Мюриел Спарк
Пособники и подстрекатели
Этот рассказ, как и все другие, касающиеся седьмого графа Лукана, лорда Лукана, основан на предположении.
Седьмой лорд Лукан скрылся ночью 7 ноября 1974 года, когда его жену с серьезным ранением головы увезли в больницу и в его доме, в мешке для почты, было обнаружено тело забитой насмерть няни его детей. Он оставил два невразумительных письма.
С тех пор он разыскивается по обвинениям в убийстве и в покушении на убийство, в которых коллегия присяжных заседателей признала его виновным. На слушание дела в уголовном суде он не явился.
В 1999 году седьмой лорд Лукан был официально объявлен умершим, однако его тело не было найдено. По некоторым сведениям, лорда Лукана будто бы видели в разных уголках света, главным образом в Центральной Африке. История его предполагаемых скитаний, его кошмарной жизни и переживаний с момента исчезновения остается тайной, но я думаю, что в моем повествовании она не сильно расходится с реальными событиями и чувства графа были именно такими.
Все то, что мы знаем о Лаки Лукане – Счастливчике Лукане, – его высказываниях, привычках, отношении к людям и к жизни от его друзей и фотографов, а также из полицейских протоколов, было мной тщательно изучено и использовано в повести, которую я написала.
Параллельная линия сюжета – о женщине-лжестигматике – также основана на фактах.
Маленькая секретарша, пригласившая в кабинет доктора Хильдегард Вольф высокого, даже высоченного, англичанина, выглядела рядом с ним еще более миниатюрной. Доктор Хильдегард Вольф была психотерапевтом. Она занималась врачеванием в Баварии и Праге, потом в Дрездене и в Авиле, а затем в Марселе и Лондоне. Теперь она обосновалась в Париже.
– Я хотел бы проконсультироваться у вас, – сказал англичанин. – Дело в том, что я утратил душевный покой. Двадцать пять лет назад я продал душу дьяволу. – Он с трудом подбирал французские слова.
– Не будет ли вам удобнее, – предложила она, – перейти на английский? Еще со студенческих времен я довольно прилично говорю на нем.
– Намного удобнее, – ответил он, – хотя этот язык придает реальности еще более мрачный вид. Ведь мне придется рассказать вам английскую историю.
Совершенствованием своих методов доктор Вольф занималась сама. Благодаря им она определенно стала самым успешным, вернее, самым модным, психотерапевтом в Париже. Многие коллеги пытались ей подражать, однако, как правило, терпели неудачу. Одних методов было недостаточно, необходима была еще и харизма.
На протяжении первых трех сеансов она большей частью рассказывала о себе, лишь мимоходом останавливаясь на проблемах пациентов; затем, постепенно, немного, впрочем, бесцеремонно, побуждала их к откровенности. Одни пациенты, возмущенные, после проведенного таким образом первого или по крайней мере второго сеанса уходили и не возвращались. Другие же открыто протестовали:
– Разве вас не интересуют мои проблемы?
– Откровенно говоря, не очень.
Многие, словно зачарованные, возвращались в ее кабинет, и именно они, как нередко утверждалось, пожинали плоды своего долготерпения. К этому времени ее метод приобрел известность и даже изучался в университете. Он назывался «Метод доктора Вольф».
– Я продал душу дьяволу.
– У меня в жизни, – сказала она, – однажды была такая возможность. Только мне недостаточно за это предложили. Я сейчас расскажу вам об этом…
Он слышал, что она поступает именно таким образом. Друг, который ее рекомендовал, священник, прошедший через ее руки в период душевного разлада, рассказывал ему: «Она посоветовала мне даже не пробовать молиться. Она говорила: молчите и слушайте. Читайте Евангелие. Господь молит вас о снисхождении. Поймите его положение – с чем ему только не приходилось мириться. Слушайте, молчите. Читайте Библию. Вбирайте ее слова. Там говорит Бог, а не вы».
Ее новый пациент сидел не двигаясь и слушал, наслаждаясь возможностью платить за это деньги, что всего три недели назад было бы для него невозможно. В течение двадцати пяти лет, с тех пор как произошедшая в Англии трагедия изменила всю его жизнь, он был беглецом, неприметным изгнанником, всегда обязанным своим многочисленным друзьям, которые теперь выступали в роли благодетелей и которых постепенно становилось все меньше. Три недели назад его прозвище Лаки – Счастливчик – полностью себя оправдало. Ему действительно повезло. В самом деле, он обнаружил, что после смерти одного из главных пособников и подстрекателей он получит некую сумму. Деньги находились в сейфе, ожидая, когда он появится. Теперь он мог позволить себе заняться совестью. Спокойно проконсультироваться у одного из самых дорогих и самых престижных психотерапевтов в Париже.
