который бы поверил в его силу и храбрость.
Курбаши Кадыр не любил Махмуд-бека, процветающего помощника Садретдин-хана. Это в
присутствии Махмуд-бека одноглазый бандит пренебрежительно прервал Кадыра, как мальчишку,
опозорил перед аксакалами.
155
Но сейчас Кадыр, увидев больного Махмуд-бека, человека, нуждающегося в его помощи, стал
снисходительным и, как показалось Махмуд-беку, добрым.
Да... Кадыр уважает кази Самата, считает мудрого старика достойным человеком.
- Поставили бы вы кази Самата во главе туркестанцев? - спросил Махмуд-бек.
Кадыр перестал дышать... В комнате стало тихо. Слышно было, как потрескивает фитиль лампы.
Кадыр почему-то посмотрел именно на лампу, на желтоватый, неяркий свет за чистым стеклом. У него
была лампа похуже, в мутных подтеках, в извилистых трещинах.
У Махмуд-бека, наверное, есть деньги и связи с влиятельными иностранцами. Иначе этот больной,
усталый человек не стал бы связываться с кази Саматом, с ним, курбаши Кадыром, которых в свое
время удостаивал лишь легким, небрежным кивком.
Махмуд-беку нужны люди. Очень нужны. Он и не скрывает причины неожиданной встречи.
- Самат самый уважаемый аксакал! - твердо сказал Кадыр.
- Я тоже так думаю, - согласился Махмуд-бек.
Он налил пиалу чаю и протянул курбаши.
С трудом подавляя радость и чувство ликования, очень редкое в его жизни, Кадыр с достоинством
принял пиалу. Он был равным в серьезной беседе. Его как равного пригласили к Махмуд-беку. При этом
было сказало: Махмуд-бек болен. Значит, в другом случае пришел бы сам.
- Я тоже... - повторил хозяин дома и вдруг раздраженно заговорил: - Но кази Самат труслив. Очень
труслив. В трудную для нас минуту он вильнул хвостом и моментально исчез в какой-то вонючей норе.
Он не выглянет из нее до тех пор, пока там не подохнет.
Рука с пиалой застыла в воздухе. Курбаши не успел сделать даже одного глотка. Махмуд-бек говорил
резко, не скрывая своего возмущения поступком кази Самата:
- Да, мудр, но труслив. Но кому нужна его мудрость?! Его голова еле держится на дряхлой, сухой шее.
А он ее бережет. . Сунул в грязную нору. Неужели перевелись достойные аксакалы!
Махмуд-бек встал из-за дастархана, заходил по комнате, возбужденно размахивая правой рукой.
Когда-то, в двадцатых годах, курбаши Кадыр встречался с русским белогвардейским офицером. Тот
вот так ругал его за непростительную ошибку в бою. Офицер немного знал узбекский язык. По крайней
мере, ругался он по-узбекски.
«У них научился Махмуд-бек, у европейцев...» - подумал Кадыр с уважением. Значит, он по-прежнему
с ними связан.
- Аксакалы есть... - сказал курбаши. - Да и кази Самат не сможет спрятаться от большого дела. Он
ведь человек мудрый. Что вы ему предлагали?
Махмуд-бек сам толкал Кадыра на откровенный разговор.
- Он должен быть одним из руководителей восстания.
- Но здесь же... войска, - осторожно напомнил Кадыр.
- Ему предлагали сильные люди, - объявил Махмуд-бек, - встать во главе туркестанцев.
- Немцы? - спросил Кадыр. - Но они...
- Нет, другие. Англичане. Они это делают не сами. Через... - Махмуд-бек кивнул в сторону. - Через этих
соседей...
Кадыр, конечно, слышал о пограничных конфликтах двух соседних стран. Слышал он и о тактике
англичан.
- Это точно? - спросил курбаши.
- Люди с той стороны здесь. Оружие переправлено.
- У нас есть оружие...
- Мало... И оно старое.
- Да, старое... - угрюмо согласился Кадыр и повторил: - Кази Самат мудр все-таки... Он не испугался.
Он просто не верит англичанам.
- Он испугался. Сбежал... - настаивал Махмуд-бек. - У нас есть возможность. Или...
- Что?
- Или они обойдутся без нас.
- Им нужны люди... - твердо сказал Кадыр.
Курбаши Кадыр давно поставил пиалу. Он невидяще посмотрел на остывший чай. Зачем-то
переставил пиалу подальше от себя.
- Какие еще... могут быть люди? Кази Самат - самый уважаемый. Мы... - Но все это прозвучало
неуверенно.
