Юрий Хвалев - Зебра

У гладко вымытого перрона, от которого пахло спелыми желудями, в ожидании пассажиров (кого же ещё) стояли два поезда: одинаковых по количеству вагонов, но отличных по цвету. Первый поезд хотя и имел достаточно тёмных оттенков, но утверждать, что он был абсолютно чёрный, я, естественно, не решусь. Потому что сквозь тучи пробивалось солнце, периодичные вспышки которого слепило глаза. Что касается второго поезда, то можно смело утверждать, что его цвет не чёрный, а — я чуть не сказал — (белый)… Да, в нём имелось достаточно светлой гаммы красок, но назвать поезд абсолютно белым у меня язык не поворачивается. Потому что вспышки солнца чередовались хмурым дождём. И всё вокруг сразу темнело.

По перрону, держа декоративного кабанчика на расстоянии короткого поводка, шёл крупный управляющий. За ним, с лицом хитрого льстеца, готовый парировать любой вопрос, семенил худой заместитель. Иногда заместителю удавалось встать вровень с управляющим, образуя совершенно неправильный треугольник, во главе которого бежала свинья. А управляющий любил правильные формы, особенно ему нравились новые секретарши, которые при желании могли создать любовный многогранник. Заместитель это знал, поэтому всегда притормаживал.

— Востребованы ли билеты? — спросил управляющий.

— Все до единого, — ответил заместитель.

— А-а-а? — протянул управляющий.

— Пассажиры ждут сигнала, — ответил заместитель, — как только служба безопасности проверит вагоны. Я тут же дам отмашку.

Остановившись как вкопанный, кабанчик принюхался. Собирать коллекцию чего-то необычного его подтолкнули запахи. Вот и сейчас, уловив в этом смешанном утре, когда солнце сошлось с дождём, необычный, коллекционный запах, «пятачок» весело хрюкнул. Глубокий вдох — секундное дело, но кабанчику опять помешали и запах улетучился.

— Пошли! — грубо дёрнул управляющий.

— Хрю-хрю! — недовольно ругнулся кабанчик и в сердцах плюнул: — Хозяин ты редкостная свинья.

Заместитель был вегетарианцем и не переваривал свиней: возможно из-за веры, или просто так; он усмехнулся, хотя как и кабанчик думал: управляющий действительно редкостная свинья.

— Только никаких гонок на поездах, — буркнул управляющий.

— Само собой, — пообещал заместитель. — Один из составов тронется с часовым опозданием.

— Как же вы будете выкручиваться, ведь в каждой шкуре обывателя притаился дух постоянного соревнования? — спросил управляющий. — Потом для многих пассажиров время — деньги.

— Во-первых, я спутал нумерацию вагонов, а кто не успел, тот опоздал. Во-вторых, пассажиры стоячего поезда поучаствуют в лотереи. Безделушки в обмен на молчание. В-третьих, найду стрелочника. Ну а в-четвёртых… — Заместитель призадумался.

— Пустите дело на самотёк?

— М-м-м, скорее да, чем нет.

Управляющий хотел одобрительно кивнуть, но кабанчик, учуяв новый коллекционный запах, резко дёрнул в сторону. Пополнив коллекцию новым ароматом «пяточёк» довольно икнул.

Из двенадцатого вагона, который находился между пятым и восьмым, (а тринадцатого из-за суеверия не было вовсе), вышли двое: строгий мужчина и миловидная женщина. Увидев управляющего, двое, которые только что вышли, вытянулись в струнку.

— Всё в порядке! — доложил мужчина. — Можете запускать пассажиров!

— Ну а вы, что молчите? — обращаясь к женщине, спросил управляющий.

— Она глухонемая! — снова доложил мужчина. — Но специалистка высшей квалификации.

— Замужем? — зачем-то вставил заместитель.

— Я её муж, — отрезал мужчина и, чтобы избежать дальнейших вопросов, добавил: — Это мой третий брак, первая жена была артисткой разговорного жанра, вторая…

— Можете идти, — сказал управляющий.

— До свидания! — вдруг сказала женщина.

Управляющий сморщился; заместитель как всегда усмехнулся.

— Извините, — смутился мужчина, — это единственное слово, которое она произносит вслух.

Женщина явно хотела что-то добавить, но, к счастью мужа, не успела. Мужчина закрыл её рот рукой и, несмотря на сопротивления, потащил прочь.

— Кх-кх-кх, — управляющий откашлялся. — На чём я остановился?

— Пора запускать пассажиров, — подсказал заместитель. — Время.

— Насколько я помню: первыми идут спецкоры, следом фотокоры, затем сексменьшинства, потом многодетные семьи и замыкают все остальные.

