Тома Лелю - Меня зовут Жанн Масс

Меня зовут Жанн Масс, я – вышибала в кафе «Кокосовый орех». Моя любимая музыкальная группа – Gilles Deleuze,[1] и у меня полно друзей в шоу-бизнесе. В данный момент я бы с удовольствием занялся любовью с голубями, только не знаю как. Для компенсации я пересматриваю свои DVD. Кстати, вчера вечером я посмотрел «Тупой, еще тупее» в двенадцатый раз. Потом я рассортировал фильмы по частоте просмотра, и оказалось, что «Тупой, еще тупее» дет вторым после «Седьмой печати» Ингмара Бергмана. После него «Империя чувств» – на третьем месте. Я вам все это рассказываю только потому, что тыле в этой истории со мной случаются отпадные штуки. Раньше по жизни меня все немного доставало. Дивидишек хватает на пять минут, от работы вышибалой тоже быстро устаешь. Что касается тусовок, то, как только становишься там своим, становится неинтересно. Но возвращаюсь к своим баранам. В эту субботу в «Кокосе» играли Bobby Mac Fire, и я ни за что на свете не хотел их пропустить. Но получилось так, что в тот вечер я застрял на входе со своим другом Дерриком.

Деррик тоже уже несколько месяцев работает в «Кокосе» вышибалой. У него рост 1,88 м на 102 кг. И вот мы стоим, дубеем у входа, я слышу первые звуки гитар Бобби и говорю себе: сейчас ты скажешь, что идешь пописать, а потом – что застрял в толпе, что не сразу нашел выход, и, таким образом, можно будет увидеть хоть кусочек концерта. Я поворачиваюсь к Деррику.

– Я хочу отлить.

– Супер! – отвечает Деррик, покуривая цыгарку, как говорит Бернар-Пьер Донадье.[2]

– И знаешь что?

– Ну…

– Я, наверное, пойду.

– О'кей, только ты там не тяни, я не люблю стоять один – боюсь, что у меня попросят сдачу с пяти евро.

– Я сейчас вернусь. Давай, чао!

Я вхожу в заведение, народу – тьма. Зал полностью прокурен, то есть полный душняк, и я начинаю улыбаться, вытягиваю из себя два-три слова на английском для проходящей мимо девчонки. Она ничего себе и почему-то напоминает мне абажур.

Публика перевозбуждена. Ребята уже под кайфом по полной программе, и я говорю себе, что это самый прекрасный день в моей жизни, смотрю, не видно ли здесь пташек, и вот замечаю одну. Начинаю убалтывать, на что уходит добрая четверть часа, но подруга не ведется, и я отваливаю.

Я направляюсь к бару, Джеф меня узнает – мы же видимся с ним ежедневно, и мне подмигивает, потом я двигаюсь к туалету, потому что и в самом деле приспичило отлить, и натыкаюсь на Мишлин Дакс и Шубакку, расцеловывающихся во все щеки, а потом я уже чуть ли не бегу в помещение, где холодно и неприятно пахнет. Блин, я и вправду очень sexy, прямо-таки вылитый Жюльен Лепэр[3] в молодости, и я говорю себе, что пора завязывать с просмотром DVD, а то глаза уже красные. И щеки тоже толстоваты – надо бы опять заняться теннисом на открытом корте и притормозить с употреблением пива и крахмалосодержащих продуктов. А в остальном я в полном порядке: плечи широкие, фейс отпадный – ага, я вспоминаю, как в детстве врач проверял, на месте ли мои яички после неудачного падения на лыжах.

Я делаю свои дела, затем, мурлыча что-то под нос, выхожу из туалета. И вдруг прямо на меня выбегают два парня, грубо отшвыривают – и я оказываюсь у стены. Они быстро исчезают, как дикие газели. Вытаскиваю свой мобильник и звоню Деррику.

– Деррик, меня только что сбили с ног два типа, они направляются к выходу.

– О'кей, информацию принял. Готовлюсь к задержанию.

– Я сейчас к тебе. Предупреди Маркуса, Стиви,[4] Клоуна Бозо[5] и Битлов. В субботу делаем шашлык.

Я отключаю телефон, и тут до меня доходит, что ведь выбежали они из кабинета шефа, и вот я иду в кабинет, даже не представляя, что там меня ждет, хотя нет, – немного догадываюсь, конечно. Посреди комнаты распростерся наш босс Роже Пишу, весь изрешеченный ультразвуковыми пулями, лицо у него посинело и раздулось, как у старой антильской жабы. Мой мобильник звенит рингтоном Love is blue Клодины Лонже,[6] и я отвечаю, держа дрожащими руками телефон:

– Да?

– Я никого не вижу. Ты уверен? Может, они еще в «Кокосе»?

И тут я very взволнованно:

– Деррик, по-моему, у нас биг трабл.

– Типа?

– Шеф лежит у моих ног совсем бледный. Кажется, он уже не дышит.

– Я сейчас приду. Держись!

