— Ох, Иванку, мне уж никогда не будет с тобою покоя, — вздыхает Ружана, но, и не глядя на нее, я знаю, что она улыбается.
— Никогда, — смеюсь я в ответ, — никогда. Обещаю.
— И я, кажется, должна быть тебе благодарна за это, — говорит она, — ты правду сказал: покой — мертвым… А знаешь, — продолжает Ружана после паузы, — я не приеду к тебе в июне.
На мгновение я останавливаюсь.
— Как?! Ведь мы обо всем уже договорились, Ружана.
— Ну да, договорились, а теперь я передумала. Это слишком долго: март, апрель, май, июнь… Я приеду в апреле. Ты только поговори обо мне с Анной, Иванку… Может быть, и для моих рук там найдется дело…
— Для твоих рук, — ласково говорю я Ружане, — найдется. Можешь не сомневаться в этом.
Чтобы сократить дорогу к вокзалу, мы идем вдоль станционных путей. Я давно не был здесь в такой поздний час, а теперь иду и не узнаю тихой ужгородской станции. В прежние времена тут и днем никогда не было такого оживления. Светом поднятых на вышки прожекторов у ночи отвоевано обширное пространство. Видны длинные вереницы товарных составов. Тут и там над маневровыми паровозами серебрятся нетерпеливые, упругие султаны паров, похожие издали на схваченные густым инеем деревья. Слышны людские голоса, и протяжно играют мелодичные рожки сцепщиков.
Тут по бревенчатым настилам спускаются с платформы на землю новые, еще пахнущие краской тракторы и невиданные у нас плуги, лемехи которых кажутся крыльями гигантских взлетающих птиц. Чуть подальше громоздятся рулоны бумаги, схваченные обручами тюки, выгруженные из вагонов ящики. Мы идем с Ружаной, читая адреса отправителей: Харьков, Свердловск, Киев, Ростов, неизвестная нам до сих пор Балахна, — и все это Родина, наша Родина…
Я пытаюсь мысленным взором окинуть нашу великую страну из края в край, но чувствую, что это невозможно. «Только сердцу, — думаю я, — дано сразу вместить всю ее силу и красоту».
— Как быстро здесь все изменилось, Иванку! — говорит Ружана.
Взгляды наши встречаются, и я понимаю, что ею владеют те же мысли и чувства…
Мы ускоряем шаг. Впереди уже видны огни вокзала. Застилаемые время от времени облачками пара, они светятся призывно и будто поторапливают нас. Из темноты влажной весенней ночи доносится мерный шум поезда, протяжно кричит паровозный гудок: «Иду, иду-у-у».
И я повторяю за ним это «иду-у-у» одними губами.
Верховина — горная часть Закарпатья.
Буркут — минеральная вода.
Уния — объединение церкви православной с римско-католической под властью папы римского. Была введена на Карпатах в 1646 году. Это стремление Ватикана подчинить себе православную церковь встречало решительное сопротивление со стороны народных масс. Униатская церковь называется еще греко-католической.
Тайстра — дорожная заплечная сумка.
Палинка — водка.
Экзекутор — чиновник, исполнитель решений властей.
Пан превелебный — униатский поп.
Серяк — куртка из грубого домотканного сукна.
Гуня — верхняя одежда с длинным начесом шерсти наружу, типа кавказской бурки.
Смерека — вид сосны.
Нянё — отец.
Песиголовец — злой персонаж закарпатских сказок.
Вуйко — дядя.
Колыба — бревенчатое, наполовину врытое в землю жилье пастуха.
Мотузка — веревка.
Бокораши — плотогоны.
Газда — зажиточный крестьянин.
Оборог — навес на четырех жердях, под которым складывают сено.
Тенгерица — кукуруза.
Обыстье — двор.
Токан — крутая замешка из кукурузной муки.
Уважай — предостерегающий окрик.
Геллер — мелкая разменная монета.
Жебрак — нищий.
«Латорица» — франко-бельгийско-швейцарская фирма.
Метр — мера веса, центнер.
В чересе крес — за поясом ружье.
Легинь — молодец.
Ощипок — овсяный хлеб.
Трембита — длинная, выдолбленная из дерева труба; музыкальный инструмент карпатских пастухов.
Бесаг — переметная сума.
Скрынька — сундучок.
Мадьяроны — приверженцы хортиевской Венгрии.
Гатьяр — смотритель плотины.
ОУН — организация украинских националистов.
Восклицание, принятое в горах на Карпатах.
Линия Арпада — оборонительная линия по Карпатскому хребту.
Рутенский народ — так называли венгерские буржуазные историки народ Закарпатской Украины.
Глинка — главарь словацких фашистов.
Кептарь — овчинная безрукавка, расшитая бисером.
Витаю — поздравляю (укр.).
Голова — председатель.
