— Кто бы мог подумать, что такое случится со стариной Энди! А этот наш английский чудак, Пейдодна, вы его взяли на службу?
— Он любезно вызвался помочь нам.
Пройдя дальше по проходу, Байард увидел Джанет, озабоченно склонившуюся над миссис Чилдер. Приподняв веко больной, он убедился, что она без памяти. Ее муж в какой-то безумной надежде ухватился за присутствие доктора.
— Как она? — умоляюще спросил он.
— Сейчас, когда она без сознания, ей лучше переносить боль, — произнес Байард, надеясь, что это звучит достаточно убедительно. — Когда организм уже не в состоянии больше терпеть, природа приходит на помощь и опускает завесу.
— Доктор, я боюсь. Я никогда не видел, чтобы ей было так плохо. Но она же поправится, верно?
— Конечно, — ответил мягко Байард. — Постарайтесь не волноваться. На аэродроме нас будут ждать санитарные машины, и ее тотчас доставят в госпиталь. И тогда дело за лечением, пройдет некоторое время, и она поправится.
— Боже мой, — прошептал Чилдер с тяжелым вздохом. — То, что вы говорите, успокаивает немного.
«Да, — подумал Байард, — ну, а если бы у меня хватило духу сказать всю правду, что тогда?»
— Так вы полагаете, что причина отравления — рыба, доктор?
— В настоящий момент я не располагаю никакими средствами для точного диагноза, но мне кажется, что я прав. Отравление пищей может быть вызвано либо тем, что она испорчена, либо каким-то ядом, попавшим в нее во время приготовления.
— А что же в этом случае, доктор? — спросил пассажир в следующем ряду, напряженно вслушивавшийся в разговор Байарда с мужем больной.
— Не могу сказать с уверенностью, но, судя по некоторым признакам, можно предположить скорее вторую причину — какое-то токсикозное вещество.
— А какое?
— Не представляю себе. Мы не можем знать этого до тех пор, пока не будут произведены лабораторные исследования. Современные методы приготовления пищи — и особенно та осмотрительность, с какой это делают на авиалиниях, — должны были бы исключить такую возможность. Но нам не повезло: продукты были доставлены на самолет не от постоянного поставщика. Что-то там произошло из-за нашего позднего прибытия в Виннипег.
Чилдер кивнул, обдумывая слова Байарда. «Странно, как легко люди находят утешение в словах врачей, — отметил про себя доктор не без сарказма. — Даже если врач говорит какие-то неприятные вещи, одно то, что их произносит человек с медицинским образованием, делает их менее страшными. Всегда есть надежда на доктора с его волшебной сумкой, откуда он достанет спасение для больных». Большую часть жизни Байард лечил, ухаживал, выхаживал, спасал, успокаивая напуганных и беспомощных людей, обнадеживая их силой своих знаний и каждый раз веря, что его умение не подведет. Но вот настал действительно решающий момент, серьезный вызов его мастерству. Он должен был когда-нибудь наступить. Байард это знал.
Он почувствовал, что рядом появилась Джанет. Одного взгляда было достаточно, чтобы Байард понял: она на грани истерики.
— Еще двое пассажиров заболели, доктор. Там, сзади.
— А вы уверены, что это не от пилюль?
— Да, совершенно уверена.
— Хорошо. Сейчас иду. А вы пока взгляните на второго пилота. Может быть, ему надо дать воды.
Он успел лишь подойти к двум новым больным и начать осмотр, как вернулась Джанет.
— Доктор, я очень беспокоюсь… Мне кажется…
Сирена сигнала внутренней связи оборвала ее на полуслове, как удар ножа. Она замерла на месте, а сирена продолжала звучать. Первым двинулся Байард.
— Не беспокойтесь! — быстро проговорил он пассажирам. — Скорее!
С проворностью, которой он раньше за собой не знал, Байард побежал вдоль прохода и ворвался в кабину пилотов. Там он на секунду приостановился, вбирая глазами открывшуюся картину и пытаясь ее осознать, и в следующее мгновение какой-то издевательский, но угрожающий голос произнес внутри него: «Ты был прав — вот оно!»
Командир застыл в неловкой позе у себя в кресле, пот покрывал все его лицо и стекал струйками за воротник. Одна рука была прижата к животу, другой он нажимал на кнопку сирены.
В два прыжка доктор оказался около него и, подложив руку под спину командира, стал вытаскивать его из кресла. Дан тихо и злобно выругался сквозь стиснутые зубы.
— Ну, ничего, командир, — сказал Байард. — Давайте мы вас вытащим отсюда.
