слышит. Ну, скажи, Эбат, про японцев.
— Чего про японцев говорить? В том, что Япония войну выиграла, не солдат русский виноват.
— А кто же?
— Мы-то люди маленькие, а вот в городе мне один знающий человек сказывал, что во всем виноват царь. Его, говорит, петербургские рабочие совеем турнуть собираются…
Вдруг кто-то крикнул: «Урядник!» — все поднялись и стали расходиться.
Эбат сдвинул шляпу набекрень и опять засвистел. Урядник подошел к нему.
— A-а, мистер Эбат! Что-то давненько ты мне на глаза не попадался.
— Наверное, потому, что тюрьма по мне еще не соскучилась.
— Хэ-хэ-хэ! Молодец, за словом в карман не лезешь. Слушай, Эбат, нам известно, что возле деревни какие-то люди по кустам в карты играют. Не видал ты этих людей?
— Может, и видал.
— Помоги мне поймать этих картежников.
— Что дашь за помогу?
— Что хочешь?
— Дашь шнурок, на котором у тебя револьвер висит?
— Хо-хо-хо, на что он тебе?
— Штаны подвязывать. Пояс оборвался, сплести некому, жены, сам знаешь, у меня нет.
— Но-но, ты у меня не шути, а не то… — урядник схватился за шашку.
— Виноват, ваше высокопревосходительство!
— Хэ-хэ, высоко не высоко, а до превосходительства могу дослужиться, это правда.
— Я, ваше величество, всегда говорю правду.
— Не то го-во-ришь, — оказал урядник, гнусаво растягивая слова.
— Почему, ваше благородие?
— Титуловать «величеством» дозволено только государя. Впрочем, что с тобой толковать! Пойдем лучше, покажи место, где эти самые в карты играют. Пойдем, пойдем, а то уж темнеет.
«Хорошо, толстопузый, — сказал про себя Эбат, — я тебе покажу».
Места, где обычно собирались деревенские картежники, хорошо известны и самому уряднику, но при помощи Эбата он надеялся обнаружить, где происходят встречи с агитаторами из города, которые под видом игры в карты проводили с мужиками тайные совещания.
Эбат знал, что сегодня в этих местах никого нет, но нарочно решил обойти их с урядником.
Трудный урядник вскоре начал задыхаться.
— Вот черти! — ругался он. — Я слышал, что они сегодня должны быть здесь. Куда же они могли подеваться? А другие места знаешь? Небось знаешь, каналья! А ну, показывай!
— Ей-богу, больше не знаю… Хотя, погоди, есть еще одно местечко, наверное, там они и сидят. Пошли быстрее!
Уряднику хотелось передохнуть, но, надеясь захватить мужиков на месте преступления, вздохнул тяжело и зашагал за Эбатом.
Эбат обернулся к уряднику.
— Я вот спросить хочу…
— Ну, спрашивай.
— Кому вред от того, что люди в карты играют?
— Сами себе вредят, кому же еще.
— Зачем же их тогда ловить?
— Много знать хочешь! — урядник погрозил пальцем. — Сма-атри у меня!
— Да нет, мне-то все равно…
— Ладно, когда их поймаем, тогда поговорим.
— Поймаем, поймаем, будь спокоен, — обнадеживающе сказал Эбат. — Идем скорее, сейчас мы их накроем.
— Погоди, тут же овраг.
— Они в овраге как раз сидят. Иди быстрее!
— Фу-фу, ноги скользят…
— Давай сюда шашку, а то запачкаешь.
— Пошел, пошел, какую тебе шашку!
Урядник, тяжело дыша, спустился в овраг. На дне оврага была запруда, стояла вода, и он чуть не свалился в пруд.
— Сейчас мы их схватим! — крикнул Эбат во весь голос.
— Тихо, каналья! Чего разорался?
— Виноват, ваше благородие! — гаркнул Эбат.
Урядник рассвирепел.
— «Благородие, благородие…» Я тебе сказал, чтобы не смел орать? Ты марийский язык понимаешь или нет?
— Понимаю, очень даже понимаю, — потише ответил Эбат. — Иди-ка за мной.
