Китлинский
Клан – моё государство 3.
Джон Джап Канга
К Л А Н - моё государство
Роман
Кому в наши дни известно слово "компрачикосы"?
Кому понятен его смысл?
Ребёнок, предназначенный служить игрушкой для взрослых,- такое
явление не раз имело место в истории. (Оно имеет место и в наши дни.)
Виктор Гюго.
"Человек, который смеётся".
Долгая дорога всегда наводит на разного рода размышления. Они, как правило, касаются прошлого и будущего. О последнем в пути думается часто, но, находясь в тайге в одиночку без информации и общения, предполагать что-то в предстоящем сложно, поэтому мысли крутятся возле чего-то невообразимо фантастического и непонятного.
Совсем не думается в длинной тяжёлой дороге о настоящем, оно отодвигается на второй план, уходит куда-то под ледяную толщу воспоминаний. Вот и сейчас, ловя ртом, падающие лопухи снега, Сашка размышлял о прошедшем времени, вытаскивая из памяти эпизоды, краткие моменты своей жизни, считал, анализировал, пытаясь свести прожитые годы и особенно события и действия свои во что-то целое, желая обобщить, и расставить всё по нужным местам. Снежинки крутились в хороводе и медленно падали на уже остывшую землю, замирали. "Вот так и время прошлое: падает и замирает до весны, до момента, когда ты вдруг возвращаешь его назад воспоминаниями, оно оттаивает, растекается и его уже нельзя собрать в ту первоначальную структуру, которую оно имело, живя в своём настоящем. Время изменяется и восприятие событий, участником которых ты был, тоже становится другим, совсем,- Сашка присел, чтобы перемотать сбившиеся от долгой ходьбы портянки, продолжая свои размышления.- Значит, перебирая прошлое, мы изменяем время, в хорошую или в плохую сторону это не столь важно, важно то, что событие взятое тобой из прошлого начинает жить новой жизнью, той которую мы ему даём своим переосмыслением. Почему так? Почему оно, единожды умерши, навсегда, не хочет оставаться в замороженном виде? Зачем оно рвётся жить дальше? Что толкает? Какая пружина давит его изнутри, не давая времени покоя? И может ли быть по-другому? Попал я в какую-то колею не свою, чужую,- Сашка вставил ногу в сапог, потянул за голенища на себя и, привстав, притопнул, чтобы нормально села.- Вот так бы прибить и баста. Ан, нет! Не хотит. Или не хочет. Злючка. Не злючка, скорее всего демон, очень живучий такой, может даже бессмертный, почти, как Кощей. Одним словом, умному не приснится, пьяному не привидится. И чего меня в дебри эти понесло вдруг?- спросил он сам себя вслух.- Писать, что ли, начать? Да вроде бы не к чему, память, слава Богу, не шалит, ну если только для потомков и сверки точности формулировок по времени, чтобы выявить размер отклонений и ввести поправку. А она нужна? Жизнь человека коротка и, написав, точно заморозишь навечно. Расхождение, конечно, есть, но не настолько существенное, чтобы сыграть какую-то большую роль. Даже при столь опасном деле, которым мы все занимаемся, переосмысление и особенно повторное даёт только положительный эффект, но для будущего. Ага! Вот и она, или оно появилось на горизонте. Уточним тогда, что не для конкретного будущего, а для предстоящего настоящего, вот подо что прошлое течёт. Под лежачий камень прошлое время сочится, хоть и говорят, что под него не течёт. Течёт, ещё как струится. Нет, это я уже совсем перебрал, так недолго и до новой религии докумекаться и при этом не мало наворотить. Итак, определимся. Прошлое время – мёртво-живая суть. Тогда по логике настоящее время – разумно-живая суть. А что есть будущее? Будущее – разумно-мёртвая суть. А что? Получается неплохо, даже связь просматривается: живая-живая в части прошлое-настоящее и разумно-разумное в части настоящее-будущее. Ещё есть мёртвое в прошлом и будущем. С живым и разумным всё нормально, а вот с мёртвым в прошлом и будущем плохо просматривается. Объединяет только само слово. Как там в Библии: "Сначала было слово". Нет, было не слово. Между прошлым и настоящим через живое, есть короткий переход и такой же короткий между настоящим и будущим через разумное. А вот между прошлым и будущим по линии мёртвой сути огромный, жуткий разрыв. Значит, первым было всё-таки не слово. В прошлом всё мертво, в будущем ещё не родилось, хоть и имеет предвестник в виде разумного начала. Это, друг мой, гибкие философские материи. Пойдём с другой стороны. Допустим, что прошлое – мёртвая материя, но с поправкой: без