— Не плачьте, соседка. Это дело Божье… Бедная Ваша свекровь при жизни была безобидной старухой. Хотя она было слепая, но предвидела всё как Ванга. Она, видела глазамы которые открылись у неё в душе как у экстрасенсов. Да будет её место в Раю, амин! Примите наше соболезнование, Фаридахон — сказал он.
— Да, что вы люди, на самом деле, моя свекровь жива! Корова наша сдохла! — сказала Фарида горько плача.
Тот извинился:
— Ах, простите ради Бога, соседушка. Значит, Ваша свекровь долго будет жить… Простите… сказал сосед.
— Боже Всемогущий, зачем ты так, а? Лучше бы забрал меня, a корову оставил! Как мы теперь жить-то будем?! Сын мой окаянный — пьяница! Пожалел бы, Господи, мою сноху! Ей и так было очень трудно… — плакала слепая свекровь, лежа на чорпае.
Тут кто-то вмешался в разговор, и начал давать советы:
— Не горюйте, не переживайте, соседка. Всегда есть выход. Безвыходного положения не бывает. У меня есть один знакомый мясник по имени Саидваккас. Он может купить тушу Вашей дохлой коровы и быстро реализует, размешав её со свежим мясом. У Саидваккаса золотые руки. Он мастер своего дела и действует как картежник с полувековым стажем. Саидваккас реализует не только дохлый скот, но и кости тоже. Он закупает их тоннами, потом перепродает потребителям с такой ловкостью, что покупатели даже не замечают, как он подсовывает размельчённые старые кости, которые он закупает в зоопарках. Правда, один учитель, заметив это, поднял политический скандал, угрожая посадит мясника в тюрьму на длительный срок. Но мясник Саидваккас спокойно взял длинный нож, заточил его хорошенько с помощью напильника с волчий ухмылкой, срезал один тонкий волосок своей руки, как бы проверяя остроту ножа, и ударил учителя этим холодным оружием в горло изо всех сил, но учитель отскочил назад и уцелел. Но, сильно испугавшись, он резко побледнел, словно вампир в полнолуние. Мясник Саидваккас сказал, не дай бог, учитель проболтает о его гнусном преступлении, тогда ему придет конец, то есть он сразу превратится в труп. После этого учитель перестал спорить с мясником Саидваккасом. Услышав необыкновенный совет своего соседа Фарида на миг перестала плакать и сказала:
— Что вы говорите? Вы в своем уме? Реализовать мясо дохлой коровы в мясном ларьке, — это большой грех! Как я буду отвечать перед Богом на том свете? — сказала она.
Тут третий человек стал давать свои ещё более интересные советы:
— Тогда, эту дохлую корову нужно продать мясокомбинату, где производят колбасу. Там работает мой брат и он рассказывал, что многие люди каждый день из разных уголков области привозят туда дохлых коров, овец и коз. Не знаю, в курсе Вы или нет, сейчас наша Республика стала независимым, и предприятия перешли в руки предпринимателей. А предпринимателей не очень интересует, какая там болезнь, «сальмонелла», «бруцеллез», «эбола» или «бешенство». Для них главное, чтобы деньги текли рекой. Вот они и скупают дохлый скот и делают колбасу различных сортов. Эх-хе-ей, оказываются они покупают тоннами старинные книги древних поэтов и философов в качестве макулатуры, которые библиотекари нелегально привозят на самосвалах, чтобы продать. После этого предприниматели, разрезав эти книги на мелкие куски с помощью специальных размельчителей, смешивают их с жидкой мясной массой. Вот по этому насиления нашей области, которые едят колбасу, сами того не замечая становятся мудрыми день за днем. Это еще ничего. Брат мой, который работает на этом предприятии, недавно рассказывал, что однажды на мясокомбинате без вести пропал высокий дворник — алкаш, и через день лоскуты его клетчатой рубахи и сношенную тюбетейку с кусками его резиновых сапог обнаружили в огромном барабане, где мясная смесь заливается в специальные кишки. Вот туда и сдадим Вашу дохлую корову за определенную сумму денег. Не бойтесь, там работают высококвалифицированные ветеринары, и они подготовят Вам соответствующие документы о том, что корова Ваша была живая и не болела сальмонеллой, бруцеллезом или бешенством. Там будут поставленные в аккурат и печать со штампом. Об ответственностях перед Богом, тоже не стоит думать. Вы же колбасу не едите, правильно? Вот и на том свете Вам не будут задавать сложные вопросы о колбасе. Или скажете Богу всю правду, о том, что Вы были просто вынуждены продать мясокомбинату тушу своей дохлой коровы, так как у Вас не было другого выхода.
