Люси Невилл
О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико
Oh Mexico! Love and Adventure in Mexico City
Lucy Neville
Перевод с английского А. Хелемендик
Oh Mexico! Love and Adventure in Mexico City
© Lucy Neville 2010
Firs published in 2010 by Allen&Unwin
© Перевод. Хелемендик А. В., 2015
© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015
* * *
В шесть утра я спускаюсь в метро на станции «Барранка дель Муэрто», что переводится как «Утес смерти». Завернувшись в черную шаль, уезжаю по крутому эскалатору все глубже и глубже в тоннель. У платформы щеки обжигает горячий воздух. В ожидании поезда я покупаю единственную газету, которая есть в продаже, – «Эль Графико», красочную бульварную газетенку. Опять к обезглавленным трупам полицейских пришили свиные головы.
В вагоне меня окутывает мощной смесью химических запахов – лака для волос, духов и дезинфицирующих средств. Босой смуглый малыш на цыпочках идет ко мне по недавно протертому шваброй серому полу и протягивает цветную бумажку, на которой старательно написано по-английски: «Мы крестьяне с гор к северу от Пуэблы. Кофе так дешев. Мы голодны. Пожалуйста, помогите нам». Слепая женщина продает миниатюрные изображения Пресвятой Девы Гваделупской.
На станции «Мискоак» входят двое карликов. Они тащат с собой звукоусилитель, бас и гитару и исполняют песню «People are strange» группы «Doors». Низкий, вибрирующий голос разносится по вагону. Старик, сидящий рядом со мной, просыпается и начинает подпевать. Весь остальной вагон продолжает спать.
К станции «Поланко» народ плотнее набивается в вагон, и, чтобы выбраться из поезда, требуются изрядные физические усилия. Я локтями прокладываю себе путь к выходу. Когда я выхожу из метро, уже встает солнце и золотом сияет сквозь дубовую листву. Пройдя пешком через тенистую площадь с круглыми фонтанами, искрящимися под солнцем, и аккуратно подстриженными розовыми кустами, поворачиваю за угол. Сейчас 6.45 – время выгула пуделей. Женщины с древними лицами, одетые в затейливую униформу с рюшами, сопровождают аккуратно подстриженных собачек на утренней прогулке.
Я здороваюсь с охранниками у входа в здание, где работаю. Они стоят по стойке «смирно» с оружием наготове. «Buenos días, Güerita. Buenos días, huesita», – отвечают они мне. («Доброе утро, беляночка. Доброе утро, маленькая худышка».) В Мексике я считаюсь необычайно тощей девицей.
Я покупаю стаканчик отдающего пластмассой капучино в маленьком магазинчике в нашем здании, на уровне улицы, а потом взбегаю по лестнице на второй этаж, в свой класс.
— Привет, Коко, – здороваюсь с секретаршей.
Она подкручивает ресницы ручкой чайной ложечки перед маленьким зеркальцем, стоящим у нее на столе. Сегодня у нее розовый день: розовая юбка, розовые ногти, розовые тени на веках.
— Привет, Люси. Твои эстуденти тевя ждут. – Одни из самых трудных звуков для мексиканцев – это в и б .
Две женщины и мужчина в ожидании сидят в классе: Эльвира, Рейна и Освальдо. Эльвира хватает меня под руку и ведет к моему стулу:
— Слушайте, я купить тамале[1]. Они горячие, ешьте их быстро. Вот, красная – для вас: нет чили.
На столе меня ждет маленький сверток в кукурузных листьях.
— Но я люблю чили, – возражаю я.
Все они смеются:
— Нет! Гринго не едят чили.
(Для мексиканцев это своеобразный источник национальной гордости – быть единственной американской страной, которой хватает мужества есть чили.)
— Я из Австралии. Мы, знаете ли, ОХОТНИКИ НА КРОКОДИЛОВ! Не то что эти слюнтяи американцы, – поясняю я в который раз.
— Ладно, в следующий раз я купить чили для вас.
Эльвире сорок пять. Она работает ассистентом по маркетингу в «Гаторейде»[2]. У нее длинные темные волосы, которые она каждое утро – в шесть часов! – завивает в косметическом салоне, элегантно-роскошные формы, и она носит яркие обтягивающие топы с низким вырезом, чтобы привлечь внимание к своей необъятной груди, и темные, мешковатые брюки, скрадывающие необъятность ее зада. Она двигается по комнате так, будто танцует кумбию, покачивая бедрами и поводя грудью при каждом движении. Я замечаю, что Освальдо не может отвести от нее глаз, когда она наклоняется, чтобы вытащить из сумочки тетрадь.
