— На самом деле, мы тебя пытались разбудить, — сказала Катя Макару. — Недолго, но пытались.
Настя незаметно наклонилась за барную стойку и достала оттуда нож, которым бармены разрезали лимоны и апельсины. Она подмигнула Мише и подвинула нож поближе к Макару, предусмотрительно обтерев его рукоятку рукавом своего балахона. Включенную камеру она поставила на барную стойку, накрыв сверху футболкой, которую кто-то забыл на скамейке.
— Тут такая атмосфера, что мне очень захотелось сделать это прямо сейчас, — продолжила Катя. — С первым встречным, как я и хотела. И мы даже могли тебя с собой взять, чтобы втроем — мне кажется, это было бы так волшебно, это была бы настоящая свободная любовь, и ты и я сразу бы стали свободными. Но ты не просыпался.
Неподалеку на пляже в своем свадебном платье сидела Бяша. Она построила из песка большой замок и украсила его спичками из своей банки, прислонив их фосфорными головками друг к другу так, чтобы они сразу могли загореться.
— Не могло же все это бесконечно длиться, — продолжала Катя, — а теперь я стала свободной и я твоя. Хочешь, прямо сейчас? Пойдем? Или ты уже не хочешь? Разве что-то изменилось? Ведь я та же самая девушка, в которую ты был влюблен, разве нет?
Настю-режиссера очень тревожило, что Макар не то, что не берет в руки нож, но и вообще не обращает на него никакого внимания.
— Макарыч, видишь, как все получилось, — сказала она, — комплексом девственницы, выходит, ты страдаешь, а вовсе не Катя. Действительно, ну и что такого. Ну, переспала она с ним в первый раз, а не с тобой, ну и чего! С тобой у нее любовь, а с этим просто секс. Наоборот, это еще лучше даже. У него же по глазам видно, что он извращенец, наверное, научил ее разным офигенскимм штукам за два часа.
— Да, Катя теперь очень крутая детка, — подтвердил завсегдатай бара, — так что с тебя еще причитается, мужик. Знаешь, как она больше всего любит? Чтобы она типа ни в чем не виновата, например, она делает вид, что крепко спит, а ее юным телом беззастенчиво пользуются в это время. Вообще, ты лучше погрубее с ней, ей это очень нравится.
— Вот видишь! — поддержала завсегдатая Настя. — Макарыч, за тебя уже все сделали, все выяснили как надо, так что ты счастлив должен быть, а не зубы стискивать. Очень странные вы, мужчины. Я же говорю, это только у вас есть комплекс девственницы, у девушек его и в помине нет. Поэтому Валери Соланс и стала чиканутой феминисткой и хотела вас всех мочить. Макарыч, ты читал "Манифест общества полного уничтожения мужчин"?
— А что, она п-п-правда что ли с этим? — тихо спросил режиссера Миша.
— Нет, конечно, — шепотом ответила та, наклонившись к нему, чтобы их никто не слышал, — Миша, блин, какой ты чистый и наивный, как это прекрасно. Ничего не понимаешь в женщинах.
— А з-зачем она тогда с этим?
— Миха, не знала бы я тебя, правда подумала бы, что ты даун… Она же влюблена в Макарыча до потери сознания. Вот и мучает его как настоящая сучка и девственница. Она и этого чувака, и меня попросила подыграть. Попросили бармена разбудить Макара, а сами отошли на пять минут за «Камасутру». Ну, то есть не они попросили, это я предложила, это я все придумала, это мой план. Потому что я самый крутой режиссер и снимаю реальную жизнь, а не лоховские постановки.
— С-слушай, но так же нельзя!
— Я лучше знаю, что можно, а что нельзя. Нам нужна динамика, понимаешь, динамика нужна. Короче смотри, клиент уже почти готов, я сейчас его еще разогрею, а ты бери зажигалку и беги к бяшиному замку. Когда я махну рукой — поджигай спички, очень круто будет, если они будут гореть на заднем плане, все по сценарию.
— Макар! — крикнул Миша. — Они с-специально гонят, чтобы тебя п-п-позлить. Н-ничего не было на самом деле!
— Блин, ну кто тебя за язык тянул, — засмеялась Катя, — он же и правда поверил. Макар, ты такой смешной был и трогательный, такой отчаявшийся и со вселенской грустью в глазах — типа жизнь кончена, я ее любил, а она…
— Мих, ты серьезно даун, — разозлилась Настя, резко вставая из-за стойки, — я не могу тебе ничего объяснить… Ты чего, не хочешь, чтобы я получила «Оскар»? Я не буду с тобой работать!