— Точно, как в аптеке, — угождал заместитель. — Только вот сексменьшинства…

— Что ещё?

— Просили из-за малочисленности пустить их вперёд.

— Письменно просили или устно?

— И так и сяк…

— Запускай! — закруглил фразу управляющий.

Тучи покрыли небо в несколько рядов, оставив солнце восседать на невидимой галёрке, поэтому заместитель из всех приготовленных отмашек выбрал самую надёжную — сигнальную ракетницу. Но огнестрельное оружие не являлось его стихией. Управляющий, естественно, отстранился. Лишь кабанчик, предвкушая вкусный запах выстрела, держал «пятачок» по ветру. Бабахнул заряд. Волнение спутало заместителю все карты, в данном случае мысли (в голове мелькали сплошные пятёрки и шестёрки); он сначала нажал на «собачку», а затем прицелился. Возможно поэтому, прожигая хмурый день шипящей звездочкой, заряд полетел по замысловатой траектории и упёрся в бурлящую толпу, ранив не к месту пассажира тринадцатого, нереального вагона.

Безвозмездное путешествие началось.

Фотокоры, расталкивая спецкоров, ворвались на перрон первыми, щёлкая на ходу долгожданных пассажиров. Спецкоры не отставали от коллег и с ходу интервьюировали самых любопытных, засыпая их, как у себя дома, банальными вопросами. Как и всегда, в местах массового скопления, появились коммивояжеры и мелкие воришки. Первые, предлагали вступить с ними в товарно-денежные отношения, так сказать: мы вам товар, вы нам деньги. Вторые — наоборот, ничего не предлагали. Просто в отношении чужих карманов, воришки проявляли завидный интерес. Украв деньги, затем меняли их на товар. Нацменьшинства (были и такие), оказавшись в меньшинстве, выказывали сексменьшинствам показное фи. Многодетные семьи держались особняком: то ли из-за жесткой вертикали власти, то ли из-за многолетнего деревенского воспитания, что, впрочем, одно и то же. Когда дело дошло до всех остальных, перрон полностью заполнился, и началась карусель. Кто-то искал первый вагон, кто-то последний; одним нужен был пятый, другим десятый. Первыми взбунтовались нацменьшинства, отказавшись, садится в «чёрный» поезд. При наличии, естественно, «белого». К ним тут же подключились сексменьшинства. Как потом выяснилось, их цинично разделили на «черных» и «белых». Управляющего заочно (за глаза) подвергли жесточайшей трёпки. Тут как тут оказался заместитель, совсем рядом фотокоры и спецкоры.

— Спокойно, спокойно, — вытягивал заместитель. — Здесь нет никакой проблемы.

— Это дискриминация! — закричала смуглая дама. — Сажать меня в «чёрный» поезд, когда есть «белый».

— Поезда одинаковые, — парировал заместитель. — По расписанию отправляются в одно и то же врёмя. Но если вы настаиваете?

— Да! — взвизгнула смуглянка. — Мы настаиваем!

— Милейший дядя, нам по-барабану, в каком поезде наслаждаться жизнью, но есть одно условие. Мы хотели бы это делать совместным образом, — делегат от сексменьшинств засмеялся. — Хи-хи. Так что соединяйте неразлучных…

— Я же говорил: здесь нет никакой проблемы, — успокоил заместитель, — меняемся билетами.

Заместитель уже собирался от надоедливых пассажиров смыться, как вдруг дорогу ему пересёк молодой фермер, который вёл себя как мокрая курица.

— Вы здесь главный? — спросил он.

— Нет, я помощник. — Заместитель насторожился. — А-а-а, в чём собственно дело?

— Какой-то разгильдяй стрелял в меня из ракетницы, и… — фермер ткнул себя в грудь.

— Ранил? — удивился заместитель.

— Нет, попал в молоко.

Практически напротив недоразвитого соска фермера, укрытого косовороткой и френчем (до выстрела), на левом кармане зияла пятиконечная дыра (после выстрела), из которой текло молоко, возможно, поэтому сельский труженик чувствовал себя опустошённым.

— Тогда в чём же дело? — спросил заместитель.

— Как в чём? А) билет размяк. Б) скисло молоко горной козы. В) я до ниточки промок.

— Ваше дело шито белыми нитками. Подумаешь, в молоко ему попали. Ни о какой компенсации даже и не думайте.

— Дайте мне другой билет в тринадцатый вагон, — на слове «тринадцатый» фермер сделал ударение. — И мы с вами квиты.

— Окей. — Заместитель порылся в кармане. — Вот вам билет в тринадцатый вагон, кстати, место тоже тринадцатое. Вас это не пугает?

— Нет, я сроднился с чёртовой дюжиной.

Взяв билет, молодой фермер побежал искать тринадцатый вагон.