Он встал, подошел к платяному шкафу и достал оттуда два галстука и два ремня.
– Брэд, что ты собираешься делать?..
– Пожалуйста, Брэд, не надо… – Лора прижалась щекой к руке Брэда и попыталась заглянуть ему в глаза.
Брэд уже затянул на запястье жены петлю и завязывал концы галстука на металлической перекладине их супружеской постели.
– Брэд, милый, ну что ты делаешь? – Лора пыталась улыбнуться, слезы бессильно катились у нее из глаз. – Брэд, любимый, зачем?
Брэд одернул Лорину руку, проверил узел. Крепко. Никуда не денется. Взял другую руку и второй галстук и с силой притянул ее к перекладине.
– Ну что же ты делаешь, Брэд!
Лору охватило отчаяние. Она попыталась вырваться, но Брэд держал ее руку, вцепившись, как клешнями. Лора инстинктивно, защищаясь, толкнула его ногой. Брэд навалился на Лору всем своим телом и затянул второй узел. Все. Дальнейшее сопротивление бессмысленно. Брэд поднялся, чтобы зафиксировать ноги жены ремнями.
Лора вывернулась и, привязанная руками к кровати, встала на колени. Сознание ее помутилось. Она услышала в коридоре детские голоса.
– Брэд, слышишь меня? Перестань. Слышишь?! Дети увидят. Что они подумают, Брэд?! Что они подумают?!
– Лора, у тебя нет детей, – проскрежетал Брэд. – Выбрось эту дурь из головы! Хватит издеваться надо мной! Хватит валять дурака! Я все знаю! Я все знаю!!!
– Что?! Что ты знаешь, Брэд?!
– Я знаю, что ты связалась с этим маори. Ты отдала ему душу. Ты продала душу Дьяволу! Ненавижу тебя! Ненавижу!
– Мама, мама! Что у вас там происходит?! У вас все в порядке?! – Лора услышала, как дети кричат в коридоре и стучатся в спальную.
– Брэд, нет!
Брэд схватил Лору за ноги и рванул с силой, чтобы повалить ее на постель. Лора больно ударилась головой о стену и на какое-то время потеряла сознание. Когда она очнулась, Брэд уже почти закончил привязывать вторую ногу. Ремни больно сдавили щиколотки. Лора дернулась. Все бесполезно.
– Я всегда обращался с тобой, как с человеком, – тихо сказал Брэд. – Но ты, видимо, не понимаешь человеческого отношения. Ты заставила меня краснеть перед людьми. Ты меня опозорила, Лора. Тебе нет прощения. Ты будешь лежать здесь, привязанная, пока все не кончится…
– Брэд, что «не кончится»? Что ты задумал?.. – прошептала Лора.
– Тебе не нужно этого знать.
– Брэд, зачем ты кого-то слушаешь? Брэд… – взмолилась Лора, пытаясь достучаться до него, в последний раз. Она подняла голову и силилась поймать его взгляд. – Никто не крал мою душу, Брэд. Никто. Просто я больна. Просто мне плохо, Брэд. Пожалуйста! Ты не понимаешь… Мне действительно очень плохо. Мне нужна помощь, Брэд. Я устала. Я очень устала. Брэд…
– Не хочу ничего знать… – сказал он и направился к двери.
– Брэд, пожалуйста… Брэд, отпусти меня. Я уеду. Ты больше никогда меня не увидишь. Брэд, давай закончим с этим. Давай закончим с этим раз и навсегда. Брэд…
Брэд остановился в дверях и внимательно посмотрел на Лору. Он посмотрел на нее, как на предмет, как на какую-то дрянную мелочь, на досадное неудобство. Как на колючку репейника, приставшую к его штанам. Он так смотрел на нее – на Лору, на свою жену. Он смотрел на нее, как на мертвую.
– Да. Мы закончим с этим, Лора. Раз и навсегда, – сказал Брэд, выключил в спальне свет и закрыл за собой дверь.
– Брэд! – Лора задохнулась в рыданиях.
Лора лежала в постели, как на косом распятье. Не имея возможности ни приподняться, ни даже просто повернуться. Она превратилась в закоченевший, полуживой манекен. Все тело – от кончиков пальцев до макушки – затекло и надсадно ныло от боли.
Прошло уже несколько часов. Скоро рассвет. Но чем поможет ей поднимающееся над Потуа солнце? Ничем. Лора совсем одна. Совсем. Слезы лились по ее щекам все это время. И казалось, что скоро они закончатся, а с ними закончится и сама Лора.
В ней ничего не осталась. Ничего. Только пустота.
За что Брэд так обошелся с нею? Что она ему сделала? Лора попыталась найти оправдание мужу, но не смогла. Стала молиться, но слова молитвы умирали у нее на устах. Бог никогда ее не слышал. Никогда. Не услышит Он и теперь,
– Ты продала душу Дьяволу! – прозвучало у Лоры в голове.
