— Попробуем залезть выше? — предложил его напарник. — Где мы вообще?
— То-то и оно… — пилот пощёлкал ногтем по стеклу прибора. — Компас показывает прошлый год. Смотри, как стрелка прыгает… Пожалуй, действительно полезем вверх. Как там в салоне?
— Да что им сделается, — буркнул второй пилот. — У них в этом возрасте мозги вообще на опасность не реагируют. Себя вспомни…
…— Ну и туманище… — Светка зачарованно прилипла к иллюминатору. — Или это облака?.. Ра-ат?..
— Чёрт его знает… — Рат сидел в кресле очень прямо, и Егор насмешливо спросил:
— Летать боишься?
— Нет, — серьёзно отозвался Рат, хмурясь. — Просто… что-то не то.
— Да ладно тебе, великий следопыт, — Егор потянулся, посмотрел на часы. — Полчаса в воздухе. Ещё столько же.
— Такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, — неожиданно сказал Сашка. — Плохой взгляд.
— Ещё один следопыт, — Светка отклеилась от окна. Сашка отметил про себя, что она почти совсем забросила жаргон. Вслух же он возразил:
— Я точно говорю.
— Это китайские зенитчики, — Егор достал из бортовой кассеты старый журнал. — Сейчас шарахнут ракетой…
— Тише! — Рат вдруг вскочил, его лицо окаменело. — Вы слышите?! Слышите же?!
— Что? — Сашка крутил головой. — Что?
Но Рат бросился опрометью в кабину, отталкиваясь ладонями от стен. Послышался его крик:
— Садитесь! Куда угодно, но садитесь скорей! Иначе конец!!!
Сашка, Егор и Светка никак не успели отреагировать — из багажного ящика, распахнув дверцу, упал какой-то живой комок — все шарахнулись, Светка завизжала, а этот комок, распрямившись и дрожа, тоже закричал:
— Это ОНА!!! ОНА идёт!!!
— Вниз, вниз!!! — вторил из кабины Рат.
— Ксанка?.. — изумлённо протянул Сашка, вставая.
И в этот момент самолёт запел.
Это было жутко и красиво. «Аннннннннн…» — тянули металлические борта с какой-то угрозой, свирепой и радостной. «Наннннннн…» — отзывались пол и потолок. Между двумя бортами проскочила длинная тонкая искра, синяя, как расширенные, остановившиеся глаза Ксанки, уцепившейся за пол. Дикий звук повысился и скользнул куда-то внутрь голов, причиняя невыносимую боль. Скользнув на пол, Сашка успел увидеть, как из кабины вывалился Рат — белый, как творог. Его синие в странном свете, наполнившем салон, губы, произнесли:
— Падаем… верховка… — и его бросило вперёд, прямо на Сашку…
…Позже Рат не мог восстановить по порядку, что с ним было. Сашка, инстинктивно выставивший вперёд руки, оказался под ним, они вместе покатились по салону — хвост резко задрался… Что-то кричали две (?) девчонки; Егор пытался встать, его швыряло на стены и пол. В иллюминаторы ломилась синяя тьма, прошитая серебряными нитями. Потом в салон ворвались рёв и свист, был страшный удар, метнувший обоих мальчишек об стену — и в салон, бурля и кипя, со стороны носа рванулась белая вода. Время обрело какую-то последовательность и логичность только в этот момент.
— Наружу, быстро! — крикнул Рат, отгребая пену, вскипавшую вокруг. — Дверь, быстро!
Рюкзаки! Сашка! Егор, девчонок! — он увидел Ксанку, волокущую Светку на себе. Самолёт под ногами жутко проваливался куда-то. Егор выбил дверь аварийным рычагом — и оттуда тоже рванулся тугой поток, плотный, как будто из жидкого металла. — Наружу! — левой рукой подхватив своё ружьё, правой Рат помог Ксанке выбраться наружу — там на миг мелькнуло яркое небо, потом надвинулись водяные стены, похожие на колодец наоборот, с хлопком сомкнулись — и Рата отшвырнуло от входа, но сильный толчок помог ему преодолеть этот напор. Оттолкнувшись, он рванулся в сторону — и, через плечо посмотрев вниз, с ужасом увидел зелёную глубину, тонущий самолёт с разбитым носом… из двери всё ещё рвался воздух… а потом выбрался Сашка — он плыл, бешено работая ногами и прижав к бокам прямые руки. Без рюкзаков, и Рат не мог его винить. Самолёт проваливался, и при виде той глубины, куда он уходил, мальчишку охватил ужас. Он рванулся вверх, к свету, уже не помня себя и ни за что не отвечая, стремясь только к одному — выбраться, увидеть небо и вдохнуть воздух…
Он отлично умел плавать, но мальчишке показалось — прошла вечность, прежде чем он оказался на поверхности и, с хрипом втянув воздух, судорожно вскинул над головой руку с ружьём. Сапоги и пояс тяжело потянули ко дну, но берег, зелёный и шумный, был близко, и Рат заставил себя плыть, какой-то частью сознания понимая: произошло если и не самое страшное, то очень страшное и вещи бросать нельзя. Впереди плыли трое — Ксанка (да откуда же она тут?!), Светка (плыла сама) и Егор.