— Настя! П-постой!
— Отстань! Я не буду с тобой работать и ни с кем из вас не буду! Я думала, ты крутой, а ты такое же скучный, как и они — вы все скучные и предсказуемые, я не могу работать с таким материалом. Я сама все придумаю и сделаю сама, а вас даже на премьеру не позову! Вы будете проситься, а я не позову — так и останетесь стоять у канатов, а я скажу, что я вас не знаю!
— Настя! Н-н-настя!! Постой!!!
Через двенадцать с половиной часов боинг с Настей-режиссером на борту шел на посадку в международном аэропорту Хитроу. Настя подвинула уснувшего на ее плече Мауриццио и вытащила из его кармана бумажник. Помимо кредиток внутри оказалось порядочно кэша. Настя честно взяла половину пачки, потом подумала немного и забрала еще половину от части Мауриццио.
— Ты уже старый, а мне еще жить, мистер Алкашка, — пояснила она спящему португальцу, — плюс это компенсация за поруганную честь русских девиц.
По зданию аэропорта она шла уже в приподнятом настроении, успев пересчитать наличность в туалете.
— Черти что, — весело бормотала она, — ну как с этими людьми работать? Сказали же: снимаем фильм ужасов. А самих потом кроме друг друга ничего не интересуют. А вокруг все пусть огнем горит. Я все понимаю, но непрофессионализма терпеть не могу. Если ты работаешь с непрофессионалами — всегда возникает хаос на съемочной площадке. Ладно, не получается фильм ужасов, тогда хотя бы остросюжетная драма! Если ты профессионал и тебе дают нож в подходящей ситуации, то ты не должен тупить как дегенерат: бери и работай, все для тебя уже придумали, все подготовили. Нет же, начинаются сюси-пуси! Идите слушайте певицу «Максим» тогда, дрочите и плачьте в тиши, а не фильмы снимайте! И стукачи одни вокруг, ничего доверить нельзя, а …
Среди спешащих бизнесменов, туристов, студентов и прочей публики всех цветов кожи резко выделялся Сергей Петрович Нимало. Он сидел у кофейного автомата и ел расстеленную на газете курицу-гриль.
— Ништяк! — сказала ему Настя. — Можно?
— Угощайся, — сказал Сергей Петрович, — только, чур, не крылышко, крылышко я сам хочу.
— А почему вы в тапках? — спросила Настя, помахав куском курицы на плюшевые домашние тапочки в виде розовых тигров.
— Я пенсионер районного значения, — внушительно cказал Сергей Петрович.
— Это все объясняет, — согласилась Настя-режиссер.
Некоторое время раздавался лишь звук пары работающих челюстей. Настя очень проголодалась, и теперь вот сидеть на полу в аэропорту Хитроу и есть курицу-гриль вместе с Сергеем Петровичем Нимало было фантастически круто.
— А чем вы занимаетесь? — наконец нарушила молчание она.
— Продаю бриллианты. Точнее раньше продавал. Вот эти все истории, что из-за бриллиантов у людей становится вывихнутым мозг, и они начинают мочить друг-друга за камешки — я раньше думал, что это чушь. А когда стал заниматься ими — понял, что так оно и есть. Если ты хоть раз подержал в руках хороший камень — им действительно хочется тайно обладать. И вот вышел я однажды, а точнее вчера, в этих самых тапочках за пивом, прогуляться по району.
— Потому что вы пенсионер районного значения…
— Именно. Вышел прогуляться и подумал: а какого черта?! И вот я здесь. Жена, наверное, волнуется. Ну, поволнуется-поволнуется и перестанет. Вышел Сергей Петрович погулять, а его замочили за мобильный телефон и головой в пруд. Бывает же так? У нас в Коломягах очень даже бывает! К тому же вряд ли она будет долго скучать: у нее есть один знакомый армянин, который страстно хочет ею тайно обладать. Кстати, совет: если когда-нибудь будешь глотать бриллианты, упаковывай их в офисный пластилин и в пластик, а не просто так глотай.
— Что, больно?
— Очень! Но курица кстати помогает. Я предлагаю так: сейчас найдем в этом гадюшнике аптеку со слабительным, а к вечеру девок в ажурных чулках. Ты не возражаешь против девок в ажурных чулках?
— Абсолютно, — ответила Настя-режиссер, включая камеру, — я правильно понимаю, что за последний день в вашей жизни наблюдается существенная динамика?
— А то! — подтвердил Сергей Петрович и вытер руки о свою футболку с улыбающимся ананасом.
