стражник сбежал. Бросил свою потемневшую от старости винтовку и сбежал.
В последнее время Дейнц редко бывал у своего шефа - Расмуса. Опытные разведчики чувствовали,
что за ними следят, упорно, повседневно, умело. Кто-то идет по их следам, путает карты, ставит в самые
неожиданные условия, из которых надо долго и умело выкарабкиваться.
- Это не может быть случайностью... - сказал Расмус. Усадив помощника, он даже не сделал
замечания, что тот явился в неудобное, дневное время. Расмуса серьезно озадачил перенос совещания
у Ишана Халифы. - Сколько мы вбухали в это дело денег! - сорвался он.
Капитан Дейнц опустил голову. Операция по созданию диверсионных групп, которой он руководил,
тоже сорвалась. А стоила не дешевле Ишана Халифы.
- У нас нет повода для беспокойства... - сказал Дейнц.
- И тогда не было? - все-таки не удержался Расмус.
Дейнц промолчал.
Начало разговора ничего хорошего не предвещало. Расмус, всегда сдержанный, корректный, сейчас
походил на злого, обиженного отца беспокойного семейства. Его злит все: глупые слуги, завистливые
родственники, остывший кофе, открытая форточка... Все то, на что он раньше не обращал внимания.
Ну как в этой обстановке сообщать еще одну, не очень приятную новость? Дейнц попытался удобней
сесть, положил ногу на ногу, принял более независимый вид. В конце концов в подготовке всех операций
основная роль отводится старому разведчику Расмусу. Это ему Гитлер вручал ордена и пожимал руку.
Дейнц - обыкновенный исполнитель.
Словно почувствовав настроение своего помощника, его бунтарские мысли, Расмус холодно спросил:
115
- С чем пожаловали?
- Мы купили банду... - небрежно сообщил Дейнц.
- Банду? - поморщился Расмус. - Чью?
- Ораза... - прежним тоном сообщил Дейнц.
Он понимал, сколько нужно Расмусу выдержки, чтобы не сорваться.
- Это же обыкновенная банда! Берлин дал деньги на большое дело. На авторитетного вождя, на
человека, способного встать во главе нового правительства. - Расмус, худощавый, подтянутый, стоял
перед своим помощником. Он говорил шепотом, резким, срывающимся.
Дейнц невольно поднялся, одернул цивильный костюм.
- Невозможно! Старик упрям. Он на это не пошел.
- Де-ейнц! - протянул Расмус. - Прежде чем вы успеете застрелиться, я вас сумею бросить в ту же
яму... к вашим бандитам. И никто никогда не узнает о вашей судьбе. Поверьте мне...
Дейнц затаил дыхание. Надо было немедленно менять тон и тактику поведения.
- Шеф, важно вызвать в стране беспорядки. Хотя бы на время, когда Ишан Халифа перейдет границу.
Это ваша мысль: беспорядки в стране и переход границы.
- Не беспорядки, - поправил Расмус, - а государственный переворот.
- Не выходит. . - сожалея, вздохнул Дейнц. - Второй раз идти в тюрьму моим людям было бы сложнее.
Почти невозможно. Мы даже убрали стражника.
- Хорошо... - вздохнул Расмус. - Пусть будет Ораз.
- Это отчаянная банда... - осмелел Дейнц. - Она натворит много бед и в столице. Ишан Халифа сумеет
воспользоваться таким моментом.
- Сумеет. . - как-то странно повторил Расмус.
- А… что? - уже без прежней бодрости спросил Дейнц.
Расмус пожал плечами. Он прошелся по комнате. И, резко повернувшись, неожиданно спросил:
- А где сейчас ваш пресловутый муфтий Садретдин-хан?
- В ссылке, шеф.
- О нем забыли?
- Кто? - не понял Дейнц.
- И вы, и местные власти?
- Я не забыл...
- У него есть люди?
- Конечно, шеф... - И, поняв, в чем дело, добавил: - А власти действительно его забыли...
- Надо найти святого отца. - Расмус еще раз прошелся по комнате и повторил: - Надо найти... - Потом
добавил тихо, в сторону: - На всякий случай.
Было еще темно, когда Аскарали разбудил Шамсутдина.
- Пора... - коротко сказал он.
Шамсутдин вскочил, помотал головой, словно отгонял сон. Что только ему сегодня не снилось! Он
даже слышал чьи-то шаги, голоса.
У Аскарали серое, усталое лицо.
- Вы не спали? - спросил Шамсутдин.
Аскарали кивнул.
- Кто-нибудь приезжал?
Но Аскарали уже вышел на кухоньку, загремел посудой. Наверное, кто-то приезжал. Шамсутдин
почувствовал беспокойное состояние хозяина, его нескрываемую настороженность.
