— Эй, хлопец, поди сюда!
И только сейчас он разглядел за небольшим стогом сена двух человек с винтовками: в стороне за деревьями стояли их верховые лошади.
Подошел.
— Откуда ты идешь?.. Куда?
— Оттуда… — И он, махнув рукой, запнулся, придумывая дальше. — С хутора я. Корова убегла… Может, повстречали где? Рыжая, и рог у ей один спилен. Ей-богу, как провалилась, а без ее — хоть не ворочайся
— Не видали… Телка тут бродила какая-то, так ее еще в утро сожрали, а коровы нет, не было. А тебе не повстречались подводы какие?
— Едут там какие-то, сейчас, должно, будут.
По-видимому, это сообщение крайне заинтересовало спрашивающих, потому что вскочили они оба разом и бросились к коням.
— Забирайся! — скомандовал один Жигану, подводя лошадь. — Садись мне за спину.
— Мне домой надо, корову надо… — жалобно завопил Жиган. — Куда я поеду?
— Забирайся, когда тебе говорят, — крикнул тот снова. — Тут недалече отпустим, а то ты сболтнешь еще и тем тоже…
Тщетно уверял Жиган, что у него корова и что он ничего не сболтнет подводчикам, — ничего не подействовало. Совершенно неожиданно для себя Жиган уже сидел верхом за спиной одного. Поехали легкой рысью. В другое время это доставило бы ему только большое удовольствие, но сейчас совсем нет, особенно когда из разговоров он понял, что едут они к отряду Левки, дожидающемуся кого-то на пути.
«А ну, как Головень там? — мелькнула вдруг мысль. — Да узнает сейчас, что тогда?» И, почти не раздумывая, под впечатлением обуявшего ужаса он слетел кубарем с лошади и бросился к деревьям.
— Куда, стервец? — круто остановив лошадь, сорвал винтовку и вскинул к плечу один…
Может быть, и не успел бы добежать до деревьев Жиган, если бы другой не схватил за руку товарища и не крикнул сердито:
— Стой, стой, дурень!.. Не стреляй, пес тебя возьми, все дело испортишь.
Не вбежал, а врезался в гущу леса Жиган, напролом через чащу, через кусты, глубже, глубже. И только когда очутился он посреди сплошной заросли осинника и сообразил, что никак не смогут проникнуть сюда всадники, остановился на минуту перевести дух.
Потом пошел шагом.
«Левка! — решил он. — Не иначе, как к нему Головень. — И сразу же сжалось сердце при этой мысли. — Хоть бы как-нибудь до темноты, ночью-то не найдут все равно. А утром бы красные. Скорей надо, а тут, на-ко, без дороги…»
Вдруг грохнул выстрел, другой… и пошло!
«С обозниками», — догадался Жиган. — Через несколько минут лес поредел, и под ногами у него оказалась другая, параллельная той дорога. Жиган вздохнул облегченно и бегом бросился по ней дальше. Не прошло и полчаса, как рысью навстречу ему вылетел торопящийся куда-то большой конный отряд… И не успел он как следует опомниться, как очутился со всех сторон окруженный всадниками.
— Эй, хлопец, — окрикнул Жигана один из всадников, грузный и с большими седоватыми усами, — тебя куда дьявол несет?
— С хутора я, — начал было опять Жиган, — бык у меня убежал, черный и пятна на нем белые.
— Врешь, оборвал его тот, — тут и хутора никакого вовсе нет.
Жиган испугался еще больше и совсем чуть не присел на дорогу, когда увидел среди всадников Головня. Но тот был занят тем, что подтягивал подпругу плохонького седла, и не обратил на встретившегося мальчишку никакого внимания.
А Жиган заговорил заплетающимся от страха языком:
— Да не тут… а как зачали стрелять, напугался я и убег.
— Слышали? — вставил первый, многозначительно показывая на остальных. — Я же говорил, что где-то стреляли.
— Ей-богу, стреляли, на Никольской дороге, — заговорил быстро, начиная догадываться в чем дело, Жиган. — Там Козолупу мужики продукт везли, а Левкины ребята на них напали.
— Как напали?! — гневно вспыхнул первый. — Как они смели, сукины дети!
— Ей-богу, напали, сам слышал… Чтоб, говорят, сдохнуть Козолупу, жирно с него — и так обжирается, старый черт, бабий паскудник.
И еще сильнее вздулись от гнева морщины на лице бандита.
— Слышали?! — заревел зеленый. — Это я ожирел, это я бабник!
— И бабник, подтвердил Жиган, у которого при виде впечатления, какое производят его слова, язык заработал как мельница. — Если, говорят, сунется на нас, мы ему намнем… Мне что, конечно, это все ихние разговоры.
