Ежи Косински - Чёртово дерево

Он стоял и смотрел на набережную Ист-Ривер, прислонившись к стальной балюстраде. За спиной, на тротуаре, люди выгуливали собак, нежились в солнечных лучах. За рекой чередою взмывали ввысь серебристые самолеты; блеснув на миг солнечными зайчиками, исчезали, обронив сероватый комок выхлопа. У ближнего берега завис над водой, над красно-синим буксиром, вертолет; потом, набирая скорость, двинулся в сторону городских шпилей и небоскребов. Другой вертолет коснулся посадочной площадки и вздрогнул всем корпусом от замирания винта.

Он пошел в сторону гелипорта, туда, где расселись на платформе три свежевыкрашенных бело-голубых вертолета. «ПОСМОТРИТЕ НА МАНХЭТТЕН ИЗ ИЛЛЮМИНАТОРА ВЕРТОЛЕТА. МИНУТА — ДОЛЛАР. ЭКЗЕКЬЮТИВ ХЕЛИУЭЙЗ ИНК.». Он зашел в кассу.

— Я бы хотел полетать над Манхэттеном, — сказал он кассиру.

Тот оглядел его с ног до головы, даже не улыбнувшись.

— Полетать над Манхэттеном? Пользуйтесь подземкой, дешевле встанет.

— Из подземки не видно города.

— Ну, езжайте на автобусе.

— Сколько стоит полчаса полета?

Кассир наклонился к нему через барьер:

— Послушай, сынок, у меня на шутников нет времени. Это «Экзекьютив Хелиуэйз», а не детская железная дорога. Усек?

— Я не шучу, — он засунул руку в карман и достал две хрустящих стодолларовых банкноты. — Этого хватит? Я хочу летать полчаса.

Кассир посмотрел на деньги:

— Мне нужно посоветоваться с пилотом.

Он скрылся в служебном помещении и тут же вернулся вместе с человеком в серой униформе.

— Вот этот парень хочет прокатиться, — сказал кассир.

— Послушай, сынок… — начал пилот.

— Я вам не сынок. Меня зовут Джонатан Уэйлин, и у меня есть свой собственный отец. Вот деньги, — он протянул две бумажки кассиру. — А теперь поехали.

Пилот и кассир переглянулись.

— Мистер Уэйлин, — сказал пилот, — я вынужден вас… — он замялся, — ну, вроде как обыскать перед посадкой.

— Вы обыскиваете всех пассажиров?

— Нет. Это, как говорится, на наше усмотрение.

— Это пилот решает, — перебил кассир. — Он здесь за хозяина. Не будете слушаться — не полетите.

— Ладно, — сказал Уэйлин. — Валяйте.

— Проще будет, если вы поднимете руки, — сказал пилот.

Уэйлин повиновался. Кассир быстро ощупал карманы его рубашки и кожаных штанов.

— Снимите ботинки, — потребовал он, и Уэйлин снова повиновался.

Пилот заглянул в каждый ботинок, затем вернул их.

— На посадку, — сказал он.

Они подошли к одному из вертолетов и сели в него.

Пилот обернулся и сказал Уэйлину:

— Послушай, мы облетим весь центр, посмотрим виды и вернемся обратно. И веди себя спокойно. Если начнешь дурить, сброшу прямо на голову Статуе Свободы. Усек?

Пилот потянул дроссель, мотор кашлянул, вертолет затрясло, и он по наклонной оторвался от земли. Они долетели до центра города, пересекли Центральный парк и двинулись вдоль Пятой авеню. С террасы здания Ар-Си-Эй блеснули стеклышки бинокля.

— Каждый раз, когда я летаю на вертолете, — сказал Уэйлин, — я вспоминаю модели с гироскопическим двигателем, которые мне дарили в детстве. Такое ощущение, будто тобой управляют при помощи дистанционного пульта.

— Ага, — сказал пилот. — Сейчас я тебе покажу, где хранятся все денежки.

Вертолет повернул на юг, в сторону Бэттери. Когда они подлетали к Уолл-стрит, Уэйлин показал пальцем на старомодный небоскреб справа от Фондовой биржи.

— Не могли бы вы пролететь над вон тем? — спросил он. — Я никогда не видел его сверху. Я всегда смотрел из его окон на все остальные здания, и отец говорил мне, как они называются.

Пилот подозрительно посмотрел на Уэйлина, но ничего не сказал. Вертолет пересек гавань, описал круг над Статуей Свободы и направился к Проливу, преследуя большой океанский лайнер.

— О'кей, — сказал пилот. — Конечная. На Кубу сегодня не полетим, дружок.

