о ней надо возвышенно. Даже думая о ней, я снимаю шапку.
Петерсен: А руки моешь, прежде чем коснуться этой книги?
Макаров: Да, и руки надо мыть.
Петерсен: Ты и ноги на всякий случай вымыл бы.
Макаров: Это неостроумно и глупо.
Петерсен: Да что же это за книга?
Макаров: Название этой книги таинственно.
Петерсен: Х и — х и — х и!
Макаров: Называется эта книга м а л г и л.
(Петерсен исчезает.)
Макаров: Господи! Что же это такое? Петерсен!
Голос петерсена: Что случилось? Макаров! Где я?
Макаров: Где ты? Я тебя не вижу!
Голос петерсена: А ты где? Я тебя тоже не вижу. Что это за шары?
Макаров: Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня?
Голос петерсена: Слышу! Но что такое случилось и что это за шары?
Макаров: Ты можешь двигаться?
Голос петерсена: Макаров! Ты видишь эти шары?
Макаров: Какие шары?
Голос петерсена: Пустите! Пустите меня! Макаров!
(Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрывает ее.)
Макаров: (Читает)" …Постепенно человек теряет свою форму и становится шаром. И, став шаром, человек утрачивает все свои желания."
Занавес.
Случай с петраковым.
– -
Вот однажды петраков хотел спать лечь, да лег мимо кровати. Так об пол ударился, что лежит на полу и встать не может.
Вот петраков собрал последние силы и встал на четвереньки, а силы его покинули, и он опять упал на живот и лежит.
Лежал петраков на полу часов пять. Сначала просто так лежал, а потом заснул.
Сон подкрепил силы петракова. Он проснулся совершенно здоровым, встал, прошелся по комнате и лег осторожно на кровать.
"Ну, — думает, — теперь посплю." А спать-то уже не хочется. Ворочиется петраков с боку на бок и никак заснуть не может.
Вот, собтвенно, и все.
История дерущихся.
– -
Алексей алексеевич подмял под себя андрея карловича и, набив ему мору, отпустил его.
Андрей карлович, бледный от бешенства, кинулся на алексея алексеевича и ударил его по зубам.
Алексей алексеевич, не ожидая такого быстрого нападения, повалился на пол, а андрей карлович сел на него верхом, вынул у себя изо рта вставную челюсть и так обработал ею алексея алексеевича, что алексей алексеевич поднялся с полу с совершенно искалеченным лицом и рваной ноздрей. Держась руками за лицо, алексей алексеевич убежал.
А андрей карлович протер свою вставную челюсть, вставил ее себе в рот, пощелкал зубами, и, убедившись, что челюсть пришлась на место, осмотрелся вокруг и, не видя алексея алексеевича, пошел его разыскивать.
Суд линча.
–
Петров садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь о том, что будет, если на месте, где находится общественный сад, будет построен американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо, соглашается. Петров записывает что-то у себя в записной книжке. Из толпы выделяется человек среднего роста и спрашивает петрова, что он записал у себя в записной книжке. Петров отвечает, что это касается только его самого. Человек среднего роста наседает. Слово за слово, и начинается распря. Толпа принимает сторону человека среднего роста, и петров, спасая свою жизнь, огоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется и, за неимением другой жертвы, хватает человека среднего роста и отрывает ему голову. Оторванная голова катится по мостовой и застревает в люке для водостока. Толпа, удовлетворив свои страсти — расходится.
Вываливающиеся старухи.
– -
Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть на разбившуюся, но, от чрезмерного любопытства, тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошел на мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль.
Некий пантелей ударил пяткой ивана…
– ---
Некий пантелей ударил пяткой ивана.
Некий иван ударил колесом наталью.
Некая наталья ударила намордником семена.
Некий семен ударил корытом селифана.
Некий селифан ударил поддевкой никиту.
Некий никита ударил доской романа.
Некий роман ударил лопатой татьяну.
Некая татьяна ударила кувшином елену. И началась драка.
Елена била татьяну — забором.
Татьяна била романа матрацом.
Роман бил никиту чемоданом.
Никита бил селифана подносом.
Селифан бил семена руками.
Семен плевал наталье в уши.
Наталья кусала ивана за палец.
Иван лягал пантелея пяткой.
Эх, думали мы, дерутся хорошие люди.
Одна девочка сказала "гвя"…
– --
Одна девочка сказала "гвя".
Другая девочка сказала "хвы".
Третья девочка сказала "мбрю".
А ермаков капусту из-под забора хряпал, хряпал и хряпал.
Видно вечер уж наступал.
Мотька с г-м наигрался и спать пошел.
Моросил дождик.
Свиньи горох ели.
Санька на маньке верхом сидел.
Манька же дремать начала.
Потемнело небо. Заблестели звезды.
Под полом крысы мышку загрызли.
Спи, мой мальчик, и не пугайся глупых снов.
Глупые сны от желудка.
Я подавился бараньей костью…
– --
Я подавился бараньей костью.
Меня взяли под руки и вывели из-за стола.
Я задумался.
Пробежала мышка.
За мышкой бежал иван с длинной палкой.
Из окна смотрела любопытная старуха.
Иван, пробегая мимо старухи, ударил ее палкой по морде.
Жалобные звуки испускал дмитрий.
Анна рыдала, уткнувшись головой в подушку.
Плакала маня.
Сундук.
–
Человек с тонкой шеей забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал задыхаться.
— Вот, — говорил, задыхаясь, человек с тонкой шеей, — я задыхаюсь в сундуке, потому что у меня тонкая шея. Крышка сундука закрыта и не пускает ко мне воздуха. Я буду задыхаться, но крышку сундука все равно не открою. Постепенно я буду умирать. Я увижу борьбу жизни и смерти. Бой произойдет неестественный, при равных шансах, потому что естественно побеждает смерть, а жизнь обречена на смерть, только тщетно борется с врагом, до последней минуты не теряя напрасной надежды. В этой борьбе, которая произойдет сейчас, жизнь будет знать способ своей победы: Для этого жизни надо заставить мои руки открыть крышку сундука. Посмотрим, кто кого! Только вот ужасно пахнет нафталином. Если победит жизнь, я буду вещи в сундуке пересыпать махоркой… Вот, началось. Я больше не могу дышать. Я погиб, это ясно! Мне уже нет спасения! И ничего возвышенного нет в моей голове. Я задыхаюсь!..