Прикрываясь несуществующим разговором, Жиган смог бы выпалить еще не один десяток слов, обидных для достоинства Козолупа, но тот и так был взбешен до крайности и, помимо того, не испытывал никакого удовольствия слушать при всем отряде нелестные Левкины эпитеты. А потому рявкнул грозно:
— По коням, живо!
— А с ним что делать? — указал один на Жигана.
— А всыпь ему нагайкой раз-другой, чтобы не мог больше такие паскудные слова слушать.
Отряд умчался в одну сторону, а Жиган, получивший плетью ни за что ни про что, поспешно помчался в другую, радуясь тому, что легко отделался.
«Ей-богу, — думал он на бегу, — ей-богу, сейчас схватятся, а солнце закатилось уже. Глядишь, пока разберутся, и темно будет».
Нависли сумерки. Высыпали звезды, вечер быстро сменился на ночь, а Жиган все бежал, бежал, тяжело дыша, и только изредка останавливался на минуту перевести дух. Один раз, заслышав мерное бульканье, отыскал в темноте ручей, с жадностью хлебнул несколько глотков холодной воды. Один раз шарахнулся испуганно, наткнувшись на сиротливо приткнувшийся придорожный крест. И понемногу отчаяние начинало овладевать Жиганом: «Бежишь, бежишь, а все конца нет, может быть, сбился давно, узнать или спросить бы у кого…»
Но не у кого было спрашивать. Не попадались навстречу ни хохлы с ленивыми волами, возвращающиеся с работ, ни ребята с конями из ночного, ни запоздалый прохожий из города. Пуста и молчалива темная дорога, только соловей вовсю насвистывал, щелкая, и рокотал среди деревьев, только он один не боялся и смеялся переливчато над ночными страхами притаившейся земли.
И вот, в то время, когда измученный Жиган совсем потерял уже всякую надежду выйти хоть куда-нибудь, дорога разделилась надвое.
«Еще новое! По какой же теперь?» — остановился он в нерешительности.
«Га-га-га», — послышалось вдруг откуда-то негромкое клокотание гусей. Едва не подскочил от радости Жиган и только сейчас заметил за кустами небольшой хутор.
Завыла отчаянно собака, точно к дому приближался не мальчуган, а по меньшей мере медведь, захрюкали встревоженные свиньи. Жиган застучал в дверь:
— Эй! Эй! Отворите!
Сначала молчали, потом в хате послышался кашель, возня и чей-то бабий голос:
— Господи, кого еще несет?
— Отворите! — стучался Жиган.
Но не такое было время, чтобы в полночь отворять всякому. И чей-то хриплый бас спросил:
— Кто там?
— Откройте, это я, Жиган…
Нельзя сказать, что это сообщение подействовало успокаивающе на обитателей хутора, потому что тот же голос ответил:
— Какой еще, к черту, жиган? Вот я тебе из берданки пальну через дверь!
Жиган откатился сразу в сторону и, сообразив об опасности, завопил просительно:
— Не жиган! Не жиган, то прозвище такое — Васькой зовут… Я же еще малый, мне дорогу узнать, какая в город ведет…
Очевидно раздумывая, помолчал немного кто-то за дверью.
— Иди тогда к окошку, оттуда покажу, а открыть… нет. Мало что маленький, может, за тобой здоровый битюг сидит…
Окошко открылось, и дорогу Жигану показали.
— А далеко тут?
— Нет, с версту будет, тут, за опушкой.
— Только-то!
И, окрыленный надеждой, Жиган снова пустился бежать…
На кривых улочках его сразу же остановил патруль. Показали, где помещается штаб.
Сонный красноармеец спросил недовольно:
— Какую еще записку! Приходи утром. — Однако, рассмотрев поставленные крестики «спешно аллюр», добавил: — Ну, давай сюда… Эй, там где дежурный?
Дежурный посмотрел на Жигана, взял бумажку, развернул и, увидев в правом углу три буквы, сразу придвинул к себе огонь.
Едва только прочитал записку, сейчас же надавил клапан телефона и вызвал кого-то.
Через несколько минут вошел командир, тоже прочитал записку и забегал торопливо и волнуясь по комнате.
— Не может быть… прочитайте… он, конечно, он, его рука и его почерк. Кто привез?!
И только сейчас взоры всех обратились на притихшего в углу Жигана.
— Какой он из себя?
— Черный такой, в сапогах. Звезда у него прилеплена, а из нее вроде как флажок.
— Ну да, да, орден!
— Только, — добавил Жиган, — живей бы, если можно. Рассвет скоро. А то Левка и Козолуп искать его будут. Убьют тогда.
И что тут поднялось только! Не забегали, а сорвались все сразу, зазвонили телефоны, затопали кони. И среди всей этой суматохи разобрал утомленный Жиган несколько раз повторявшееся слово «РВС».