— Почему на Кубу?

— Да ты вроде как на этих самых смахиваешь.

Когда они приблизились к посадочной площадке, Уэйлин заметил, что там их уже ждала полицейская машина. Вертолет завис на секунду и тут же коснулся земли. Уэйлин вышел, не обращая внимания на вращающиеся над головой лопасти. Два полисмена вышли из патрульной машины и направились к нему.

— Вот этот парень, — сказал кассир.

— Руки вверх, парень. Мы хотим посмотреть, что ты имеешь при себе, — скомандовал один из них.

Он поставил Уэйлина напротив вертолетной двери и принялся его обыскивать. Вынул бумажник из заднего кармана и открыл его.

— Иисусе, — сказал он тихо своему напарнику, — у этого парня при себе больше двух штук. Он повернулся к Уэйлину:

— Откуда деньги?

— Из банка, — ответил тот. — Из того, над которым мы только что пролетели.

Полисмен уставился на кассира:

— Что он мелет?

— Я про деньги, — повторил Уэйлин. — Мне сегодня оплатили чек.

— Где ты живешь?

— Еще нигде, я только что прилетел. Все мои вещи в аэропорту.

Полисмен начал наливаться краской.

— Слушай, — сказал он, — или ты мне будешь отвечать на вопросы, или проведешь эту ночь в тюрьме. Почему у тебя нет при себе удостоверения личности?

— А разве это обязательно? — сказал Уэйлин. — В этой стране нет такого закона, чтобы носить при себе удостоверение.

— Слушай, детка, ты тут мне о правах не рассуждай. Где живут твои родные?

— Я сирота.

— Ну ладно, даю тебе последний шанс. Или ты мне скажешь, где взял деньги, или я задержу тебя за бродяжничество.

Уэйлин пожал плечами:

— Сегодня такой прекрасный день. Зачем нам портить себе настроение? Позвоните в мой банк мистеру Берли. Он объяснит вам, откуда эти деньги. «Нэйшнл мидленд». Мистер Джордж Берли.

Уэйлин и два полисмена прошли в контору. Один остался с Уэйлином у дверей, а второй зашел внутрь, чтобы позвонить. Он вернулся через несколько минут и вернул бумажник Уэйлину.

— Мистер Уэйлин, — сказал он. — Приношу вам мои извинения. — Нервный смешок. — Понимаете, здесь шатается куча уродов — мм, людей со странностями, — и если нас вызывают, мы обязаны все тщательно проверить. Формальность, я бы так это назвал. Я вижу, что вы вполне приличный молодой человек, но вид у вас… — Он попытался найти слово, но не нашел ничего подходящего. — Знаете, трудно сказать заранее. — Он снова замялся. — Может, вас куда-нибудь подбросить?

— Нет, спасибо, — сказал Уэйлин. — Мне сейчас никуда особенно не нужно.

Он повернулся и прошел за конторку, где развалился в металлическом кресле пилот — пил кофе. Уэйлин подошел.

— Сколько вертолетов находится сейчас в небе над Нью-Йорком? — спросил он.

— Думаю, где-то двадцать пять.

— И сколько у них людей на борту?

— Человек, может быть, шестьдесят.

— Шестьдесят человек смотрят сверху на двенадцать миллионов, — сказал Уэйлин. — Это нечто. За тридцать долларов ты можешь полчаса смотреть сверху вниз на двенадцать миллионов людей.

— Ага, — сказал пилот. Он наклонился в сторону Уэйлина: — Послушай, скажи мне, если можно, конечно, чем парень вроде тебя зарабатывает себе на жизнь? Ну, то есть не все же носят в кармане такие деньжищи? В чем секрет-то?

— Деньги лежат в банке, — сказал Уэйлин. — Живу на проценты.

— Живешь на проценты? Славно. А что с самими деньгами?

— Станут моими по достижении определенного возраста.

— Без балды? — сказал пилот. — А когда ты его достигнешь, ну, этого возраста?

— На следующей неделе, — ответил Уэйлин.

Наступила ночь. Со всех сторон его окружали соплеменники, они говорили на его родном языке, они жили в этом городе. Он шел мимо молодых людей, которые обнимались прямо посередине тротуара или стояли, прислонившись к мотоциклам и запаркованным в два ряда машинам. Он смотрел на них как на инопланетян. Они разошлись с ним во времени. Он существовал теперь сам по себе.

Навстречу ему прошла девушка. На плечи накинут плащ; длинные загорелые ноги. Уэйлин посмотрел ей прямо в лицо, но она не заметила взгляда. Он подумал, не пойти ли за ней следом. Может быть, стоит? Может быть, может быть…