Надо было терпеливо ждать.
Человек, проделавший долгий путь вслед за ними, шел с большой новостью.
Халифа прочитал молитву, пожелал гостям и хозяину дома спокойной ночи. Махмуд-бек, стараясь не
выдавать своего нетерпения, ждал, когда появится гонец.
Надо было вести какой-то разговор, заполнять пустыми словами это драгоценное время. Через
несколько минут скрипнула дверь. Парень, казалось, влетел в комнату. Увидев спокойных людей, он
смущенно потоптался, разглядывая комнату. Потом, прислонив винтовку к стене, поздоровался. С
проводником, как с человеком своего племени, он обнялся, спросил о самочувствии. Проводник усадил
гонца и вопросительно посмотрел на Махмуд-бека: здесь же чужие люди.
170
Хозяин уже занимался своим делом: перетаскивал посуду. Адхам понял неловкую паузу и поспешил
выйти из дому.
- Что случилось? - спросил проводник у своего земляка.
- Сейчас... - ответил гонец.
Ему нужно было восстановить в памяти весь рассказ, который он с большим вниманием выслушал от
вождя. Надо начать с этого рассказа, а затем сообщить главную новость.
Гонец слишком добросовестно выполнял поручение. Рассказ был длинным. Почти после каждой
фразы подчеркивалось: как сообщили порядочные люди, что видел один честный человек.
Из этого потока фактов и событий Махмуд-бек смог представить картину событий, которые произошли
после его отъезда из столицы.
К дому кази Самата подошла большая группа эмигрантов, которую возглавлял чайханщик. Люди
проклинали бывшего сподвижника Джанибека-кази, требовали, чтоб он убирался из города, не мешал
жить бедноте.
Расталкивая толпу, вскоре появились полицейские. Офицер, узнав, в чем дело, попросил всех
разойтись.
- Вы правы, - сказал он и махнул рукой на дом, - этот человек мешает всем жить. И нам...
Толпа притихла, расступилась. Кази Самата вывели из дому. Старик шел опустив голову, он не мог
смотреть людям в глаза, не мог у кого-нибудь просить защиты. Чайханщик увел толпу к Старому караван-
сараю.
- К Старому? - переспросил Махмуд-бек.
- Да, господин.
Махмуд-бек, кажется, догадался о причине появления гонца.
- Ну и что?
- В Старом караван-сарае искали еще одного человека. Искала и полиция.
- Не нашли? - прошептал Махмуд-бек.
- Не нашли, господин. Тот. Его зовут. . - гонец наморщил лоб.
- Усманходжа, - подсказал Махмуд-бек.
- Да, господин. Его зовут Усманходжа.
- Это просил передать вождь?
- Да, господин. Вождь просил передать, что Усманходжа бежал, и, наверное, к Джанибеку-кази.
Вот с такой новостью шел гонец. Пулатходжаеву удалось ускользнуть и на этот раз.
И он, вероятно, идет где-то сзади.
- Ты не слышал об этом путнике?
- Нет, господин. О том, где вы проходили, я слышал.
- Через сколько дней Усманходжа может быть здесь? - спросил Махмуд-бек у проводника.
Он ожидал конкретного ответа, который успокоил бы его: через два, через три дня. Проводник
подозрительно молчал, опустив голову.
- Здесь горы, хозяин… - неопределенно сказал проводник.
Они замолчали. Надо было принимать решение. Надо было немедленно двигаться дальше.
- Ты знаешь горы хорошо, - сказал Махмуд-бек, - могут ли нас обогнать? Прийти к Джанибеку
первыми?
Проводник продолжал молчать.
- Ну? - торопил Махмуд-бек.
- Я хорошо знаю горы... - задумчиво проговорил проводник. - Но ведь могут найтись люди, которые
знают лучше.
Из рукописи Махмуд-бека Садыкова
«К середине 1924 года на левобережье Вахша оперировало более десятка басмаческих шаек. Их
возглавлял Ибрагим-бек - узбек из локайского племени Исан Ходжа, бывший конокрад, назначенный
эмиром бухарским «главнокомандующим войсками ислама» в Восточной Бухаре». Так пишет в своих
воспоминаниях «Ранние зори Таджикистана» (1968 г.) участник гражданской войны в Средней Азии М. С.
Топильский.