Услышав это, Фарида произнесла: «Астагфуруллах! Астагфуруллах!» Потом начала выгонять соседей со двора:
— Уходите сейчас же, придурки! Шайтаны! Уйдите из нашего двора, ради всего святого! Оставьте нас в покое! — кричала она нервно и продолжала реветь, присев на деревянную ступеньку, закрыв лицо ладонями. Слепая свекровь Фариды тоже заплакала.
Проводив Сарвигульнаргис до полевого стана, поэт Подсудимов вернулся в дупло старого тутового дерева и зажег керосиновую лампу. Потом сел на табуретку и решил написать пару хокку про одиночество и разлуку, но он никак не мог сосредоточиться. Ему не давали покоя мысли о красивой женщине Сарвигульнаргис. Её песни до сих пор звенели у него в ушах, и сладкий запах её волос всё еще дурманил его. Желание еще раз увидеть её мучил Поэта Подсудимого, и он понял, что по уши влюбился в неё, как говорится, с первого взгляда. Он все глядел через узкую щель дупла тутового дерево и никак не мог отвести глаз с полевого стана, где грустно сияли далёкие огни. Как раз за этим полевым станом сиял ясный месяц, освещая мрак. На небесах, где-то вдалеке таинственно мерцали синие звезды.
Поэт Подсудимов почувствовал голод и, решив приготовить себе ужин, вышел из дупла. Потом он разложил сухой хворост, зажег костер и на огне стал жарить кукурузные початки, которые принес с колхозного кукурузного поля. Когда он жарил этот початок, воздух наполнился запахом жареной кукурузы. Поэт Подсудимов взял один горячий початок и стал перекидывать с руки на руку, одновременно дуя на него, чтобы он остыл. После этого он принялся есть жареную кукурузу с большим аппетитом. Он кушал, закрывая глаза от наслаждения, не видя своего почерневшего от копоти рта.
— Какая вкуснятина! Спасибо тебе, Господи, за сытый ужин! — подумал он сладко, пережёвывая жареные зернышки кукурузы.
После сытного ужина он твердо решил пойти на полевой стан, чтобы снова увидеться с Сарвигульнаргис. Если не удастся встретиться с ней, то хотя бы увидеть её милое лицо издалека. С такими намерениями Поэт Подсудимов потушил костер и керосиновую лампу, которая горела в дупле тутового дерева. Потом он направился по тропинке в сторону полевого стана.
Дорогу Поэта Подсудимова освещал месяц. Когда он подошел к полевому стану, там при свете подвесных лампочек он увидел группу женщин и пятерых мужчин, которые сидели за длинным самодельным столом. Один горбатый человек играл на рубабе и пел какую-то песню про любовь. Ему на порванном баяне аккомпанировал человек с бледным лицом. Когда поэт Подсудимый увидел Сарвигульнаргис, которая сидела среди женщин, и у него от волнения чуть сердце не выскочило из грудной клетки.
— Какая красивая женщина! — подумал он.
Сарвигульнаргис, прислонясь головой к плечу другой женщины, слушала песню, которую пел тот горбатый музыкант с рубабом в руках. В это время кто-то умывался у арыка, а кто-то стирал одежду. Поэт Подсудимов стоял за деревьями, которые росли вдоль арыка и глядел на людей, которые приехали на помощь к хлопкоробам колхоза «Яккатут». Он стоял словно голодный волк, который глядит на отару овец из мрака.
Тут одна невысокая полная женщина подошла к яме и бросила туда пустые консервные банки. Это был шанс для поэта Подсудимова, который нельзя было упустить ни в коем случае. И чтобы не вспугнуть женщину, он вышел туда, где было светло, и искусственно закашлял, чтобы обратить на себя внимание невысокой женщины. Услышав его кашель, женщина от испуга потеряла равновесие и чуть не полетела в глубокую яму. Спешно отступив назад, она сказала:
— Вы кто?! Что Вы тут делаете, на ночь глядя?! — сказала она, пятясь назад.
— Да, Вы не бойтесь, ради бога, ханум. Это я, поэт Подсудимов. Я живу вон там… у этого… Ну, в общем, это не важно… Мне это… Как бы Вам объяснить. Ну аа… не смогли бы Вы позвать женщину по имени Сарвигульнаргис? Будьте любезны, пожалуйста — попросил Поэт Подсудимов.
Невысокая женщина резко повернулась и побежала обратно туда, где сидели женщины и мужчины и, подойдя к Сарвигульнаргис, шепнула что-то ей в ухо. Сарвигульнаргис неожиданно вполуоборот повернулась в сторону, где стоял Поэт Подсудимов и встала. Потом нерешительно с испугом направилась в сторону Поэта Подсудимого.
— Какая походка, Господи! Она приближается словно луна, которая медленно поднимается всё выше и выше, освещая мрак моей души! — подумал с восторгом Поэт Подсудимов.
