Четырнадцатого декабря тысяча девятьсот девяносто девятого года, во второй половине дня, я осознал, что мне, скорее всего, не удастся весело встретить Новый год, – как и всегда. Я свернул направо, на авеню Феликса Фора, и зашел в первое попавшееся на пути туристическое агентство. Девушка в агентстве занималась с клиентом. Она была брюнетка, в яркой блузке, с пирсингом в левой ноздре; волосы у нее были выкрашены хной. Изображая раскованность, я стал перебирать рекламные буклеты на столах.
– Могу я вам помочь? – услышал я минуту спустя.
Нет, она не могла мне помочь; никто не мог мне помочь. Все, чего я хотел, это вернуться домой и поваляться на диване, перелистывая каталоги клубных отелей; но она завела со мной разговор, и отвертеться было уже нельзя.
– Мне бы хотелось куда-нибудь поехать в январе… – произнес я с неотразимой, как мне казалось, улыбкой.
– Хотите погреться на солнышке? – Девица на полной скорости рванула вперед.
– У меня ограниченные возможности, – скромно ответил я.
Разговор туриста с турагентом – по крайней мере, согласно представлению, которое я составил себе по различным туристическим журналам, – обычно выходит за рамки простой купли-продажи; или же, быть может, разговор этот, предметом коего является столь волнующий воображение товар, как «путешествие», напротив, высвечивает истинную – таинственную, глубоко человечную и в чем-то мистическую – сущность всякой купли-продажи. Поставьте себя на одну секунду, дорогой читатель, в положение «туриста». О чем идет речь? Надо выслушать предложения, которые сделает вам сотрудник (чаще сотрудница) туристической фирмы, сидящая напротив вас. Она располагает – это ее обязанность – обширными познаниями о возможностях игрового и культурного досуга в местах отдыха, перечисленных в каталогах фирмы; у нее есть более или менее приблизительное представление о составе отдыхающих, о видах спорта, которыми можно заниматься на данном курорте, о знакомствах, какие можно там завязать; именно от нее в большой степени зависит, сбудется ли ваше счастье – или, по крайней мере, возникнет ли возможность для счастья – в течение этих недолгих недель. Ее задача – не просто выдать вам заранее заготовленный, «стандартный» отпуск: несмотря на всю краткость ваших деловых контактов, она должна как можно полнее удовлетворить ваши ожидания, ваши желания, а то и заветные чаяния.
– Могу предложить Тунис. Классическое направление, в январе – по сходным ценам… – начала она, пока что больше дляразгона. — А еще юг Марокко. Не в сезон там чудесно.
Почему только «не в сезон»? На юге Марокко чудесно круглый год. Юг Марокко я знал очень хорошо, во всяком случае, лучше, чем эта дуреха. Но как бы чудесно там ни было, мне туда не надо: вот что я должен вдолбить ей в голову.
– Я не люблю арабские страны, – отрезал я. – Хотя… – Я задумался и вспомнил девушку из Ливана, которую встретил в одном ночном клубе: не девушка – огонь, красивая щелка, сама такая нежная, и вдобавок – большие груди. К тому же один мой коллега рассказывал мне про отель в Хаммамете, куда приезжают целыми группами алжирки и развлекаются друг с другом, вдали от мужских глаз; об этом отдыхе у него остались дивные воспоминания. Пожалуй, арабские страны – это не так уж плохо, при условии, что удастся отгородиться от их дурацкой религии.
– Для меня проблема не в том, что это арабские страны, а в том, что это мусульманские страны, – продолжал я. – Нет ли у вас поездки в какую-нибудь немусульманскую арабскую страну? – Это было похоже на каверзный вопрос в телевикторине. Назовите арабскую немусульманскую страну: на ответ – сорок секунд. Она слегка приоткрыла рот.
– У нас еще есть Сенегал… – сказала она, чтобы прервать молчание. Сенегал? Почему бы и нет? Я слышал, что в Западной Африке авторитет белых все еще очень высок. Только заглянешь в дискотеку – и сразу какая-нибудь девчонка пойдет с тобой в бунгало; притом она даже не проститутка, они занимаются этим удовольствия ради. Конечно, им нравится получать подарки, разные золотые вещицы; но какая женщина не любит подарки? Сам не понимаю, с чего я об этом вспомнил; во всяком случае, трахаться мне не хотелось.
– Не хочу трахаться, – сказал я. Девица удивленно подняла на меня глаза; в самом деле, я пропустил несколько промежуточных этапов в моем рассуждении. Она снова начала рыться в папках. «Знаете, Сенегал – это от шести тысяч франков…» – сказала она наконец. Я грустно покачал головой. Она встала, чтобы заглянуть в другие папки; ей-богу, у этих девушек есть сердце, они принимают во внимание финансовые аргументы. А за окном прохожих осыпало снегом, который под их ногами превращался в грязь.