Пилотов не было. Впрочем, Рат понял, что их не будет, уже когда увидел смятую кабину — а сейчас его взгляд упал на срезанные косо верхушки деревьев на берегу, и он понял, что пилоты скорей всего погибли ещё в воздухе.
Неподалёку вынырнул Сашка, отбросил со лба ставшие чёрными волосы и начал крутиться в воде, то и дело ныряя. Рат понял, что он хочет сделать и крикнул:
— Не тронь ботинки, плыви так!
— Тяжело! — вполне хладнокровно отозвался рыжий.
— Плыви, я помогу, нам ещё идти! — рявкнул Рат и до него полностью дошла эта мысль, но он запретил себе её обдумывать сейчас. — Давай сюда!
— Я сам! — коротко ответил Сашка и поплыл к берегу — с усилием, но быстро.
Девчонки уже выбрались на берег, следом вылез Егор. Рат обратил внимание, что и он и Светка в одних носках — умопомрачительные кроссовки Светки и надёжные дорогие «гриндерсы» Егора пошли на дно… Оба повалились на узкую полоску песка, а Ксанка вошла в воду и принялась тянуть Рата за руку, когда тот уже стоял на ногах. Рат зло оттолкнул её:
— Уйди, дура… умалишённая… ты как тут оказалась?!
— Я хотела… с тобой… — Ксанка была мокрая, как мышь, и глаза тоже мокрые. Рат процедил:
— Идиотка…
— Где Пал Палыч и Коля?! — прокричала Светка, вставая и прижав кулаки к груди. Рат не сразу сообразил, кто это, но потом понял и ответил:
— На дне, вместе с самолётом…
Светка открыла рот и села обратно на песок, зато поднялся и пошёл в воду Егор. Рат поймал его за плечо:
— Ты куда?
— Я нырну… — заторможено сказал Егор. — Может, они ещё живы, я хорошо ныряю…
— Тут не меньше пятидесяти метров, — спокойно сказал Рат. — А они погибли ещё в воздухе — видишь, деревья поломаны? Мы не достанем ни их, ни рюкзаки.
— Они погибли? — спросила Светка. — Ратмир, они погибли?
— Они погибли, но мы живы, — Рат сел на песок и начал выливать воду из сапог.
— Что вообще произошло? — Сашка сел рядом, и Рат увидел у него на боку кобуру «маузера».
— Вытащил? — спросил он, кивая на оружие. Сашка пожал плечами:
— Я сперва рюкзак зацепил, а потом чувствую — не вытяну… Так что случилось?
— Верховка, — Рат потряс сапог. — Перепад давления в горах и в низине, потом — вот такой ураганище… Местные это чувствуют, да и ты вон почувствовал. Это вообще загадочная вещь… А нам повезло.
— Повезло?! — неверяще спросила Светка. — Это — повезло?!
— Конечно, — Рат снял пояс. — Мы живы, вот и везение.
— Где мы? — Егор так и стоял у кромки воды. — Куда мы попали?
Только теперь Рат как следует осмотрелся и почувствовал, что в душе шевельнулся страх. Широкая — метров двести — река текла между пологим левым берегом и отвесным правобережьем, вздымавшимся на высоту пятиэтажного дома. Но и этот берег тоже плавно поднимался к горному хребту. И везде, сколько хватало глаз, волнами, переливами и нагромождениями стоял лес, зелёный и чёрный. Казалось, что пятеро ребят и в самом деле находятся на дне зелёного моря, но не песенного, романтичного и поющего, а настоящего, страшного, таящего в своих глубинах чудовищ и жуткие тайны. Прозрачное, без намёка на тучи, небо висело высоко-высоко над головами.
И было тихо. Так тихо, что становилось слышно, как бурлит вода на невидимом перекате.
— Давайте разведём костёр и высушимся, — Рат поднялся на ноги. — И тогда решим, что нам делать…
… — Пассив, — Рат повернул свои сапоги каблуками к огню, проверил траву, которой набил носки, чтобы они не ссохлись. — У нас нет вещей. Это раз. Нас не найдут, когда будут искать. Это два.
— Почему? — Светка дрожавшая возле самого огня, вскинула огромные глаза.
— Есть же спутники, спасатели…
— В кино, — отозвался Егор, пытавшийся в чёрт-те какой раз позвонить по сотовому, заключённому в непромокаемый футляр. Ветерок с реки отгонял комаров, висевших над кустами серой пеленой.
— Не в этом дело, — покачал головой Рат. — Мы — пять микробов на футбольном поле. И даже не это главное… — он ещё раз провёл тряпочкой по затвору разобранного ружья. — Мы пролетели половину расстояния до Станового. Потом нас подхватила верховка. Она несла нас минут десять. КУДА? — он подождал и пояснил в молчании: — Я не знаю, где мы. И никто не будет знать. Если бы ещё самолёт остался лежать на земле… А так — даже поломанные верхушки деревьев никто не заметит. Может, нас найдут сегодня. А может — никогда.