Я вдруг чувствую себя таким махоньким в костюме от Hugo Boss, что шарю по карманам в поисках каких-нибудь безделушек, которые можно выбросить в мусор, чтобы чем-нибудь себя занять. Ну, например, старых билетов на метро, но нахожу, к сожалению, только рекламку уроков рисования, сворачиваю ее трубочкой и пытаюсь попасть в плетеную корзину для мусора, однако промахиваюсь, и от этого становится еще хуже, затем ко мне подбегает запыхавшийся Деррик.

Здесь пассаж в черно-белых тонах.

Деррик (в черно-белой тональности, как и положено) подбегает ко мне, едва переводя дыхание, и ржет. Он ржет, потому что в этот момент еще не въехал в ситуацию, да и вообще, он никогда и ничего всерьез не воспринимает, потом он мне говорит сквозь свой гогот:

– Ну и что теперь будем делать?

– Как что – дрочить!

Теперь мы оба начинаем ржать до упаду, после чего я прихожу в себя.

– Я, кажется, разглядел этих типов. Это были бычки. Думаю, я смог бы их узнать на фотографии.

– Бычки, говорите?

– Да, розовые бычки высокого роста.

– Так.

– Думаю, я бы их узнал.

– Сейчас давай вызовем полицию и не будем долго торчать у тела.

– Ты прав, дружище, пошли отсюда.

Мы выходим в коридор, и в голове моей крутится мысль, что жизнь – пустяковая штука, а я никогда не пробовал плавать под водой с аквалангом и не знаю ни одной песни Жоржа Брассенса.[7] Я вспомнил, как однажды на пляже видел инвалида, который наворачивал медузу, как будто это был биг-мак, и как он потом рыдал, когда уходил, потому что лицо у него разнесло раза в два. В холле у входа мы встречаемся со своими коллегами. Никто вообще ничего не видел, и мы решаем вызвать полицию, чтоб приехала и спасла нас.

– Алло, это Жанн Масс из кафе «Кокосовый Орех». Вы нам нужны. По-моему, наш босс был убит двумя медведями. Им удалось скрыться, но я их перехватил, когда они выходили из кабинета Роже Пишу. Я разглядел их крупным планом, поэтому смогу дать вам суперточное описание. Так что мы ничего не предпринимаем и ждем вас, Патрис, браво, еще раз браво!

Я отключаю телефон, и мы идем в концертный зал с мыслью о том, что два медведя могут еще где-нибудь прятаться. Bobby Mac Fire сегодня вечером в отличной форме, и мы заказываем два джин-тоника, высматривая по сторонам девчонок, как два ботаника. Деррик наклоняется ко мне, я вижу очень-очень близко его глаза, налившиеся кровью и влагой, но, тем не менее, слушаю.

– Во всяком случае, мы теперь свободны от толстого! Как же он меня иногда доставал!

– Ты не говори так громко! Еще услышит кто-нибудь. Если он умер, это ведь в какой-то степени по нашей вине!

– Кстати, кто сказал, что убийца – не ты? Откуда ты вообще взял эту историю о розовых медведях? Нет, кроме шуток. Почему не две гигантские сардели?

– Я тебе сразу же отвечу, придурок. Если б его убил я, то я не сидел бы здесь с тобой и не пил бы водку, и стресса у меня бы не было. Да и вообще, это не я… Вот! Сейчас ты заткнешься и молча допьешь свой бокал – вот так. Доверься парню, который пишет эту книгу. Ты слишком напряжен. И не смотри так на читателя… Здесь это не катит! Прими надменный вид! Попробуй представить, что ты Роберт Мичем,[8] прикури сигарету.

– Да-да, ты прав, я выкурю несколько сигарет подряд.

Я поворачиваюсь к танцевальной площадке и говорю себе, что в принципе Деррик мне по душе, а еще я бы съездил на остров Мустик в гости к Мику Джаггеру, который живет там в красивом домище рядом с такими же доминами Элтона Джона и Дэвида Боуи:[9] мы бы оттягивались целыми днями в полном безделье и спокойствии, попивая mojitos[10] и беседуя о концептуальном искусстве, – было бы классно, а Мик познакомил бы меня с Оливье, молодой гваделупанкой-транссексуалом, и мне захотелось бы сказать ей что-нибудь крышетечное, но я наверняка забыл бы свою реплику, и режиссер взбесился бы и стал бы считать меня мелким уродом, а я бы от этого затосковал.

Деррик:

– Эй, ты меня слышишь? Флики[11] приехали! Чувак, к ним нужно подойти!

– А в уши зачем орать?

Мы расталкиваем пару-тройку типов с косяками, они нам кричат «Bay!», но мы намного габаритней их, поэтому no problem: проходим легко и свободно, потом движемся ко входу, где нас уже ждут менты и скорая в одежде космонавтов.

Расследование поручено инспектору Кольмару, и я сразу же чувствую, что все будет очень и очень непросто. Он мне объясняет, что он еще и препод по французскому, и просит прийти завтра в комиссариат на улице Аббесс, чтобы рассказать обо всем, что произошло, а также оставаться некоторое время в Париже для дачи показаний. Потом он уходит, и мы видим, что он без трусов.