Через несколько минут они пили чай, без аппетита ели черствые лепешки.
- Ты слышал что-нибудь об Оразе? - спросил Аскарали.
- Главарь банды. Он вместе с Махмуд-беком сидит в тюрьме.
- А банда?
- Банда ждет его. Живет, прячется...
- Большая? - спросил Аскарали.
- Не очень... Но страшная... - ответил Шамсутдин. Он допил чай, поставил пиалу и вопросительно
посмотрел на Аскарали: - Что-нибудь случилось с Махмуд-беком?
- С ним все в порядке... - Аскарали невольно улыбнулся: - Просто Махмуд-бек удивительный человек.
И с ним все хорошо.
- Кто-нибудь ночью был?
- Был, Шамсутдин... И я узнал, что с Махмуд-беком все хорошо.
- Тогда я поеду! - поднялся Шамсутдин.
- Все понял?
- Да, господин…
Шамсутдин безжалостно гнал коня через пустыню. Здесь было тихо и прохладно. Неохотно таяли
звезды.
Конь выбивался из сил. Он с трудом находил хорошую дорогу, твердую, прочную, но порой попадал в
рытвины, коварно занесенные серым песком, храпел, негодующе фыркал и едва не падал на колени.
116
«Шамсутдин помогал коню выбрать хорошую дорогу, направлял на мелкие кустарники, от которых
тянулись, скрепляя песок, длинные корни. К полудню, когда солнце уже поднялось над головой, когда
заметался горячий ветер, Шамсутдин добрался до маленького поселка.
В первой же кибитке Шамсутдин спросил о своем друге туркмене Саидназаре.
- Здесь много туркмен... - сказал сонный старик. - Но такого нет.
- И не знаете?
- Знал одного Саидназара. Очень старого.
- Не тот. . - вздохнул Шамсутдин.
Он обошел несколько кибиток, тесных, грязноватых, в которых люди, казалось, остановились только
на час-два. Сейчас они отдохнут и снова двинутся в дорогу.
Хозяин одного, более основательного дома, в комнате которого была и посуда, и старый ковер,
привлек внимание Шамсутдина. В доме стоял сладковатый запах анаши.
Спросив о своем друге Саидназаре, которого, к сожалению, и этот человек не знал, Шамсутдин
попросился остаться на ночь.
- Оставайся! - щедро разрешил туркмен. - И вообще оставайся с нами.
Поздно вечером хозяин, не смущаясь присутствия чужого человека, снова разжег чилим, ловко
размял в ладони комочек анаши, смешал его с крошками табаку.
- Скучно здесь. Тихо... - сказал Шамсутдин.
- Тихо? - хмыкнул туркмен.
Он был краснолицый, здоровый, но пальцы уже дрожали, как туркмен ни старался это скрыть, крепко
сжимая трубку чилима.
- Хочешь? - предложил хозяин.
- Можно...
Хозяин полой халата вытер мундштук и повернул чилим к гостю.
- Говоришь, тихо? А мы на пустыню похожи. Она спокойна, а поднимется ветер, все перевернет. . Так
говорит наш вождь. Все! - Он приблизил красное лицо к Шамсутдину и зло, хрипло зашептал: - Мы тоже
все перевернем. Наш сотник в пятницу едет к Ишану Халифе. И мы пойдем на Советы. У тебя где дом?
- В долине Сурхана.
- Пойдем... Будешь дома... Оставайся у нас.
Кружилась голова. Надо было переждать ночь. Дать возможность отдохнуть коню.
Лишь бы не подвел конь. Лишь бы он не подвел...
Премьер-министр принял советского посла.
Посол доложил о готовящейся вылазке банд Ишана Халифы на территорию Советского Союза.
- Мы дали приют мусульманам, - вздохнул премьер-министр. - Но действия некоторых из них
враждебны не только по отношению к вашей стране, но и к нашему народу.
- Вы правы... Один из них Ишан Халифа.
- К сожалению, в отношении этой святой особы мало доказательств.
- Завтра, - продолжал посол. - Ишан Халифа собирает своих сотников. Вероятно, там будет
присутствовать немецкий разведчик Расмус.
- За ним установлено наблюдение...
- Он встречается с Ишаном Халифой на квартире. Вот их последняя встреча. - Посол раскрыл папку и
положил перед премьер-министром фотографию. - Во избежание конфликта на границе, - сказал посол, -
мы просим вас принять соответствующие меры.
- Разумеется, господин посол... - пообещал премьер-министр. - Мы не допустим, чтобы еще один
авантюрист поколебал дружеские отношения между нашими странами.
Из рукописи Махмуд-бека Садыкова
Многие годы в странах Востока действовали разведки некоторых капиталистических государств.