Она вернулась, снова села напротив и совершенно другим тоном спросила напрямую:
– А вы не думали о Канарах?
Поскольку я не ответил, она с профессиональной улыбкой стала разъяснять:
– Люди редко думают о Канарах… Это острова в Атлантическом океане, у побережья Африки, омываемые Гольфстримом. Круглый год мягкий, теплый климат. Некоторые наши клиенты были там в январе и купались… – Она дала мне время переварить информацию, затем продолжила: – У нас есть специальное предложение: «Бугенвиль Плайя». Три тысячи двести девяносто франков за неделю, вылет из Парижа девятого, шестнадцатого и двадцать третьего января. Отель, по местным нормам, – четыре звезды. В номере: ванная комната, фен, кондиционер, телефон, телевизор, мини-бар, индивидуальный платный сейф, балкон с видом на бассейн (за дополнительную плату – с видом на море). Бассейн площадью тысяча квадратных метров с джакузи, сауна, турецкая баня, тренажерный зал. Три теннисных корта, две площадки для сквоша, мини-гольф, настольный теннис. Выступления ансамблей народного танца, экскурсии с отправлением из отеля (разнообразная программа). В стоимость тура также включены страховка, медицинская помощь и сумма неустойки в случае отмены.
– А что за место? – не удержался я от вопроса.
– Лансароте.
Встреча Нового года у меня прошла неудачно: я попробовал подключиться к Интернету, но не сумел. Я недавно переехал в новую квартиру; наверно, надо было заново установить модем или что-нибудь еще. Безуспешные попытки подключиться к Сети скоро меня утомили, и к одиннадцати часам я заснул. Такой вот современный Новый год.
Я выбрал для отъезда девятое января. Накупил себе газет в киоске аэропорта Орли. В «Интим-курьер» было то же, что и всегда. «Пари-матч» на нескольких страницах рецензировал книгу Бернара Анри Леви о Сартре. «Нувель обсерватер» уделил внимание сексуальной жизни подростков и столетию Жака Превера. А «Либерасьон» в очередной раз философствовала о холокосте, о долге памяти, о том, как больно шведам, когда принимаются ворошить нацистское прошлое их страны. Я подумал, что новый век ничем не отличается от старого. Впрочем, новый век еще не наступил; так, по крайней мере, утверждал некий лингвист в ток-шоу «Давайте поспорим», которое вчера передавали по телевизору; на самом деле новый век (и, соответственно, тысячелетие) наступит только в 2001 году. Наверно, в смысле хронологической точности он прав; однако было ясно: он говорит все это главным образом для того, чтобы уесть Деларю. Как бы то ни было, но цифра 2000 начинается с двойки, и это очевидно для каждого.
Полет над Францией и Испанией прошел хорошо; я почти все время спал. Когда проснулся, самолет летел над побережьем Португалии, и местность под крылом казалась засушливой. Затем он повернул и оказался над океаном. Я еще раз попытался вникнуть в содержание купленных мной журналов. Солнце садилось над Атлантикой, а я вновь задумался о вчерашней телепередаче. Одна из участниц, актриса порнофильмов, без страха смотрела в новое тысячелетие; мужчины ведь останутся мужчинами, говорила она, так чего же еще. А вот ученый-историк, напротив, придавал серьезное значение самому понятию «век», причем трактовал его расширительно: по его мнению, XIX век по-настоящему закончился лишь в 1914 году. Ученый-генетик, придерживающийся левых взглядов, возмутился: немыслимо, недопустимо, что в канун 2000 года столько людей на планете умирают от голода. Академик с правыми взглядами иронически заметил: ему, как любому человеку, очень жаль, что в мире существуют войны и голод; тем не менее он находит совершенно бесперспективными все попытки изменить судьбу человечества, пока не достигнуты коренные изменения в самой природе человека; таким образом, он, по сути, солидаризировался с актрисой порнофильмов, – в ходе передачи между ними, похоже, возникло взаимопонимание. Однако он был мало знаком с последними достижениями молекулярной биологии, а потому совершенно не отдавал себе отчета в том, что эти изменения (к которым он так горячо призывал, будучи совершенно уверен в их невозможности) отныне стали вполне осуществимыми, – причем в обозримые сроки. Генетик с левыми взглядами был, разумеется, в курсе дела; но он был убежденный сторонник активных политических действий и демократии, а потому гневно отвергал подобные замыслы. В общем, эта дискуссия, как и все остальные, представляла собой сборище идиотов. Я заснул и проспал до самого приземления. Если дела обстоят таким образом, думал я, то мы нескоро увидим подлинное начало нового века.