времени. Что тогда будущее? Тоже материя. Но какая? Ясно, что не живая, так как в будущем ещё нет субстанции времени. Выходит, что мёртвая? Нет, такого принять невозможно, ибо материя уже есть, так как она происходит из настоящего, а вот время с собой из настоящего втянуть не может, потому что время исчезает. Что же вместо времени? Кукиш! Тут во всём этом не хватает чего-то главного, общего. Нет какой-то важной связующей. Если предположить, что будущее есть живая материя, но без времени?! Похоже на вечный разум. Идти в эту категорию мы не договаривались, ибо это есть переход на Бога-создателя. Так что же? Замкнутое кольцо или спираль, а может быть цепочка с повторяющимися циклами? Нам не подходит ни то, ни другое. Образовался тупик. Но у нас явно не тупик! Ну, это, положим, с какой стороны смотреть. Если дать во втором нашем определении, что и в первом, то бишь разумно-мёртвая материя, то получается, что мёртвая материя способна воспроизводить разум, но в будущем. А в прошлом не может? Нет! А в настоящем? В настоящем может производить. А в будущем? Будущему конечно свойственен разум, но в то же время его там нет, прогнозно он есть, но не более. Тогда второй набор определений имеет просто материю в части, где мы вписали будущее, которое без времени и без разума. Такое обобщение не греет. Желательно иметь что-то ощутимое. Мало ли чего хотелось бы! Ну нет там ничего и всё, кроме материи. Будущее имеет предрасположенность к наличию времени и разума, в виде некоего ха-ха",- ветка стланика хлестанула по лицу, резко, обожгла часть щеки и висок.
Сашка остановился и осмотрел куст. Она могла ударить только в одном случае: что-то живое заложило её в упор. Живое – это либо человек, либо медведь. Следов присутствия не было. "Странно,- подумал Сашка.- А ведь так быть не может". Он потёр горящую от удара щёку и встал в раздумье. "Вот сволочь, мысль в самом хорошем и интересном месте прервала,- он полез внутрь тюльпана а, где в стволе одной из ветвей обнаружил то, что невозможно было увидеть при наружном осмотре. Это был гвоздь длиной в сто двадцать миллиметров, заколоченный под большим углом.- Видно, что-то крепили. Что именно? Провод, ну что могли тут ещё крепить. Скорее всего, старатели лет пять назад тянули телефонный провод и именно зимой, пустив по макушкам стланика. Тащили зимник. На горе был пункт с парой бульдозеров, готовых немедленно выйти по звонку снизу от подошедшего автокаравана. Зимник проволокли и провод предусмотрительно смотали. Хозяйские мужички видать, не скупые, а именно хозяйственные. Такие, которые не бросят нужных вещей в тайге, всё прихватят: и провод, и пустую бочку. Хорошо, что глаз не выбила, а ведь могла, не успей я башку довернуть в сторону, мало бы не показалось,"- он ещё раз потёр щёку и двинулся дальше.
Несколько дней спустя в часе ходьбы от Маймаканского становища Сашка вышел прямо на караван, возглавляемый дедом Павлом. Они тащили с верхнего огорода последнюю партию картошки. Кроме деда Павла, было, пять ребят в возрасте от одиннадцати лет до пятнадцати и преподаватель, молодой, приехавший этим летом из Китая, мужик.
Сашка обнялся с дедом Павлом, трижды расцеловался, стянул с его плеч тяжёлый рюкзак, хоть тот и упрямился, передал ему свой, почти пустой, за руку поздоровался с преподавателем, а остальным кивнул. Все ответили ему также.
– Как дела?- спросил Сашка деда Павла, пристраиваясь к ходьбе, надо было топать, время было предвечернее и уже начинало смеркаться.
– Исчезла моя, Санька, тихая и размеренная жисть,- превздыхая, ответил дед Павел, но в голосе его не чувствовалось и ноток обиды.- Одно слово, Вавилон.
– Раз мешают, отселим,- предложил Сашка.- Места много тут, расселимся так, чтобы не мешать своим присутствием никому.
– Так я не про то. Они мне не мешают. Наоборот. Двое вот повадились ко мне вечерами ходить. Сначала просто с расспросами, как ты когда-то, а потом записывать стали. Я им говорю: "Ну, зачем?" А они отвечают: "Надо". Я уж и сам втянулся в это дело, всё им подряд сношу из того, что помню. Сказки, легенды, притчи и всё остальное. В школу заглянул, а там меньшие мою белиберду читают, и, знаешь, внимательно так. Мне даже не по себе стало как-то. Не уж то я в преподаватели попал. Испугался, но потом, поразмыслив, успокоился. Вреда ведь в том нет. Хоть я рассказчик не ахти какой, но уж больно слушатели благодарные. Не могу отказать.