В его книжке я встретил имена некоторых курбаши, которым удалось уйти за рубеж. Многие из них
продолжали строить планы о вторжении на советскую территорию. А разработка таких планов
начиналась еще в двадцатые годы, когда «воины» того же Ибрагим-бека, как и других курбаши, были
выброшены за пределы нашей страны.
Еще раз обращусь к книге Ю. А. Полякова и А. И. Чугунова «Конец басмачества». Вот что они пишут о
положении Ибрагим-бека в 1929 году в соседней стране:
«Однако реализация планов вторжения на советскую территорию затруднялась вследствие позиции
официальных афганских властей. В соответствии с условиями советско-афганских договоров афганское
правительство запретило басмачам осуществлять антисоветские вылазки с территории Афганистана.
В связи с этим Ибрагим-бек собрал новое совещание с участием 200 басмаческих курбаши, где им
была дана установка - до особых указаний границу не переходить.
171
...Тем временем втайне от афганских властей англичане продолжали снабжать басмачей оружием и
боеприпасами. 20 июня в 3 часа ночи из английского консульства в Мешхеде в сопровождении двух
сотрудников отправились на территорию Афганистана пять машин под иранскими флагами с оружием и
боеприпасами, предназначаемыми для басмачей».
Известно, чем кончились попытки Ибрагим-бека и других курбаши вторгнуться на территорию нашей
страны.
Однако еще сохранялись вооруженные банды, которые продолжали получать помощь со стороны
иностранных разведок и в тридцатые и в сороковые годы.
Мы должны были знать о планах этих банд, где бы они ни прятались: на чужой территории, в горах
или в пустыне.
ЖИВОЙ БОГ
О нем ходили легенды... И трудно было отличить, где правда, а где невероятный вымысел,
рожденный безудержной фантазией исмаилитов.
Ага-хану приписывались великие дела, безграничная доброта к верующим, забота о племенах,
разбросанных в горах.
Ага-хану прощались мирские забавы и грехи. О них даже не говорили, не вспоминали. Ну и что, если
он пускается в дальний путь, в какой-то непонятный Лондон? Значит, нужно. Ну и что, если он женился
на англичанке? Значит, нужно.
За длинную дорогу Махмуд-бек услышал от проводника несколько самых достоверных историй. Эти
истории Махмуд-беку рассказывал еще старый вождь в тюремной камере. А вождь сам был свидетелем
многих событий.
Однажды люди большого горного племени принесли много золота. Они построили огромные весы. И в
присутствии верующих попросили Ага-хана взойти на одну чашу весов. На другую положили золото... Так
этот драгоценный металл, которым определили вес Живого Бога, стал сразу дороже в десятки раз, чем
он стоил совсем недавно, полчаса назад.
Золото продавали граммами верующим, богатым людям. Горное племя получило огромную прибыль.
К Ага-хану трудно пробиться бедному человеку. Но иногда добреет Живой Бог и разрешает пропустить
первого же посетителя.
- Что у тебя? - спросил Ага-хан одного бедняка.
- Вот! - показал бедняк свои лохмотья. - Не знаю, как дальше жить.
- Жить надо... - посоветовал Ага-хан.
- Но как? - опять спросил бедняк.
- Очень просто. Я тебе помогу.
- Я за этим и пришел, владыка... - поклонился бедняк.
- Встань! - приказал Живой Бог. - Возьми вон ту чашку и принеси мне воды.
Бедняк немедленно выполнил незначительную просьбу.
Ага-хан взял чашку, отпил один глоток. Присутствующие при этой церемонии замерли.
- Теперь возьми чашку. Иди... Ты будешь богатым и счастливым.
Осторожно, опасаясь пролить хотя бы каплю воды, которая отныне стала святой, бедняк вышел с
глиняной чашкой в вытянутых руках.
Слух о святой воде опередил бедняка. За каждую каплю ему предлагали бешеные деньги, дорогие,
редкие вещи. В свой поселок человек вернулся на хорошем коне, в дорогой одежде, с деньгами. Он вез с
собой остаток воды на донышке чашки. И эта вода охраняла его от самых дерзких бандитов.
В поселке люди приходили смотреть на чашку, на святую воду. И конечно, приходили не с пустыми
руками.
О благе своих подопечных Живой Бог не думал. Но Махмуд-бек знал, что с ведома Ага-хана и при его
помощи банда снабжается иностранным оружием. Ага-хан держит под своим контролем все тропы,
ведущие к советской границе. Именно с ведома Живого Бога живет и процветает шайка Джанибека-кази.