Махмуд-бек остановился перед гостем. Курбаши хотел тоже подняться. Неудобно так сидеть и
слушать, задрав голову перед Махмуд-беком, в словах которого появились торжествующие нотки.
- Какие люди? - переспросил хозяин дома. - Те гости привезли с собой Карима Мухамеда, богатого
молодого человека. Это раз...
Курбаши насторожился.
- Здесь. Уже много дней не выползает из Старого караван-сарая Усманходжа Пулатходжаев. Его люди
следят за гостями. Ждут удобного момента, чтобы встретиться с ними.
Кадыр машинально взял пиалу и жадно выпил холодный чай.
156
Карим Мухамед стал чаще приезжать к Махмуд-беку. Хозяин встречал его с уважением. Время
вежливых разговоров закончилось. Они приступили к работе. Самый важный рубеж пройден. Махмуд-бек
сказал Кариму о главе будущего правительства.
- Кази Самат пользуется доверием эмигрантов. Но он стар. Очень стар. Рядом с ним нужно держать
молодого, здорового, образованного человека. Вам следует быть почтительным с аксакалом,
советоваться с ним по каждому вопросу. Ну, а решать... - Махмуд-бек замолчал.
Карим ответил понимающей улыбкой и благодарным поклоном. В эту минуту и установилось доброе
взаимопонимание.
Махмуд-бек, как понял Карим, действовал от имени соседней страны. Между этими странами должен
возникнуть конфликт. В конфликте примут участие туркестанцы. Вот тогда Карим вместе с Саматом и
Кадыром окажется у власти. Но Самат - стар. А Кадыр - очень глуп.
Карим Мухамед жаждал настоящих действий, ждал того времени, когда можно будет проявить свои
возможности и силу. Это время наступает.
Махмуд-бек устроил встречу трех видных «деятелей» эмиграции. На эту встречу Карим Мухамед
приехал первым. Только через час с лишним появился старый кази. Здороваясь с хозяином, он метнул
взгляд, недобрый и настороженный, на Карима Мухамеда.
Кази не понравился цветущий вид этого джигита. В присутствии таких молодчиков невольно
начинаешь задумываться над своим незавидным завтрашним днем.
Карим Мухамед почтительно склонил голову, двинулся к старику. Поздоровавшись, он довольно
торжественно произнес:
- Всю мою жизнь, силы, богатство я отдаю в ваши руки, отец.
- Да-да... - растерянно согласился кази. Он не ожидал этой торжественности. - Очень похвально,
Карим... Я рад видеть тебя в здравии. - Кази кривил душой. «Хочет поплясать на моих старых костях, -
подумал он, - но посмотрим. Выжмем из тебя силы и деньги... Посмотрим...»
Старик по-отечески обнял Карима и похлопал ладошкой по широкой спине. Можно считать, что
встреча состоялась.
Через несколько минут вошел курбаши Кадыр. Он сопровождал кази до какого-то соседнего переулка.
Переждал, убедился, что все спокойно, потом уже двинулся к дому Махмуд-бека.
О курбаши, когда они еще были одни, Махмуд-бек сказал Кариму Мухамеду:
- Не очень верен. Если ему пообещать больше прав и денег, то будет служить...
Понимающая улыбка Карима завершила разговор.
Теперь состоялась и эта встреча. Курбаши и купец внимательно осмотрели друг друга. Подумав, они
обнялись. Не очень уверенно, но обнялись, как люди, связанные общим делом.
Кази Самат давал короткие характеристики «самым преданным людям» эмиграции.
Многих из них Махмуд-бек знал. Но он не представлял, как живут и чем занимаются сейчас святые
отцы, благодетели, уважаемые почтенные старцы и храбрые воины.
Никто из этих людей никогда не задумывался над судьбой народа, над судьбой людей, которые и на
чужбине продолжали им служить. Подлость и жестокость, считал кази Самат, качества богатых,
властных, смелых, а главное, верных сынов Туркестана.
В который раз главари эмиграции решают судьбу простых людей, оправдывая свои поступки громкими
обещаниями «посвятить жизнь и силы служению народу».
Ради каких авантюрных планов неведомых хозяев должны отдавать свои жизни и силы туркестанцы?
В какой водоворот нового восстания их вовлекают чужестранцы?
На клочок бумаги со списком туркестанских лидеров гость взглянул с откровенным пренебрежением.
- Мы учтем ваши предложения... - мягко сказал он. - Потом...
Гость не хотел обещать туркестанцам, которые должны примкнуть к восстанию, что им будут даны
какие-то особые привилегии.
Махмуд-бек с ужасом представлял, как чужеземец потянет за собой тысячи людей. Во главе