— Итак, Освальдо, вы доделали упражнения по косвенной речи, которые я вам задавала?
Мои слова резко возвращают мужчину к реальности, и он переключает все свое внимание на меня:
— А, ну вы знаете, действительно не хватить времени… Вчера ночью я бил на три часа в дороге, и я приехать к моему дому в два часа утром. – Звуки «и» и «ы» – еще одна вечная проблема мексиканцев.
Освальдо, вполне возможно, говорит правду: он программист в крупной фармацевтической компании и часто работает по двенадцать часов. Он человек полный, и в тесном костюме ему, кажется, некомфортно. Он нагловато улыбается, довольный правдоподобностью своего объяснения.
— Я сделать… я закончила упражнения! – эмоционально восклицает Рейна. – Но на самом деле я ничего не понять. – В ее маленьких темных глазках вспыхивает отчаяние, когда она смотрит на меня в поисках поддержки.
Рейна работает бухгалтером в компании телефонной связи в соседнем здании, и ее предупредили, что она потеряет работу, если не улучшит свой английский как можно скорее. Ей тридцать пять, и она одна воспитывает четверых детей. Я беру себя в руки, чтобы продолжить занятие, пока она не начала говорить о своем долгом и болезненном разводе.
— Я тоже не понять, – говорит Эльвира. – Бы можете объяснить?
Я решаю дать им разыграть сценку по ролям, чтобы они поняли контекст грамматических конструкций, которые изучают. Один студент мог бы, например, рассказать полицейскому о краже машины, а тот, в свою очередь, мог бы потом изложить детали дела детективу. Чтобы как-то обозначить тему, спрашиваю, угоняли ли когда-нибудь у кого-нибудь из них машину.
— Да, – отвечает Рейна.
— О, в самом деле? Где вы были, когда машину угнали?
— Это было на Периферико.
— Периферико? – переспрашиваю я. – Но это же шоссе?..
— Да, я ехать на работу, и мужчина приходить и взять мою машину…
— Но вы же были в машине?
— Да, он разбить мое окно и ударить меня по голове. Потом он убрать меня из машины.
— Ой!
— Но я это не помню. Я просто просыпаться в больнице, и мне говорить, что случилось.
Я смотрю на остальных. Похоже, это их не особенно удивляет.
— Тебе еще повезло, что они только взять твою машину, – без всякого сочувствия замечает Эльвира. – Знаете, такое же случиться с моим дядей, и у него забрать машину – и жену .
— Что? Что значит – забрали жену? – спрашиваю я.
— Да. У него забрать жену. Но вся семья дать деньги, и они вернуть ее обратно.
— Ох! Что ж… э… как насчет машины? Кому-нибудь из вас возвращали машину? – Я пытаюсь не отвлекаться на истории о похищениях.
— Что?
— Полиция нашла вашу машину?
Они как-то странно смотрят на меня. Потом Эльвира начинает хохотать:
— Возможно, полиция эти машины и украсть !
— Да, и в любом случае, если у вас украсть машину, вы больше никогда не получать ее обратно. Они продать ее на запчасти в Буэнос-Айрес, – поясняет Освальдо, имея в виду известный район к юго-востоку от центра города.
— Правда?
— Да. Я сам ездить туда в прошлые выходные, чтобы купить… как вы говорите… «фонарь сзади машины»?
— Вы купили краденый задний габаритный фонарь?
— Да, конечно. Думаю, если купить новый… Уфф, я никогда не смог бы найти деньги на это.
— Хорошо, значит, давайте представим себе, что мы живем в Канаде, где полиция помогает вам найти угнанную машину и где нет рынка краденых запчастей… – Я пытаюсь вернуть занятие на круги своя.
— Правда? В Канаде полиция помогать вам? – Эльвира озадаченно смотрит на меня.
— Да. Полиция старается найти машину и вернуть ее вам.
— И в вашей стране тоже?
— Да.
— И если кого-то из вашей семьи украсть, как в случае с моим дядей, полиция тоже вам помогать?
— В Австралии люди как-то не привыкли к тому, чтобы их похищали из машины по дороге на работу, – поясняю я. – Но если бы такое случилось, думаю, полиция попыталась бы помочь.
Освальдо все еще размышляет над ситуацией с машиной:
— Значит, там нет ринка крадених машин?
— Нет.
— Но где же вы покупать запчасти для своей машины?
— Не знаю. Думаю, ее отвозят куда-то на ремонт и там находят нужные детали.
— А это не дорого?