«Вам придется выслушать ее. Прежде всего она заставит вас слушать», – говорили рекомендовавшие ее люди, по меньшей мере их было четверо.
В модном элегантном костюме, он сидел, блаженствуя, и слушал. Странно, что многие люди, знавшие его в прошлом считали, что он уже забрал деньги, оставленные ему на специальном счете в банке. О существовании этого счета не знала даже жена его благодетеля.
По сути дела, их мог взять кто угодно. Но она устроила все так, что деньги были вручены без единого вопроса. Его называли Лаки, и ему действительно везло. Но деньги долго не задерживались. Он был азартный игрок.
В кабинете доктора Вольф на бульваре Сен-Жермен в окнах были двойные рамы, и с улицы доносился лишь приятный глухой шум уличного движения.
– Не знаю, как это было у вас, – рассказывала Хильдегард (доктор Вольф) своему пациенту, – но для меня продать душу дьяволу означает быть связанной с убийством. О чем-либо меньшем не стоит и говорить. Можно продать душу, скажем прямо, целой куче агентов, но дьяволу – только если речь идет об убийстве или о чем-то с ним связанном. Много лет назад у меня был пациент, оказавшийся психологически зависимым от меня. Молодой человек, не очень приятный. Его проблема заключалась в склонности к самоубийству. Было очень соблазнительно побудить его выполнить это желание: он был злобным и жестоким человеком. Владел огромным состоянием. Его двоюродный брат – самый ближайший родственник – предложил мне деньги, чтобы чуть-чуть подтолкнуть этого отвратительного молодого человека вниз. Но я этого не сделала. Я вовремя раскусила этого кузена. К тому же я сомневалась, что он расстанется с обещанной суммой после того, как моего пациента уже не будет в живых. Я отказалась. Возможно, если бы мне предложили гораздо больше, я бы пошла на сделку с дьяволом. Кто знает? Но в той ситуации сказала: «Нет». Я отказалась настраивать этого молодого человека на самоубийство. По сути дела, я всячески старалась вызвать у него интерес к жизни. Но если бы я поступила наоборот, это определенно привело бы его к смерти, и я стала бы убийцей.
– Так он в итоге покончил с собой?
– Нет, он жив до сих пор.
Англичанин пристально смотрел на Хильдегард, словно желая прочитать ее тайные мысли. Возможно, он раздумывал над тем, не пытается ли доктор таким образом сказать ему, что она сомневается в правдивости его слов. Ему захотелось встать и немедленно уйти. Тем не менее он без возражений заплатил за первый сеанс, как считал, чрезмерно высокий гонорар – полторы тысячи долларов за три четверти часа. А доктор все продолжала говорить. Он сидел и слушал, его огромный чем-то набитый кожаный портфель по-прежнему стоял на полу возле его ног.
Остаток времени Хильдегард Вольф рассказывала ему о том, что она уже больше двенадцати лет живет в Париже и что атмосфера этого города как нельзя лучше соответствует ее образу жизни и благоприятствует ее работе. Она сообщила ему, что у нее великое множество друзей, специализирующихся в области медицины, музыки, религии и искусства, и что, хотя ей уже далеко за сорок, вполне возможно, что она еще выйдет замуж.
– Но я никогда не брошу свою профессию, – заключила доктор. – Она доставляет мне громадное удовольствие!
Его время истекло, но доктор так ни о чем его и не спросила, считая само собой разумеющимся, что он придет снова. Она протянула ему руку на прощание, сказав, чтобы о времени следующего сеанса он договорился с секретаршей. Так он и сделал.
И только ближе к концу месяца Хильдегард задала ему свой первый вопрос.
– Чем я могу вам помочь? – спросила она таким официальным тоном, словно он бесцеремонно злоупотреблял ее профессиональным временем.
Он окинул ее высокомерным взглядом.
– Во-первых, – начал он, – я должен вам сказать, что меня разыскивает полиция в связи с двумя обвинениями: в убийстве и покушении на убийство. Я нахожусь в розыске уже свыше двадцати пяти лет. Перед вами – пропавший без вести лорд Лукан.
Хильдегард чуть не подскочила на стуле. У нее уже был пациент, который утверждал, и очень убедительно, что он тот самый давно пропавший без вести лорд. У нее сразу возникли подозрения в тайном сговоре.