В темноте он долго водил урядника по кочкам и рытвинам, потом вывел на противоположный берег пруда и незаметно бросил что-то в заросли репейника.
— Здесь! — сказал Эбат.
Урядник достал из кобуры револьвер, жестом показал Эбату, чтобы он подошел к зарослям с другой стороны, кашлянул и слегка дрожащим голосом крикнул:
— Никому не трогаться с места! Кто тронется — буду стрелять!
— Стрелять буде-ем! — что было мочи заорал Эбат.
В репейнике что-то зашуршало, кто-то кинулся уряднику под ноги, сбил его с ног и вмиг исчез в темноте.
Когда урядник упал, ему послышалось, будто кто-то засмеялся, но тут раздался истошный крик Эбата:
— Стой, стой! Стрелять будем!
Когда все утихло, Эбат подошел к уряднику.
— Эх, удрали!
— Кто это был? — спросил урядник, садясь и ощупывая ушибленное колено.
— Вот тебе и «кто». Я ж говорил, дай мне шашку! Я бы их поймал, а голыми руками разве возьмешь!
— В твою сторону, значит, бежали?
— На тебя они собак спустили, асами — на меня. Раз-два по шее, свалили и удрали. Ну, вставай, ваше превосходительство.
— «Превосходительство, превосходительство». Дурак! Хоть бы одного схватил! — урядник встал, прихрамывая, сделал несколько шагов.
— Что ж ты сам не хватал?
— Кого мне было хватать, борова за хвост?
— Какого борова?
— Мы же свиней спугнули.
— Да нет, это не свиньи. Самые настоящие собаки!
— Не болтай, собаки залаяли бы.
— Эти собаки специально выученные, они не лают.
— Ври больше! Ей-богу, дурак. Самые настоящие свиньи. Свиным дерьмом воняет.
— А разве собачье дерьмо по-другому воняет? Все-то ты знаешь, ваше благородие!
— Но-но, лишнее болтаешь, смотри, язык отрежу!
— Виноват.
— Ясно, что виноват. Зачем привел сюда, зачем врешь? Никто в твою сторону и не бежал.
— Как никто? Вот, пощупай мой лоб.
— Мокрый… Вспотел?
— Кровь это, самая настоящая кровь! Ударили меня здорово сильно.
— А ну-ка, давай осмотрим это место.
Они раздвинули репейник, урядник зажег спичку, Трава была помята.
— Ясно, свиньи тут валялись.
— Погоди, давай получше посмотрим. Зажги-ка еще, вот тут еще не смотрели. Господин урядник! — вдруг вскрикнул Эбат, показывая на вещь, которую сам бросил сюда несколько минут назад. — Что это такое?
— А ну, подними, подними!
— Махорка! Разве свиньи курят махорку, ваше высо…
— Заткнись, идиот! «Ваше» да «ваше…» Гм-м, видно, и впрямь тут были люди. Вот и бумаги клок валяется. Так ты говоришь, крепко тебя стукнули?
— И по голове, и по спине, хорошо еще, не покалечили. Теперь дашь веревку от револьвера?
— Пойдем, по дороге поговорим. Табак-то у тебя?
— Я его в карман спрятал.
— Давай сюда, это не твоя махорка.
— Моя. Ей-богу, моя.
— То есть как твоя?
— Я ведь нашел, значит, моя.
— Вот чудак-человек! Ну как ты не понимаешь, что это вещественное доказательство!
— A-а, ну если вещественное доказательство, тогда бери…
— По голосу вижу, что не понял ты, ума не хватает! — урядник постучал Эбата пальцем по лбу.
— Хэ-э, — улыбнулся Эбат.
Они вышли на дорогу. Урядник, довольный, что все-таки напал на след злоумышленников, шагал бодро.
Поднявшись по косогору, они вышли в проулок. Не доходя до главной улицы, урядник остановился.
— Чего скучный? — спросил он Эбата, прищурясь.
— Так ведь пачка табаку — не шутка… — начал было с обидой Эбат, но урядник перебил его:
— «Табаку, табаку…» Да пойми ты,