– Я бы продала, будь моя воля… – прошептала Лора. – Только кому она нужна…
И в эту же секунду жуткая судорога сковала ее тело. Дикие спазмы сотрясали, скручивали, выгибали Лору, словно она и не человек вовсе, а кусок глины, попавший в гигантский штамповочный аппарат.
– Господи! Господи милосердный! – кричала Лора, чувствуя, как неведомая сила сминает ее тело и тянет железной рукой в преисподнюю. – Господи, помоги же мне! Помоги!..
– Лора, открой глаза! – раздалось где-то рядом.
– Кто здесь?! – судорога чуть отпустила Лору и она заметалась на своей привязи, как зверек перед закланием. – Кто?!
– Лора, ты просишь о помощи, но в целом свете есть только один человек, который способен тебе помочь, – ответил голос.
– Кто же это? – закричала Лора. – Кто может мне помочь?!
– Ты сама, Лора, – ответил голос. – Ты просишь помощи у Бога, но Бог в тебе. Бог в каждом. Ты просишь помощи у себя, Лора. И если не получаешь ответа и не находишь поддержки – значит, ты просто не слышишь себя.
Услышав этот ответ, Лора поначалу испытала отчаяние. Ей показалось, что голос говорил ей: «Ты одинока!» Но, дослушав до конца, Лора поняла, что голос говорил совсем о другом. Он говорил ей: «Ты одинока, Лора. Но только потому, что сама выбрала свое одиночество. Ты можешь все переиграть. Главное – это услышать себя».
– Я не слышу себя? – переспросила Лора, словно желая удостовериться в том, что все поняла правильно.
– Да, не слышишь, – подтвердил другой голос. – Лора, ты живешь с чувством, что ты несчастна. Ты постоянно борешься с обреченностью. Ты уверена, что тебе всегда не везет. Ты живешь без всякой надежды на счастье. Ты уговариваешь себя смириться. Но кому ты говоришь это, Лора?
– Кому я это говорю? – не поняла Лора.
– Да. Кому ты говоришь это?
– Ну, наверное, себе, – Лора очень удивилась. – Да, наверное, себе.
– А что говорит та Лора, которую ты постоянно уговариваешь? Что говорит та Лора, от которой ты требуешь смирения? – спросил первый голос.
– Что говорит та Лора?.. – повисла пауза, слезы стали снова душить Лору, но другие, совсем другие слезы. – Она говорит… – прошептала Лора. – Она говорит, что хочет быть счастливой. Она говорит, что хочет любить мужа и чувствовать себя любимой. Она говорит, что хочет жить в счастливом доме, полном счастливых детей…
– И зачем ты отговариваешь ее? Зачем ты отговариваешь ту Лору? Почему ты слушаешь «эту», а не «ту» Лору? Лора, ответь…
Но Лора не могла ответить. Она плакала. Она плакала от зависти. От огромной, от огромной-огромной зависти к той Лоре, которая хотела, могла и была бы счастливой, если бы только ей дали шанс. Хотя бы один…
– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил первый голос.
– Зависть… – сквозь слезы прошептала Лора.
– Зависть? – удивился второй голос.
– Да, – прошептала Лора. – Я чувствую зависть…
Она облизала пересохшие губы и почувствовала на языке характерную солоноватую горечь слез.
– Кому ты завидуешь, Лора? – спросил первый голос.
– Я завидую себе. Я завидую той, которая не побоялась бы жить своей жизнью…
– И что же ты теперь будешь делать, Лора?
– Я… Я… – Лора задыхалась от рыданий, ей хотелось кричать. – Я всю жизнь ждала чуда. Всю жизнь… Я пыталась жить правильно. Чтобы никто не мог меня упрекнуть, чтобы никто не мог попенять мне за предосудительные поступки… Я хотела быть хорошей – хорошей дочерью, хорошей женой, хорошей матерью… Я хотела быть хорошей…
– А как бы жила та Лора? – спросил первый голос.
– Та Лора?.. – Лора задохнулась новым приступом рыданий. – Она не хочет быть хорошей. Она хочет быть счастливой…
– Лора, ты видишь теперь, что та Лора – это ты настоящая ? – второй голос дрогнул от переполнявших его чувств.
– В тебе столько нерастраченной любви! – подхватил его слова другой голос. – От кого же ты прячешь эту любовь?
– Мне стыдно… – прошептала Лора. – Мне стыдно быть открытой, открыть любовь, душу… Кому она нужна? Куда мне с ней?
– Ты стыдишься прекрасного… – нежно улыбнулся обладатель первого голоса. – Но разве можно стыдиться красоты?.. А пока ты не откроешь свою душу, не выпустишь свою любовь из заточения, ты не узнаешь ответа на свой вопрос. Но только приоткрой, и ты увидишь…
– Увижу… – повторила Лора, чувствуя, как вдруг внутри нее шелохнулось крохотное, слабое, но такое великое счастье. И с каждой секундой, с каждым мигом оно становилось все больше, все сильнее. Настоящее.
– И что же ты теперь будешь делать, Лора? – снова спросил один из голосов.
– Лора, что ты будешь делать теперь? – повторил за ним другой.