— Я сделал… как вы сказали… — Дан задохнулся, прикрыв глаза. Он с трудом выдавливал из себя слова. — Было уже слишком поздно… Дайте мне что-нибудь, док… Быстрее дайте мне что-нибудь… Надо держаться… Посадка… Самолет на автопилоте, но… нужно посадить… Передайте на командный пункт… Скажите… — Рот его едва двигался. С отчаянным усилием он пытался продолжать. Но глаза его закатились, и он потерял сознание.
— Быстрее, мисс Бенсон, — позвал Байард. — Помогите мне вытащить его.
Тяжело дыша от напряжения, они вытащили отяжелевшее тело Дана из кресла и положили его на пол. Байард вынул стетоскоп и быстро осмотрел пилота. В это время Джанет достала пальто и одеяло. Как только доктор кончил, она устроила командиру подушку и тепло его укутала. Когда она поднялась на ноги, ее всю колотило.
— Вы можете сделать то, что он просит, доктор? Можете ли вы дать ему что-нибудь, чтобы он смог посадить самолет?
Байард засунул свои инструменты обратно в карман. Он взглянул на блоки циферблатов и переключателей, на самопроизвольно движущиеся штурвалы. В смутном свете приборов его лицо показалось гораздо более старым и страшно измученным.
— Вы член экипажа, мисс Бенсон, поэтому я буду говорить прямо.
Его голос прозвучал настолько сурово, что Джанет невольно подалась назад.
— Вы в состоянии выслушать довольно неприятные вещи?
— Да… да… — запнувшись помимо своей воли, ответила Джанет.
— Прекрасно. Если я не доставлю этих людей в больницу в скором времени, в самом скором… я не могу быть даже уверенным, спасем ли мы их вообще.
— Но…
— Им нужны соответствующие инъекции. И командиру тоже. Он слишком долго держался.
— Ему очень плохо?
— Его положение скоро станет критическим, как, впрочем, и всех остальных.
— Доктор, что нам делать?!
— Позвольте мне задать вам вопрос. Сколько пассажиров на борту?
— Пятьдесят шесть.
— Сколько вы подали порций рыбы?
Джанет попыталась вспомнить.
— Что-то около пятнадцати. Большинство ели мясо, а некоторые вообще ничего, так как было уже слишком поздно.
— Ясно.
Байард посмотрел на нее в упор. Когда он снова заговорил, его голос был резок, почти неприятен.
— Мисс Бенсон, вы когда-нибудь слышали, что такое ставить на темную лошадку?
— Темную лошадку? Да, что-то слышала. Но я не знаю, что это такое.
— Я объясню вам, — сказал Байард. — Это значит, что у нас один шанс спастись, зависящий от того, есть ли на борту самолета среди пятидесяти шести человек один, который не только смог бы посадить самолет, но к тому же еще не ел рыбу на ужин.
Его слова тяжело повисли в тишине, в то время как они молча смотрели друг на друга.
Бесчувственность охватила все существо Джанет, как только слова Байарда дошли до ее сознания, и она спокойно встретила взгляд доктора, уже приняв не произнесенный еще приговор.
До этого момента она как-то не воспринимала до конца весь ужас происходящего. Она занималась пассажирами, ухаживала за больными в какой-то странной уверенности, что все это только кошмарный сон, жутко исказивший привычное состояние вещей. В любой момент, говорил ей внутренний голос, она может проснуться и увидеть себя в доме, на скомканной в ночном бреду постели, а будильник будет все еще звенеть, призывая к раннему подъему перед рейсом.
Теперь ощущение нереальности происходящего больше не защищало Джанет. Теперь она знала, все это на самом деле и происходит не с кем-нибудь другим, а с ней, Джанет Бенсон, прелестной двадцатилетней блондинкой, на которую засматривается весь летный состав аэропорта. Но и страх тоже исчез, по крайней мере в данный момент. Внезапно в голове ее промелькнула мысль о домашних, о том, как же так вдруг, в несколько секунд она исчезнет из жизни среди скрежета и обломков металла, а те, кто ее родил, ничего в тот момент не почувствуют, покоясь в своих постелях за тысячу миль отсюда.
— Я все понимаю, доктор, — бесстрастно произнесла она.
— Вы не знаете, есть ли кто-нибудь на борту, кто хоть немного разбирается в летном деле?
Она мысленно пробежала по списку пассажиров, припоминая их имена.
— Не припоминаю. Думаю, что лучше опросить всех.
— Да, пожалуй, — медленно проговорил Байард. — Но постарайтесь сделать это так, чтобы ничем не возбудить в них тревогу. Иначе может подняться паника. Некоторые уже знают, что второй пилот болен. Просто скажите им, что командир хотел бы знать, есть ли среди пассажиров кто-нибудь знакомый с устройством самолетов, чтобы помочь ему держать радиосвязь.
